Внутри поднималось волнение, никак не связанное с заговором: я никогда не встречалась с королевскими особами. У них, наверное, требований к поведению выше крыши. Попыталась вспомнить, как придворная жизнь выглядела в исторических фильмах, но те как-то разом вылетели из головы.
Взяв меня под руку, Раввер двинулся к одной из дверей.
Постучал.
– Ваше величество, мы уже здесь, – сказал громко. А мне шепнул: – Не бойся.
Схватив его за руку, я ждала. Дверь стала отворяться. Раввер стиснул мои пальцы и отпустил. Я покорно уставилась в пол.
– Можете поднять взгляд, – сразу раздался твёрдый женский голос. – Раввер, спасибо, можешь идти.
Раввер едва ощутимо коснулся моей руки и шагнул в тень.
Мой взгляд ещё скользил по широкому пышному подолу тёмно-зелёного платья императрицы, по туго затянутому корсету.
А ведь у Раввера близкие отношения с императорской семьёй, знакомство с ними всё равно, что знакомство с его родными. От этой мысли стало только страшнее. Наконец я добралась до лица: овальное, с сеточкой мимических морщин и слегка заплаканными глазами. Жгучие чёрные волосы блестели на свету, точно залакированные.
Императрица казалась отстранённой, и только цепкий тёмный взгляд выдавал её повышенное внимание. В голосе звучало больше силы, чем мягкости:
– Наверное, вам необходимо внимательно меня осмотреть, чтобы создать точную копию.
– А.. ах, да, – кивнула я, пятясь к середине комнаты и путаясь в подоле. – Конечно.
Императрица будто плыла в своём огромном и наверняка тяжёлом платье. Слишком величественная, слишком подавляющая…
– Длорка Лена, – императрица остановилась. – Соберитесь. Сейчас нам необходимо всё ваше мастерство, здравый смысл и спокойствие.
От властных интонаций её голоса по коже пробежали мурашки, плечи расправились, я вытянулась по струнке. Не знаю, магия это была или проявление сильной воли, но собраться помогло на раз.
– Да, понимаю, – кивнула я и подошла ближе, чтобы разглядеть наряд императрицы.
***
В зелёном дворцовом зале в полу располагался огромный квадратный участок почвы. Тот через подвал уходил в самую землю. На лужайке росли нежные континентальные цветы и декоративные деревья. Пора цветения миновала, но кусты и бархатистые листочки сами по себе служили украшением.
В гущу ажурной растительности полетело содержимое первой откупоренной пробирки, за ним ещё. Эмбрионы Лавентина влажно шмякались на землю и отзывались шипением. Я старался не думать о Лене: рядом с императрицей она в безопасности.
– К сожалению, – произнёс, открывая перенесённый через тени ящик, – это всё опытные образцы. Алвер вычистил все запасы Лавентина.
Император вскрыл соседний ящик и продолжил засевать эмбрионы в землю:
– Плохо. Химер могут против нас использовать.
– Я тоже об этом подумал.
Императрица концентрировала магию в стенах возле входа, в кабинете императора и спальнях – местах, где можно было ожидать появления заговорщиков, поэтому за остальными частями дворца следить не успевала, и в этом зале стало слишком жарко. Промокшая рубашка липла к спине.
– Что там Лавентин? – Прищурившись, император оглядел один из эмбрионов и выплеснул его из пробирки в траву.
Я вспомнил, как лохматый в одних портках Лавентин бегал по лаборатории и рылся в книгах. Постарался сказать как можно увереннее:
– Он обещал усовершенствовать своих наблюдательных химер и начать поиск предателей среди охраны дворца, военных и полиции.
Взявшись за очередную пробирку со спящим эмбрионом, император вздохнул:
– С каждым годом интриги и войны становятся всё изощрённее. Страшно представить, каким мир станет через пятьдесят лет и какие методы тогда будут использоваться.
Он швырнул эмбрион на землю к остальным, провёл морщинистой рукой по седым волосам. Дрожь его пальцев напомнила о том, как он стар. И сердце у него слабое… выдержит ли он эту схватку за трон?
Кусты и деревца шатались, вздымались вместе с землёй и опадали.
– Хоть какая-то польза от этой клумбы, – проворчал император. – А то больше насекомые всякие да черви из-за неё по дворцу вились.
Один из кустов с чавканьем ушёл под землю. Я выпустил последние эмбрионы. Первой мыслью было пойти к Лене и узнать, как она справляется. Но в случае проблем императрица бы меня позвала. Я остался с наблюдавшим за растущими химерами императором: мы сочли вызов императрицы к умирающей тёте подлогом, но существовала вероятность, что это просто совпадение, и скрытые иллюзиями Теталарда главы рода могли уже сейчас красться по дворцу.
Закрыв ящики, я рассовал их под кресла и диваны на случай, если сюда заглянет кто-нибудь из врагов. Император продолжал разглядывать химер. Я подошёл к нему:
– Вернёмся в спальню?
Рассеянно кивнув, император направился к созданному в стенах тайному ходу. К сожалению, протокол требовал постоянного присутствия во дворце нескольких придворных, а мы не знали, кому из них можно доверять.
В душном коридоре я чувствовал себя неуютно даже в окружении родных теней. Снова не к месту накрыли воспоминания, на этот раз совсем далёкие: отец вёл меня через призрачный серо-чёрный мир, говоря: «Нашей семье оказана великая честь: защита дворца позволяет нам тенями проходить сквозь стены. Ты должен гордиться…»
Я тряхнул головой: не время думать о семейной гордости. По коже побежали мурашки от очередной попытки осознать: дядя Вероний мёртв. И кажется, я надеялся, что это действительно так, а не обман заговорщиков. Меня словно выпускали на свободу от прошлого, а я всё боялся, что помилование отменят.
– Раввер, как думаешь, мы выстоим эту войну с Галлардией?
Я поднял взгляд на серебрившуюся в сумраке макушку императора и ответил:
– Если будут доказательства, что заговор спровоцирован королевской семьёй Галлардии, почти наверняка удастся закончить войну в текущих территориальных границах.
– Мы очень много потеряли в Черундии. Из-за моей опрометчивости в том числе.
– Вы просто сделали выводы из неверных фактов. Наверняка Алвер сообщал, что к наступлению всё готово, недостаёт только приказа. А Овелодри это подтвердил.
– Да, – вздохнул император, надавливая на дверь. – Самое трудное в управлении страной – получить верную информацию о положении дел.
– Не могу не согласиться. – В глаза ударил золотистый свет, я прищурился, вдохнул тяжёлый запах лекарств, наполнявший просторную золотую спальню с большой кроватью под балдахином.
– Я иногда задумываюсь, знаю ли я мир? – Император подхватил с кресла халат и набросил поверх рубашки и штанов. Посмотрел на меня пронзительными светлыми глазами. – Знаем ли мы, как дела обстоят на самом деле? Вдруг вокруг – только видимость, созданная нечистыми на руку чиновниками с целью скрыть преступления? Ведь прежде, чем куда-либо ехать, мы всегда предупреждаем охрану, чтобы они обеспечили безопасность, а вместе с безопасностью могли готовить и декорации, нанимать актёров. Создавать иллюзии, заставлять людей говорить неправду.
На душе стало тяжело и противно от образа такого мира. Я покачал головой:
– Не всё так плохо. Думаю, лживой информации всего процентов тридцать, я всегда стараюсь учитывать это при изучении статистических данных.
Рассмеявшись, император покачал головой:
– Раввер, а ты оптимист – всего тридцать процентов лжи. Всего!
– Это вывод сделан из личного опыта. В отличие от вас, я могу незаметно проверить, насколько отчёт соответствует действительности.
– О да. – Император уселся на край постели. – Именно поэтому пока ты заправлял в Черундии, там со складов почти не воровали.
– К сожалению, проверить все склады страны я не могу.
Император улыбнулся одними уголками губ, но промолчал.
***
Передо мной стояли две императрицы. Одна от другой отличалась довольно легко: у копии блики на платье и плаще при её движении перемещались с задержкой, словно источники света следовали за ней.
Настоящая императрица стоически терпела мои эксперименты. У меня уже пот струился по вискам и спине, подкатывало отчаяние, отзывалось дрожью в руках. Надо было подаренную химеру захватить, она бы меня успокоила.
Вдохнув и выдохнув, я отпустила тень-копию и сосредоточилась на создании новой. Внезапно прозвучавший голос императрицы заставил меня вздрогнуть.
– Существует вероятность, что фрейлины, которых мы планируем использовать для обмана, на самом деле предательницы.
Нервно утерев каплю пота с виска, я кивнула, стараясь не терять в мыслях трёхмерный сложный образ императрицы.
– Так же существует вероятность, что за воротами на карету нападут.
Я подавила желание издать вопросительное «мм» и осторожно уточнила:
– К чему вы клоните, ваше величество?
Она задумчиво смотрела на меня:
– Я ни к чему не клоню, я объясняю ситуацию: существует большая вероятность, что эта иллюзия не поможет совсем. Нужна она буквально на несколько минут: изобразить, что я сажусь в карету. Поэтому стоит относиться к этому заданию спокойнее. Расслабиться и просто сделать: не идеально, а на среднем уровне. Этого вполне достаточно для решения проблемы.
Подумав, я почти жалобно спросила:
– Относиться ко всему спокойнее, да?
Императрица царственно кивнула.
Вдохнув и выдохнув, я попыталась наконец успокоиться. Ведь получалось раньше создавать образы из теней, получится и теперь.
Получится хорошо! Должно получиться…
Через двадцать минут заплаканная императрица торопливо спустилась с озарённого светильниками крыльца. Ветер трепал выбившуюся прядь. Сопровождавшая правительницу фрейлина беспрестанно что-то говорила, оправляя плащ цвета ночного неба.