— Ну чего вы так — то уж, — смущенно бубнил Климович, ворочая могучими плечами, как будто его в лопатку комар укусил, пока сослуживцы снимали нервное напряжение, скатываясь от смеха с накренившейся мебели кают-компании.
— А зачем ты его гладил и зубы рассматривал, — простонал Шевцов, — ты что, ветеринар?
— Ну так, чтобы разговор поддержать, — ухмыльнулся Климович. — Все остальное вроде понятно: четыре лапы, морда-задница, шерсть… ну переливается, так и хрен с ним. В глаза ему лучше и не смотреть, а зубов таких я даже в кошмарных снах не видал… Прямо светятся. Заводская заточка, а не клыки!
— Да у тебя талант общения, Коля! — только и сказал Логинов. — Илья Владимирович тебя к себе возьмет, в уфологи.
— Короче, немного… да хватит ржать! Валера, ну ты-то куда?! Ты как врач должен понимать, что это истерика натуральная? Короче, немного он мне рассказал, — подытожил Климович, дождавшись, когда все немного успокоились. — Все что касается Асианы — вообще табу. Вот жаль забыл спросить, сколько ему лет. Внешность, конечно, необычная, про превращения я вообще молчу. Но я бы больше двадцати пяти не дал.
— Гости возвращаются, — доложил Павел Кравцов по громкой связи. И спасительное, хоть и действительно истеричное, веселье в кают-компании мгновенно прекратилось.
— Блокируйтесь, ребята, — откликнулся Логинов. — Пока блокируйтесь, там поглядим, — и обернулся к остальным в наклонном проеме двери. — Не расходитесь. Еще не все.
Глава 7
Вселенная дымилась на свету.
Всепоглощающий, он нес ей разрушение, и она боялась.
Всепоглощающий, он нес ей обновление, и она боялась, так же как все в ней сущее живое и неживое боялось перемен. Целостность разбивалась в алмазной твердости источника блистающей силы. Рваными полукольцами закручивалось взорванное время. В гигантском водовороте разлученные звезды и планеты жались друг к другу, стремясь вновь объединиться, но образовывали лишь жалкие островки галактик. Спиральные, шаровые, линзовидные, теряющие друг друга в тумане межзвездного вещества галактики уносились прочь, тоскуя по прежним временам, как разлученные родственники. В сердцах, пылающих миллионами градусов, они затаили надежду на новую встречу.
Вселенная потеряла осознание себя и забылась бы в вечном удалении, но Время хранило память о прежних временах. Оно металось по растерзанному пространству, собирая все то, что еще можно было собрать. Оно шептало в уши, дыхальца, щупальца, перепонки и магнитные уловители живых существ великие и утраченные истины. Оно писало историю, истинную историю, на скрижалях, пергаментах, вулканических породах, пело волнами реликтового излучения и в отчаянии замирало в глубине черных дыр. Наконец, и оно улеглось, раскинулось по пространству миллиардами ажурных мостиков, связав рассыпавшийся Изначальный мир в подобие единого целого, и замерло в ожидании иных времен.
И самый прочный, самый лучший мост, которым Время по праву гордилось, перекинулся от Земли Королей к осколку Карамант. Такой великолепный, всегда открытый проход! Казалось, замри на нем жизнь, прислушайся — и зазвучит голос, открывающий тайны. Пройди сквозь него хвостатая вестница космоса, и истина помчится на ядре кометы, разбрасывая по пространству великое знание… Но столько воды утекло. Вселенная рассыпалась, а Времени оставалось довольствоваться бессмысленным движением жалких существ, бесцельно бродящих по ажурной сети переходов взад и вперед, не осознавая движения…
В смутные времена диких племен, разрозненных королевств и княжеств Земли-минус юный маг пришел к наимудрейшему за советом. Он получил бесценные сведения вместе с последним вздохом старика и смело явился к Королю, завоевавшему полмира. Так говорили амбициозному правителю придворные льстецы. На самом деле молодой король всего лишь объединил несколько близлежащих государств. Ложь придворных мало занимала монарха, мечтавшего о мировом господстве. Он принял юношу.
— Я знаю путь к истинному величию, о мой Король. Он лежит сквозь многие Земли, — сказал юноша, преклонив колени, и показал благосклонно кивнувшему монарху туманный проход на Карамант. И тогда Король понял, что значит быть Королем. Так возникло Соединенное королевство миров. Юноша стал родоначальником клана проводников, стражник, прошедший с королевской четой весь путь от дворца в иной мир и обратно и оставшийся стеречь проход — родоначальником клана стражников. А личный телохранитель его величества возглавил клан королевских ищеек.
Прошли века, и достижение, вознесшее древнего монарха и его спутников к вершинам власти и славы, сейчас казалось мелким до нелепости. Ведь они сделали всего один неуверенный шажок и даже не по Великой оси, которую открыли много позже, а на ближайший осколок. Но проход, сам проход великолепен и по сей день. Столетиями он остается первым из переходов, который видят перед собой юные послушники кланов проводников и стражников. Это не только дань традиции. Это самый безопасный и простой путь между мирами, и при том он производит должное впечатление.
Что с того, что несколько юных учеников, цепляясь друг за друга и за Учителя, попадут с Земли Королей на Первую Провинцию? Еще не вооруженные знанием и задыхающиеся от волнения они и не заметят переход сквозь границу туманов, по которому их проведет опытный наставник.
Здесь, на пути к Караманту, ученики почти все время идут сами. В волшебном тумане один за другим гаснут, превращаясь в миражи, все привычные ориентиры. И когда ужас готовится охватить крошечные сердца, впереди вырисовываются смутные контуры неприступного замка, первый камень которого заложили в такой седой древности, что отроки не могут ее даже осознать. О, это несомненно поучительный переход! Подлинная смесь восторга, всемогущества и страха в самых выверенных пропорциях. Туман постепенно расступается, обрамляя клубящимся облаком осколок земной тверди, на котором возвышается королевская тюрьма.
— Здесь нет места карманникам, душегубам и прочему сброду, — торжественно объявляет Учитель. — Эта тюрьма для вас, если нарушите обет. Здесь томятся отступники кланов. Сюда ведет только один проход. С Осколка, несущего на себе замок, нет пути ни в Провинции, ни на другие Осколки, ни даже в Темные миры нежити. А та дорога, на которой мы стоим, прекрасно охраняется. Если кто-то хочет проверить, он может пройти вперед.
Как правило, охотников не находилось, но бывали и исключения. Всего три за всю историю, и все из числа несостоявшихся королевских стражников. Кости исключений, выбеленные неземными ветрами, лежали неподалеку. Обычно наставники берегли детскую психику и не тыкали своих подопечных носом в скелеты, кроме тех случаев, когда с уст сыпались ненужные вопросы. Но такое случалось не часто. Участники действа заворожено таращились на мрачный и величественный замок, упирающий башни в вечное Ничто.
Мощными крепостными стенами он ограждал заключенных от туманов мирозданья. В сотне метров от стен клубился вечный сумрак. В отличие от сумрака, что точно так же клубился за спинами юных послушников, этот никуда не мог вывести самого главу клана королевских проводников. Не говоря об узниках.
Карамант представлял собой неприступную крепость, построенную по классическим канонам. Его окружал глубокий и широкий кольцевой ров, на дне которого торчали острые колья. Центральные ворота прикрывал огромный щит подъемного моста, утыканный острыми шипами и исчерченный магическими символами. Когда его опускали, принимая заключенного, в грохоте и лязге цепей слышались слова. Находились и те, кто улавливал в скрипе воротов и звоне металла пугающую мелодию похоронного марша. Нечеловеческий голос грохотал каждому свое, но смысл никогда не менялся: «Оставь надежду, всяк сюда входящий».
За рвом высилась четырехметровая крепостная стена с четырьмя угловыми башнями, между которыми тянулись вереницы узких бойниц. Второй ряд стен, защищавших цитадель, также имел почти правильную квадратную форму. Каждая из угловых башен второго ряда располагалась точно напротив середины наружной стены. Внутренняя стена превосходила внешнюю по высоте, была еще массивнее и ограждала сам замок, тоже четырехугольный и так же ориентированный каждой из башен к середине стены. Приподнятый центр цитадели венчал шпиль как две капли воды похожий на гранитную стеллу острова Эланд. На осколке Карамант высеченный из камня зрачок королевского глаза смотрел из-под приподнятого века планеты с самой верхушки цитадели.
Говорят, в каждом поколении находился архитектор, которого замок сводил с ума. Ведь как бы древние строители ни стремились к совершенству, вымеряя каждый метр глубины, ширины и высоты, вписывая один правильный квадрат в другой, идеальной формы им так и не удалось добиться. Сделать это не позволяла сама природа искривленного пространства ближайшего к Земле осколка. И нередко авторы проектов летели с крепостных стен на острые колья рва по приказу очередного недовольного ходом работ самодержца. Их смерть только подливала масла в костер слухов, и в конце концов вместе с замком выросла очередная легенда, особенно любимая и почитаемая жителями СКМ.
Никому никогда не суждено было увидеть замок с высоты птичьего полета. Такой высоты над ним попросту не существовало. Когда очередного строителя почти готовой крепости эта мысль свела с ума, так же как и десяток его предшественников, он в отличие от них не убрел в туман, бормоча о несбыточных желаниях и ничтожности рода человеческого. Несчастный залез на каменную стеллу — самую высокую точку заколдованного места, и прежде чем сорваться, окинул взглядом часть сооружения. Очарованный, он разжал руки и упал с восторженным воплем.
Никто не знает, сколько жизней влил в него Лекарь, которому не терпелось узнать, что парень увидел. Никто не знает, где любопытный врачеватель закончил свои дни… Его больше никогда не видели среди живых. Но еще около трехсот лет бродил по королевству искалеченный и обезумевший архитектор. В дни бедствий, войн и потрясений, когда люди забывали о нищих, он плакал от голода и холода и шептал сквозь слезы: «Черная роза». В дни ярмарок и коронаций, когда солнце заливало землю, а нищих и калек кормили на городских площадях на убой, он счастливо смеялся, поднимал к небу уцелевший глаз, и потрясая костылем радостно вскрикивал: «Черная роза»! Все остальные слова он забыл.