Да, с этими духами вину на других не спихнёшь. Но стать женой Раввера по-настоящему… Отчётливо всплыло в памяти, как он прижался ко мне и попросил: «Не уходи». Говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Неужели Раввер хотел, чтобы я осталась с ним? Не просто осталась рядом этим утром, а вообще?
Задать этот вопрос духам я не осмелилась.
***
Слишком спокойно в министерстве, что настораживало. Кордолия не прибежала требовать освобождения мужа. Просителей не было. Никто не заходил что-нибудь уточнить, проконсультироваться, предложить взятку. Есть прелесть в том, что все думают, будто в должности ты предпоследний день. Эксперты, работавшие над материалами о смерти Какики, тоже молчали. Лавентин ничего не пытался разрушить.
Как-то подозрительно тихо…
Наконец я смог уделить время проекту по строительству жилья для бедных. Гонял секретаря в архив, просматривал акты и расчёты, предложения потенциальных поставщиков. И по дороге в архитектурный отдел меня никто не перехватил, удалось вдумчиво обсудить вопрос с градостроителями.
Почему каждый день службы не может быть таким приятным? Для полного счастья не хватало только пообедать не в ресторане рядом с министерством, а дома с Леной.
Почему бы и нет?
Сложив документы в сейф, я поправил галстук и зашагал к двери.
Одновременно с тем, как я открыл приёмную, напротив открылась дверь в коридор. Вбежавший курьер, увидев меня, схватился за кожаную сумку на плече и выпалил:
— Срочное секретное сообщение.
Вот и всё, прощай покой. И пообедать с Леной теперь вряд ли получится…
Глава 36
Солнечный свет пробивался сквозь узкие щели между портьерами, рассекал сумрак большого зала золотистыми плоскостями, ясными и чистыми, без малейшей пылинки. Я остановилась посередине.
В углах всколыхнулась тьма. Зазмеилась по паркету тёмными лентами, переплетаясь в узоры. Сразу с четырёх сторон взвились пантеры. Бесшумно приземлившись, пошли вокруг меня, нервно дёргая хвостами, кося жёлтыми голодными глазами. В сумраке белели оскаленные клыки.
Сердце застучало чаще, инстинкт призывал бежать от хищников.
Так же бесшумно, как появились, они прыгнули в углы и исчезли во тьме.
— Свет, — приказала я.
Портьеры распахнулись, впуская дневной свет. Он озарил цветные ковры, диваны, кресла и пуфики в пёстрой обивке, изящные резные столики.
Тьма не ушла. Она выползала из-под мебели, поднималась из-под ковров тёмными нитями, свивалась в чёрные фигуры, струилась к потолку ажурными лентами, складывалась в гибкие узоры, принимавшие форму фракталов. Весь потолок заполнился пульсирующими спиралями, они перетекали друг в друга, изменялись. Казалось, жидкая тьма рухнет на меня, ноги так и подгибались, хотелось закрыть голову руками, но я стояла и смотрела на сумасшедший, но логичный танец.
Вдалеке послышалась мелодия. Сначала неясная, она подстраивалась под движение фрактальных узоров тьмы или они подстраивались под неё. Музыка нарастала, ласкала слух смутно знакомыми ритмами восточного танца.
Восемь огромных капель тьмы потянулись из узоров, обретая форму женских тел. Отделившись от потолка, женщины закружились, лепестки их одежды вздрагивали в такт движениям.
Моя соседка занималась восточными танцами. Будучи маленькой, я часто приходила к ней, когда родители выставляли меня погулять, чтобы не мешала, поэтому видела её тренировки. Она брала меня и на занятия, чтобы зимой я не мёрзла на улице. И вот теперь восемь угольно-чёрных копий моей соседки извивались и выплясывали вокруг, зовя присоединиться, поддержать горячий кокетливый танец.
Вдохнув, я закружилась на месте, сделала восьмёрку бёдрами и остановилась. Фракталы продолжали бег по потолку, девушки плясали.
— Хватит, — произнесла я.
Ожившие тени послушно легли под мебель, края портьер и ковры, забились в углы.
— Прекрасная работа, — признала Саранда, в её обычно спокойном голосе мне почудились нотки уважения.
Выдохнув, я внезапно почувствовала сногсшибательную усталость. Захотелось упасть. Ко мне со спины подвинулось кресло. Я рухнула в него.
— Вам следует отдохнуть, — мягко предложила Саранда. — Освоение заклинаний и родовых навыков требует много сил.
— Я заметила.
— Вы отлично справились.
— Просто больше нечем заняться, — от огорчения тем, что голос выдал одолевавшую меня тоску, я сжала, затем погладила подлокотники.
— Независимо от причин, вы благополучно освоили этот вид магического воздействия. Вы можете собой гордиться.
Я усмехнулась. Помедлив, спросила:
— А какая от этого заклинания может быть польза?
— Помимо того, что можно устроить для мужа танцевальное представление группы красавиц?
Не удержавшись, я рассмеялась:
— Ну да, помимо этого.
— Можно обмануть врагов своей копией, спрятаться, изменить внешность и одежду, устроить развлекательное представление.
— Полезно.
— Среди родовых заклинаний нет бесполезных, есть только недостаточно сообразительные главы рода.
— Постараюсь быть сообразительной, — встав, я прищуривалась и снова обратилась к магии.
Из тени под моими ногами поднялась широкоплечая фигура, вмиг обрела форму и цвет: напротив стоял Раввер. Мой рыцарь. Сурово глядя на меня, он потянул руку от пояса, извлекая меч. В свете солнца ярко блеснуло бритвено-острое лезвие. Сердце билось часто-часто. Неощутимое, но такое настоящее на вид острие клинка очертило мою скулу, опустилось и застыло у горла. Если кто-нибудь проникнет в дом, его можно будет припугнуть внезапным «возвращением» Раввера.
Он был совсем как настоящий, я протянула руку, и она прошла сквозь клинок.
Подмигнув мне, Раввер расплескался тенями.
После секундной паузы Саранда задумчиво произнесла:
— Ну и фантазии у вас, хозяйка.
Колени внезапно ослабли, я опустилась на пол.
— Вам надо поесть, — назидательно сказала Саранда. — И практические занятия на сегодня лучше завершить, вы и так потрудились на славу.
— Какое ещё заклинание я могу изучить?
— Это лучше обсудить с хозяином.
Я опустила взгляд на колени. К сожалению, Раввера не было рядом ни чтобы порадоваться моему успеху, ни чтобы посоветовать дальнейшие упражнения. Ни чтобы просто меня обнять.
Мне его так не хватало.
***
Слов ни у кого не было. Я, министр иностранных дел Овелодри, военный министр Алвер, наши заместители — Теталард, Какор Индели и Мьёр Эрджинбрасский — и глава столичной полиции Хобл Нерландийский собрались в закрытом клубе «Чёрная карта», расположенном между тремя министерствами.
У каждого на руках была копия депеши о чудовищном поражении нашей армии в Черундии, отбросившем нас на восемьдесят километров ближе к побережью. И это не говоря о тысячах погибших, раненых и взятых в плен. Таких потерь у нас не было с прошлой войны.
Я не мог избавиться от мысли, что этот провал — результат преждевременной атаки, начатой императором ради отвлечения внимания от исчезновения длоров Какики.
Отвлекли, ничего не скажешь. Хотелось схватиться за ноющую голову и стукнуться лбом о покрытый бархатной скатертью стол. Но я сидел прямо и переглядывался с остальными.
Полумрак отдельного кабинета, кожаное покрытие массивной мебели, тёмные стены, свечи, золочёная статуя полуобнажённой девы, на музыкальный инструмент в руках которой вешали шляпы, напоминали о карточных играх и сплетнях под бокал-другой вина, тем самым настраивая на несерьёзный лад.
Видимо, Теталард эту несерьёзность тоже уловил, усмехнулся нервно:
— Может, партию в карты?
— И выпить, — мрачно добавил Хобл.
— А проигравший пойдёт к императору первым, — добавил Теталард и оглядел сидевших вокруг стола.
Овелодри обратил на меня блеклые глаза с почти бесцветной радужкой:
— Думаю, к императору пойдёт Раввер. У вас хорошие отношения, и ты, кажется, скоро покидаешь пост, так что…
— Надо обсудить меры по обеспечению безопасности в столице и других частях страны, о компенсациях семьям погибших. Об освобождении и обмене пленных, — я переводил взгляд с узкого лица Овелодри на пухлое лицо Алвера и наоборот. — Надо проблемы решать, а не вести себя, как нашкодившие мальчишки. Это плохо закончившееся наступление произошло по приказу императора, он свою вину никогда ни на кого не сваливает, так что с нашей стороны требуется только выслушать его и действовать на благо страны.
— Легко тебе говорить, — недовольно отозвался Алвер, — ты же его любимчик.
Я постучал по конверту с магической печатью Военного министерства:
— Мы не то сейчас обсуждаем. Вы вообще осознаёте, что мы можем потерять Черундию, и тогда нам аукнется отсутствие продовольственной безопасности.
— С продовольствием помогут Охтандцы, — улыбнулся Теталард. — Подготовку правовых актов я почти закончил.
Овелодри покачал головой:
— Не в этом дело.
— А в чём? — перестав улыбаться, Теталард поочерёдно взглянул на всех.
— В случае потери Черундии, — Алвер поморщился, — мы можем попасть в континентальную блокаду.
— И нам будет нечем платить, — напомнил я. — В Черундии все наши золотые рудники. В Алверии осталось три серебряных, и два из них иссякают.
— Сотрудничать с нами будет политически невыгодно, — добавил Овелодри.
Теталард снова нас оглядел:
— Вы так говорите, словно мы рискуем… словно нас могут завоевать, — он нервно усмехнулся.
Как можно быть таким идиотом?
Хобл вытащил портсигар и уныло заметил:
— Вообще-то именно так дела и обстоят. Захват Черундии в своё время был вынужденной мерой. На это пошли, понимая, что ресурсы заканчиваются, и без вливания новых Алверия обречена.