– Но только вы можете незаметно переместиться из одного место в другое.
– Теталард тоже может.
Не поднимая глаз, Хобл перевернул страницу.
– Три дня назад вы насильно увели длора Эоланда Вларлендорского, чтобы иметь возможность избавиться от его супруги длорки Кордолии. Примечательно, что она убита точно так же, как ваша четвёртая жена: выстрелом в грудь.
– Это ни о чём не говорит, – вынужденно закрыв глаза, отчеканил я.
На раскалённых до алого веках вспыхнули и смешались два образа: Кордолия и Нейзалинда, маленькие ранки пулевых отверстий над сердцем.
– Как и ваша четвёртая жена Нейзалинда, длорка Кордолия не отличалась супружеской верностью, – холодно произнёс Овелодри. – Мы склонны полагать, что таким способом вы пытались оказать своему кузену услугу. Освободить его от негодной жены, так сказать.
– Его жена – его личное дело, – я пытался разглядеть лицо Овелодри в мареве света и навернувшихся слёз.
– Вы силой увезли его. Пользуясь своим служебным положением, незаконно удерживали в тюрьме, – продолжал Овелодри холодным, стылым голосом, точно зачитывал отчёт на собрании министров. – Покончив с длоркой Кордолией, вы в неизвестном направлении вывезли Эоланда из тюрьмы. И, возможно, убили, как вашего дядю, длора Верония.
И тут до меня наконец дошло. От изумления глаза широко распахнулись, с ресниц сорвались слёзы, заскользили по щекам. Я снова прищурился. Овелодри равнодушно сказал:
– Приятно видеть на вашем лице эти свидетельства раскаяния. Жаль, оно не способно вернуть мёртвых.
– Вы прекрасно понимаете, – низким, рокочущим от негодования голосом, произнёс я, – что мне не в чем раскаиваться. Уж не в перечисленных преступлениях точно.
– Хобл, продолжай, – велел Овелодри.
Снова кашлянув, тот монотонно зачитал:
– Обручальное кольцо длорки Кордолии, снять которое с тела мог только представитель вашего рода, было обнаружено в вашем кабинете.
– Что с Веронием? – глухо спросил я.
В голове не укладывалось, что дядя мёртв. Он казался неистребимым, как ночной кошмар, и вдруг… может, они ошиблись?
– Вы избили своего дядю на улице возле вашего дома. Позже увезли его в чёрной карете, где и умертвили ударом кинжала в сердце.
Их послушать, так я любитель пострелять в людей.
– Вы заплатили извозчику, чтобы он избавился от трупа, но он предпочёл обратиться в полицию, – странно закончил Хобл.
Быстро, всё произошло слишком быстро: я с дядей совсем недавно разошёлся. Извозчику нужно время, чтобы решиться обратиться в полицию, там до кого-нибудь достучаться, нужен высокопоставленный чиновник, чтобы запустить дело, в котором подозреваемый – министр. И время на осмотр места и допрос свидетелей, а длоры – не любители поболтать с полицией. Это дело «расследовано» и доведено до ареста подозреваемого неправдоподобно быстро.
Но если извозчик – простой человек, и Хобл своей магией убедил его в том, что от тела дяди пытался избавиться я, никто не докажет обратное.
Отдохнувшим за ночь разумом я пробежался по обрывкам замутнённых усталостью воспоминаний: на редкость блестящая ловушка. Пусть твёрдых улик мало, – а в моём случае твёрже таких только поимка с поличным, ведь благодаря теням я могу быстро и без свидетелей попадать из одного места в другое, – но все они красиво ложатся в общую картину: убил шантажиста, избавился от свидетеля, убрал неверную женщину из моего рода, заколол ненавистного дядю…
Хобл ещё что-то говорил. Я почти не слышал, просчитывая, успею ли покинуть круг света и нырнуть в тень прежде, чем меня накроет выстрелами и магией: слишком много пуль, если не убивать солдат. Круг света наверняка последует за мной, так что я рискую не найти тени, в которую войду. И Теталард может отвлечь иллюзиями, подменить врагов образами.
Краем уха уловив обвинение в том, что, воспользовавшись положением, я убил безоружных подозреваемых в убийстве Какики, чтобы они не поведали миру о сговоре со мной, я оторвался от тщетных попыток найти способ убежать.
– Что вы хотите? – сквозь жгучий прищур я взглянул на Овелодри, инстинктивно чувствуя в нём устроителя этого представления.
– Задержать тебя на время проведения полноценного расследования. – Овелодри не шевелился. – Чтобы ты не мог вмешиваться в него и влиять на свидетелей. Разумная предосторожность, не правда ли? Ты бы сам так поступил на нашем месте, длор Вларлендорский.
Всё же считали меня за своего? И поэтому когда помешал, они решили меня на время запереть, а не пустить пулю в лоб, не подбавить яд?
Но эта щепетильность не вязалась с убийствами длоров. То ли остальные просто воспользовались подходящим случаем меня обвинить, то ли собирались избавиться тихо, уже в камере: мол, не выдержав последовавшего за разоблачением позора, безумный длор Раввер Вларлендорский покончил с собой. Расправа в стиле дворцовых интриг прошлого века.
– Вы согласны пойти с нами? – спросил Хобл.
Ещё раз прикинув возможности к бегству и уверившись, что со столькими длорами, в числе которых иллюзионист и маг света, не совладаю, я кивнул:
– Да.
Овелодри отступил в сторону, за ним и остальные открыли дорогу к каретам и телеге – гладкой, без единого выступа, который мог бы породить тень. С одной стороны – иного способа доставить меня в тюрьму в круге света не было, а с другой – всё более правдоподобной казалась версия о «не выдержал позора».
***
От беспокойства уже тошнило. Потирая браслет, я прошлась по большому чердаку. Он выглядел странно без привычных с детства пылинок в разрезавших пространство лучах света. Но в волшебном доме пыли не водилось. Я снова подошла к окну: по залитой вечерним солнцем дороге маршировал отряд солдат в серых мундирах. Начищенные пуговицы, пряжки и ружья тускло блестели.
Сердце учащённо заколотилось. Солдаты остановились возле ворот. Переговорили с полицейскими. Старший из серомундирных вручил им бумагу.
С минуту шло чтение. Полицейские кивнули и неохотно пошли прочь, то и дело оглядываясь на окна.
Солдаты в сером стали окружать дом, украдкой осматривая окрестности.
– У хозяина неприятности, – тихо произнёс привратный дух. – Но это простые люди, я их не пропущу.
Не пропустить их в дом я и сама могла. Прижав ладони к стеклу, прошептала:
– Какие неприятности?
– Он задержан. Но вы не переживайте, это ненадолго.
– Почему ты в этом уверен?
– Хозяин пользуется безоговорочным доверием императора, – гордо произнёс привратный дух. – Что бы ни случилось, император будет на стороне хозяина.
***
Столетия назад, во времена куда более активных и кровавых интриг, для главы каждого рода была создана тюремная камера, позволявшая усмирить его вид магии.
Камеру для Вларлендорских – два на два метра, вся гладкая, ровная, с желобком для отходов в полу – собрали из кирпичей редчайшего светящегося алхимического камня. Мягкое сияние начисто сжирало тени.
Я метался между стен, задыхаясь в царстве бесконечного света.
Неведение убивало.
Пока меня везли по улицам, как закоренелого преступника, императора могли убить.
Могли убивать его сейчас.
А я сидел здесь и бездействовал.
«Нет, они не будут нападать в открытую, днём, – утешал я себя. – Не захотят порочить свои имена, да и Галлардская правящая семья вряд ли станет создавать такой прецедент и такое мнение о себе: тогда от них попытаются избавиться все соседние монархии, чтобы и их не постигла участь нашего императора. Нет, скорее, они сделают всё тихо. И свалят потом на каких-нибудь черундцев. Или на несчастный случай».
Щёлкнул замок. В открытую дверь шагнула закутанная в серое фигура, стряхнула с седовласой головы плащ. Император, щурясь от яркого после тёмных коридоров света, смотрел на меня:
– Говорят, все эти годы ты меня так ненавидишь из-за смерти отца, что заговор организовал. Убить меня готовился.
А может, они задумали уничтожить императорскую семью и виноватым сделать меня, якобы сбежавшего из тюрьмы и расправившегося с ненавистным правителем – для этого столь эффектно и опорочили меня перед населением столицы.
Или хотят убить императора прямо здесь, в этом замкнутом подземелье, сейчас…
Глава 48
Обещание привратного духа не пропускать солдат внутрь оказалось излишним: войти они не пытались. К первому отряду присоединились два побольше и растянулись вокруг ограды двумя шеренгами. Солдаты стояли почти плечом к плечу, в шахматном порядке.
Похоже, их цель – никого не впускать и не выпускать.
– Саранда…
Она всплыла из пола сбоку от меня.
Не сводя взгляда с улицы, я спросила:
– Почему они так плотно окружили дом? Ведь Раввер проходит через тени, ему это не помешает.
– Вероятно, страхуются, чтобы вы, воспользовавшись материализацией теней, не покинули дом. И чтобы другие длоры или их искусственные создания не проникли внутрь… А может, хотят навредить репутации хозяина. Род Вларлендорских политикой раньше не занимался, мы, их духи, не успели изучить эту сторону человеческой жизни, поэтому с трудом понимаем происходящее.
– Жаль, – прошептала я. Затем громче спросила: – А мне навестить Раввера? Я же его жена…
– И его слабость, – Саранда подплыла ближе. – Если окажетесь в плену, у хозяина будут связаны руки.
– Но просто ждать…
Я вздохнула, понимая всю глупость недовольства: в отличие от Раввера, я лишь под домашним арестом. И, вполне возможно, опасность мне не угрожала.
Погладив браслет, я занялась тем, в чём усердно практиковалась последние дни – просто ждала.
Вечерний сумрак ещё только наступал, солдаты начали разжигать светильники, когда заговорил привратный дух: