Спустя ещё пару секунд Вернадский вдруг услышал жужжание, а затем что-то очень ярко сверкнуло справа, в сотне метров от него. Он осторожно повернул голову и увидел дрон с включёнными фонарями. Тот вдруг загудел громко-громко, будто вертолёт, и полетел прочь, привлекая внимание дракона.
Змей не заставил себя ждать. Тут же, повернув башку в сторону дрона, он стремительно полетел в сторону новой приманки. Благо та двигалась быстрее, чем дракон, и смогла уйти подальше.
В следующий миг Кирилл почувствовал толчок себе в спину и едва не вскрикнул от неожиданности.
— Хватай трос, да покрепче! — скомандовал Дмитрий Сергеевич.
Кирилл осторожно обернулся и увидел второй дрон, к которому был привязан тонкий прочный трос, что тянулся куда-то вглубь черноты.
«Это что же, этот трос 47 километров? Да быть такого не может!» — подумал Кирилл. — «Хотя кто знает, что у этого учёного есть в запасе».
Глава 6Милый дом
Кирилл сидел в лаборатории Дмитрия Сергеевича и трясущимися руками пытался не расплескать горячий дымящийся чай.
Это было очень волнительное путешествие.
— И много в черноте таких тварей? — спросил он.
— Хватает, ответил учёный.
— И что? Так будет каждый раз? — задал Кирилл следующий вопрос своему нанимателю.
— Нет, тебе просто повезло. Чернота тебя проверяет на прочность, — невозмутимо сказал Дмитрий Сергеевич, проводя какие-то расчёты. — Ты случайно не передумал работать у меня? — он обернулся и посмотрел поверх очков на Кирилла.
— Ну, раз уж взялся за дело, глупо бросать после всего, что было, — ответил Кирилл.
— Это хорошее качество, — заявил Дмитрий Сергеевич. — Многим людям требуются годы, чтобы его культивировать в себе.
Он снова уставился на свои расчёты.
— Однако не менее важный навык — научиться отступать от бесперспективных задач, — пробормотал он. — Правда, не всё так просто. К этому навыку стоит переходить уже после того, как освоил умение доводить дело до конца.
Кирилл не совсем понял, к чему это было сказано, и попросту сделал ещё один большой глоток, заедая всё это дело шоколадкой. По словам Дмитрия Сергеевича, шоколад помогает от любых невзгод и поднимает настроение.
— Ну что ж, на сегодня, думаю, всё. Могу тебя отпустить домой пораньше, — заявил Дмитрий Сергеевич.
До этого, пока Кирилл обучался, он несколько раз оставался в доме Дмитрия Сергеевича, но в основном возвращался домой в город в квартиру своей бабушки. Однако сегодня отправлялся на работу с мыслью, что его не будет три дня. Но не удалось.
— Спасибо, Дмитрий Сергеевич, — произнёс Кирилл, глядя в пространство.
Всё-таки ситуация его не отпускала.
— Ну давай, сильно не загоняйся. Бывает всякое, но, если уж так посмотреть, сегодня ты встретился со всеми самыми опасными явлениями черноты. По крайней мере, вряд ли будет что-то более страшное, — произнёс Дмитрий Сергеевич.
— Я рад, что это произошло сегодня и сразу. По крайней мере, не придётся больше мучиться ожиданиями, — нервно хохотнул Кирилл.
— Тоже верно.
Доехал домой Кирилл на удивление быстро. Рабочий день ещё не закончился, и пробки не успели закупорить дороги.
Стоило ему зайти в квартиру бабушки, как та тут же его окликнула:
— Кирюша, что ж ты не сказал, что раньше домой вернёшься? Я же ничего не готовила. Думала, ты сегодня не приедешь. А ты вон как рано приехал.
— Да, сегодня был короткий день, — рассеянно ответил Кирилл.
— Ну, придётся тебе потерпеть без бабушкиных вареников, — заботливо произнесла бабушка. — Или может тебе супчик разогреть?
— Нет, спасибо, бабуль, — ответил Кирилл. — Я подожду. Может, помочь чего?
— Да нет, лучше посиди со мной. Поговорим о чём-нибудь. Расскажи, как твоя работа продвигается. Начальство тебя хвалит?
— Ага, хвалит, — ответил Кирилл.
— Ну, слушай, вот тебе мудрость. Главное, работай хорошо. Как бы ни было плохо, какое бы тяжёлое ни было время, хорошо работай, и всё дома будет, — назидательно произнесла бабушка.
Она часто любила вворачивать мудрости, искренне веря, что Кирилл всё внимательно запоминает и обязательно будет применять в будущей жизни. И несмотря на юный возраст, Кирилл изо всех сил старался проявлять ответственность и слушаться бабушку. Всё-таки она стала для него единственным родным человеком после гибели родителей, и он научился ценить подобные жесты.
— Бабушка, а ты когда-нибудь путешествовала? — спросил Кирилл. — Ну, по миру там, или ещё куда-нибудь. Или по России.
— В молодости, конечно, путешествовала. Много, где была. Даже в Африку ездила. И в Индию. А ещё могла остаться жить в Испании и выйти из-за горячего, жгучего испанца, — хохотнула она.
— Ого, я не знал этого, — удивился Кирилл. — А почему не переехала?
— Ну, Кирюш, тогда бы тебя не было. Был бы у меня какой-нибудь Хулио или Андре, — по-доброму улыбнулась она. — И готовила бы я гаспачо или паэльо, а не варенички с творогом.
— Ну, я серьёзно, бабуль, — улыбнулся Кирилл.
Бабушка всегда умела поднять настроение кому угодно своим добрым юмором.
— Ну, а что бы я там делала? Мои корни здесь. Всё-таки у нас была хорошая семья. И мои родители, и дедушка с бабушкой здесь родились, выросли, прожили жизнь. Растили своих детей. Как я могла уехать в Италию? Здесь мои корни. А ты ведь сам знаешь — деревья без корней долго не стоят, они падают и умирают. А мы вон какие стойкие, всё нам нипочём. Ни беды, ни невзгоды. А тот, кто болтается по миру, будто перекати поле, гораздо менее стойкие.
— Но они ведь познают мир, узнают что-то новое, — не согласился Кирилл.
— Да. Но при этом у них угла своего нет. И нет опоры, на которую можно опереться. Они сами по себе. А вот у тебя есть твоё место. Место силы, где жили твои предки. И здесь, на этой земле, каждый клочок земли тебя знает и помнит. И здесь ты точно не пропадёшь. Уж поверь мне, — улыбнулась бабушка.
Кирилл задумался. С одной стороны, что-то было, в словах бабушки. С другой стороны, всё зависит от масштаба. Ведь он сейчас путешествует не в какие-то другие страны, а другие миры. И вполне можно сказать, что весь этот мир будет Кириллу опорой. В то время как мир другой будет казаться ему чужим.
Да, что-то в этой мысли есть.
Всё-таки тот мир где побывал сегодня Кирилл, хоть и необычный, в своём роде прекрасный, а в чём-то и не очень приятный, хотя Кирилл и не успел его хоть сколько-то изучить, но всё же дома куда лучше. По крайней мере, ничто не заменит бабушкиных вареников. Хотя, возможно, там тоже есть вкусная еда. Но эти вареники приготовлены именно для Кирилла, с душой и любовью. И это бесценно. И ничто этого не сможет заменить.
— Ну всё, Кирилл. Этот мир точно не подходит. Пора возвращаться, — раздался в динамике шлема голос Дмитрия Сергеевича.
Кирилл находился посреди бескрайней пустыни, что золотыми отблесками искрилась под лучами палящего солнца. В чёрном шлеме ему было, мягко говоря, жарко. Но без него, как ни странно, было ещё жарче, потому что солнце нещадно обжигало кожу и раскаляло его чёрные волосы.
Он лишь час назад смог найти хоть кого-то из местных. Это был укутанный в белую ткань мужчина с огромным тюрбаном на голове, что очень медленно шагал по пустыне по одному ему ведомому маршруту.
Это место с первой минуты не понравилось Дмитрию Сергеевичу, но он всё равно решил отправить дроны, чтобы разведать окружающее пространство. И мир этот был поистине удивителен.
Да, он был пуст. В нём не было ни одной травинки. Ничего живого на много километров вокруг. Однако вся пустыня была усеяна золотом. Самым настоящим золотом. Это подтвердил Дмитрий Сергеевич и устройство, предназначенное для химического анализа различных веществ и образцов.
Прямо под ногами валялись довольно увесистые куски золотой руды. А пару километров назад он увидел нечто искрящееся, торчащее прямо из земли. И Дмитрий Сергеевич с удивлением заявил, что, похоже, здесь находится настоящая кимберлитовая трубка. А это значит, что здесь полно алмазов.
Вот только в этом мире все эти драгоценности не имели абсолютно никакой цены. Пообщавшись с местным, Кирилл обнаружил, что у них дороже всего ценится почва — простая почва, на которой может вырасти хоть что-то живое. И она ценилась дороже любого золота, дороже любых драгоценных камней. И это было удивительно.
Кирилла подмывало прихватить с собой в качестве сувенира один из золотых самородков. И он готов был по-быстрому вернуться обратно в свой мир, прихватить кусок почвы и заплатить за это тому бедолаге, которого он встретил, — чтобы хоть как-то отплатить этому миру за такую щедрость.
И Дмитрий Сергеевич даже не возражал. Однако припомнил кое-что интересное: в России его мира на законодательном уровне запрещена добыча золота обычными людьми. Во-первых, любое золото, что найдено на территории Российской Федерации, принадлежит государству.
А если Кирилл вдруг заявится куда-нибудь с большим самородком, к нему появятся веские вопросы: где он это достал и по какому праву пытался это сбыть.
Но ситуация усугублялась другим фактом. Из разговора с немногословным мужчиной он понял, что хоть почва здесь и ценится, но владение ей также ограничивается местным законодательством. И каждый комок живой земли, способный породить хоть что-то съестное, был здесь собственностью государства.
И этот мужчина на предложение Кирилла рассмеялся и сказал:
— Да если же я вдруг достану целый ком почвы, меня ведь арестуют, а то и казнят на месте. Это слишком большая ценность для такого маленького человека, как я, — произнёс он.
Кириллу захотелось почесать затылок в недоумении, но сделать он это не мог, потому что ему мешал шлем. Да уж, вот такая патовая ситуация. Проще вообще ничего не делать, чем пытаться помочь.
Хотя он вполне мог привезти сюда хоть два самосвала почвы. Однако не факт, что это привело бы к какой-то пользе, а только рассорило бы местных жителей.