Карета остановилась. Прокручивая в голове наши законы и заветы, я вышел. Мельком глянул на спешивающихся длоров сопровождения. Я прихватил их из министерства, чтобы помогли собрать то, что осталось от источников магии и увезти в секретную лабораторию особого отдела.
Начал я с дома коммерсанта Сомсамычева, в саду которого пьяный Лавентин засеял своих магоедов. Растения ощутили присутствие спящего источника — идеальной пищи для своего роста — и проникли в запечатанный колодец с кристаллом.
Прежние владельцы не заботились о сохранении крови и источника, поэтому их род пресёкся, а дом достался недлору. Теперь, после магоедов, уже без надежды на то, что хотя бы родственник по женской линии сможет пробудить родовую магию.
Мёртвый дом коммерсанта напоминал изъеденный мышами сыр, так много пробоин наделали растения. Корни, усохнув, оставили после себя тоннели высотой почти в человеческий рост. Их сторожили офицеры особого отдела, чуть глубже ходы прикрывали мои печати, наложенные между первым осмотром трупа Какики и визитом к Лавентину.
— Подождите здесь, — велел я сопровождающим.
Даже длорам, подписавшим магические контракты неразглашения, лишнего показывать не стоило, а высосанный магоедом кристалл источника я не осмотрел, мало ли что там может быть…
Наклонившись, вошёл в пробитый корнем тоннель и, цепляясь за осыпавшиеся стены, ступил на крутой спуск.
Катышки земли, мелкие камни с эхом уносились вниз, щёлкали о пол далёкого колодца.
Когда дневной свет померк за изгибом тоннеля, меня захлестнула паника, но почти сразу отступила: во тьме всегда можно уйти в тень. Пока я вне колодца из магопрочного кирпича.
Наконец я спустился на его край. Прошёл вдоль стены, ища одну из ламп, висевших на держателях для факелов. Пальцы наткнулись на стекло. Разрядом тока я запалил фитиль.
Подземелье наполнилось призрачным светом и припадочно дёргающимися тенями. Множество засохших корней свисали внутрь огромного колодца, в центре которого торчал кристалл в два человеческих роста. Я подошёл к краю.
Жёлтый свет вылизал из тьмы сморщенные комья корней, цепи, державшие кристалл с тёмно-серыми гранями.
И зачем полез проверять сам? Мог ведь отправить подчинённых… Укорив себя за приступ лени, я поставил лампу на борт колодца и свесился рядом, нащупывая ногой штырь лестницы, почти невидимой на фоне кирпичей.
Спускаться с лампой в руке было неудобно, но я наконец поставил ногу на сморщенный корень, затем на пол. Развернулся, оглядывая иссушённый магоед и кристалл-источник магии.
Мой и разбитый источник Какики были тёмными, почти чёрными. А этот куда светлее. Дико захотелось прикоснуться к кристаллу, проверить, действительно ли он мёртв, хотя живой отверг бы меня, чужака, обжёг или ударил током. И всё же я протянул руку, дотронулся — холодный. Пустой.
Переступая корни, я пошёл в обход кристалла, как зачарованный смотрел на блестящие грани, таившие в своей глубине какую-то тьму, что-то… Догадка поразила меня, точно ударом тока, я застыл, не в силах вдохнуть, всматриваясь в кристалл.
Затем зажмурился, тряхнул головой. Нет, вроде не сплю. Открыл глаза, но видение не исчезло. Внутри считавшегося однородным монолитом кристалла родовой магии что-то было…
Глава 22
Мой дом остался на месте и выглядел точно таким же величественным и холодным, каким я его оставил. Хоть какая-то радость.
Крытая повозка въехала в задние ворота. Оглянулся по сторонам: улицы пустовали. Чутьё на пристальные взгляды молчало. Только если кто и смотрел, то не на меня, а на повозку, появившуюся в неурочное для подвоза продуктов время.
Дав шенкелей ездовому ящеру, я въехал внутрь. Дорожка тянулась к дверям в хозяйственную часть дома. Четверо сопровождающих спешивались.
Интересно, двери мне откроются или придётся стучать и проситься? Неприятно ехать к собственному дому не зная, что тебя ждёт.
Я отбросил эти мысли как несвоевременные: заклинание теневой маскировки, наложенное на осколки и целый кристалл родовой магии, иссякало, а то, что скрывалось под ним, не должен видеть никто, сколько бы магических договоров он ни подписал.
— Туда, — я указал в сторону, направляя ящера к небольшому одноэтажному домику.
Разумеется, я не собирался прятать такую важную вещь в доме, подчиняющемся не мне.
Повозка остановилась возле двустворчатой массивной двери. Спешившись, я быстро снял охранные чары и вошёл в сумрак хозяйственной постройки. Для виду вдоль стен стояли банки с сухими удобрениями, садовый инструмент. Тени на полу всколыхнулись, открывая люк.
Родовой браслет нервно подёргивался в сторону дома, на периферии сознания тикал таймер, отмеряя оставшееся маскирующему заклятию время.
Люк сам откинулся в сторону, и падавший со спины свет лёг на серые ступени.
— Поднимайте и несите, — велел я.
Зашуршала ткань откидываемого полога. Тени людей плясали на крыльце. Запястье под браслетом кололо. Спускаясь в подвал, я разрядами тока зажигал лампы в выемках стены.
Сзади шуршали подошвы офицерских сапог, доносилось сопение. Ощущение нереальности происходящего стало болезненно-острым. Казалось, из сумрака выступит Талентина. Или Эваланда. А может Миалека или Нейзалинда.
Шаг за шагом я спускался вниз, и тьма растворялась, уползала от жёлтых источников света в стене.
Тряхнул головой, и мир приобрёл относительную целостность, ясность. Виски давило болью.
— Ещё немного, — предупредил я.
Сопение за спиной усилилось.
Мы вышли в коридор. На другой его стороне была лестница в дом. По правую сторону за дверями скрывались спальня и рабочий кабинет-библиотека. Я отворил первую левую дверь.
— Сюда.
Офицерам пришлось повозиться, чтобы втащить огромный кристалл, казавшийся сгустком тьмы благодаря маскирующему заклятию. Когда они, наконец, положили его на обеденный стол, я вернулся с ними наверх и спустился с ними назад, и так ходил, пока все до последнего осколки кристалла родовой магии Какики не оказались сложены на полу комнаты в моём подвале. Позже я переложу их, а сейчас…
Думать о ждавшей меня внизу находке было так тошно, что перехватывало дыхание.
Офицер что-то говорил. Пришлось сосредоточиться, чтобы понять, он спрашивает:
— Будут ещё распоряжения?
— Молчите об увиденном. И заберите повозку.
Офицеры вскочили в сёдла ездовых ящеров. Старший велел подчинённому подхватить ящеров повозки под уздцы.
Я смотрел на них, но видел рывками, словно на мгновения сознание меня покидало, а потом возвращалось, чтобы осмотреть спины офицеров. Открывшиеся ворота. Исчезающую за ними повозку. Снова закрытые ворота.
Браслет дёргал всё настойчивее.
Я вошёл в домик, наложил запирающие заклятия. Садовый инструмент и банки отбрасывали причудливые тени. Люк за мной закрылся сам, слился с полом. Спускаясь вниз, я гасил светильники, пока не оказался в абсолютной темноте.
И в этой тьме так удобно было ничего не видеть…
Вдохнув и выдохнув, я прошёл вперёд, сразу отыскал нужную дверь и, зайдя в комнату, иногда служившую столовой, щелчком электрического разряда запалил фитиль.
Жёлтый свет озарил кристаллы, с которых несколько минут назад спала маскировка. Обычной лампы мало, чтобы высветить то, что скрывалось в цельном кристалле, но достаточно, чтобы увидеть куски мумифицированного тела в разбитом источнике Какики.
Я обошёл страшную находку кругом: пальцы, стопа, локоть, фрагмент грудной клетки, обтянутый кожей череп. К горлу подкатила тошнота, но я подавил её. Браслет тянул к жене, но я держал его свободной рукой и ходил, ходил кругами, словно это могло изменить, как-то исправить то, что я видел.
Не выдержав, я поднёс лампу к цельному кристаллу, высвечивая застывшую в его сердцевине мумию.
Я желал бы вразумительно её объяснить, но все попытки дать вплавленным в источники трупам благообразное объяснение разбивались о мелькнувшую и укоренившуюся мысль: существа в сердце источника — они как духи бездны, привязанные служить в доме длоров. Эти мумии — источники нашей магии, нашего могущества.
Кто эти мёртвые?
Кто запечатал их в кристаллы?
Возле моих ног лежала сморщенная кривая кисть руки. Я отступил. Ещё на шаг. Пятился, пока спина не упёрлась в стену. Сердце глухо, тяжело колотилось в груди.
Я хотел верить, что в кристалл… после смерти поместили тело основателя, но основателями рода были мужчины, а мумия в кристалле Какики — женщина.
— Что всё это значит? — я сполз по стенке.
Свет играл на острых гранях осколков.
Духота давила. Дышать становилось труднее. Браслет вибрировал. Сражаясь с его давлением, я сорвал галстук и расстегнул воротник. Вдыхал, но лёгкие оказывались принимать воздух.
Зажмурившись, я пытался дышать.
Но мысли одолевали, догадки меня не отпускали.
Трупы в источниках скрывали намерено.
Способ создания источника тоже скрывали.
Не объяснили трупы какой-нибудь легендой, а именно скрывали. Значит, знание о телах внутри кристаллов опасно. А какая самая большая опасность могла заставить это утаить? Опасность того, что это знание даст возможность либо уничтожить, либо повторить источники магии.
Часто, поверхностно дыша, я заставил себя посмотреть на труп, разорвавшийся вместе с кристаллом Какики, вплавленный в него.
Могло ли создавшему целый мир богу понадобиться начинять кристаллы трупами, чтобы даровать магию?
Горькая усмешка скривила губы: ни за что не поверю, что всесильному существу для реализации задумки нужна такая пошлость, такая гадость.
Но если не бог, то кто создал источники?
И за какие заслуги глав рода наградили такими дарами?