Разжав пальцы, я нащупал спрятанные у двери пистолеты. Убойная сила у них слабовата, надо стрелять наверняка, а если попадёшь в руку или ногу, то только время потеряешь и глупо подставишься. Но сейчас все средства хороши.
Стиснув холодные рукояти, вошёл в мир теней. Он выталкивал меня, рычал, колол и жёг. Рядом полыхало белое пламя враждебного света. Я пошёл сквозь тесные для меня обрывки теней.
Звуки реального мира обрушились скрежетом и рыком. Каменный таран долбил стену, раскалывая узоры обоев трещинами. Кругом был свет и сцепившиеся химеры. И ни одного заговорщика.
Их скрывали иллюзии.
Вскинув пистолеты, я выстрелил наугад и потянул из-за пояса метательные ножи. В ушах звенело от грохота. Вкладывая в лезвия магические заряды, я швырнул ножи.
Кто-то закричал. Иллюзия заколебалась. Среди проступивших фигур я искал Теталарда. В центре вроде он. Я выхватил меч и швырнул, как копьё. Отскочил в сторону, оскользнулся на крови. На моё место приземлилась ядовитая клякса магии, её брызги иссушили тела химер. Я побежал вдоль стены, по ней растекались зелёные капли, под ударами света выгорали узоры.
Заговорщики собрались на середине каменной платформы в круге света, отсекавшего тени. Сухощавый Овелодри, дородный Алвер… и ещё двое, сцепившиеся в драке. На меня, растопырив лапы, прыгнула химера. Я нырнул под клыкастую морду и шагнул в тень, прошёл сквозь животное, передёрнувшись от накатившей тошноты.
В сердце света мой меч пылал тьмой, тянулся ко мне щупальцами-тенями. Отчаянный прыжок – и я уже выхожу из его искусственной тени, вырывая его из груди Теталарда. Рядом Овелодри и Алвер, тощий и толстый, оба вполоборота ко мне.
Кого ударить мечом?
Самого опасного.
Ударом вверх рассекаю бок и грудину Овелодри, пинком отправляя Алвера в гущу химер. Волшебный свет гаснет, возвращая мне тени и власть. Рывком сквозь теневой мир добираюсь до поднимающегося Алвера и на выходе ударом рукояти отправляю его в беспамятство.
Ударяю в затылок одного из дерущихся. Едва успеваю различить безумный взгляд Садора Эрджинбрасского, прежде чем кулаком ломаю ему нос.
– Убийца! – Садор вцепляется в меня.
Скрипят подчиняющиеся ему камни, взвиваются, целясь в меня заостряющимися краями. Булыжники охватывают стопы. Я не могу шагнуть и войти в тень. Ещё удар по носу Садора и ещё, тот воет, камни качаются, падают. Пригнувшись, ударяю Садора под дых, он заваливается на меня, хлестнув седыми прядями с брызгами крови.
В спину ударяет камень. Стиснув зубы, отвожу меч и всаживаю в бок Садора. Камни падают на пол. Визжат, рычат химеры. Из пола выскальзывают руки и обвивают ноги Садора. Получив энергию, которая расходовалась на борьбу стен с камнями и поддержание внешнего охранного периметра, духи рвутся на помощь.
Липкая тёплая кровь струится с меча по руке. Металлический запах перебивает остальные.
– Будь… ты… – хрипит Садор, – проклят…
Ноги хоть и под камнями, но их уже ничего не держит. Поднимаясь, отступаю, позволив телу Садора упасть на трупы химер и безвольные булыжники.
Наши с императором химеры слабее и уже в меньшинстве, но принимаются грызть потерявших управление вражеских.
– По-моги, – слабо зовёт кто-то.
Я оглядываю копошащихся зверей. В углу, зажимая живот, сидит Хобл. Слабо машет красной рукой. Безоружный, взгляд плывёт… Оскальзываясь, перешагивая химер, иду к нему.
– Ты должен… – бормочет Хобл, – осторожнее… там… я… предупредить… Опасно… ещё здесь… Ами…
Глаза его закатываются, но грудь вздымается. Сердце ёкает от жалости: он ведь нормальный был, почти друг.
И с ним можно договориться о показаниях против Галлардии. Отложив меч, я снимаю рубашку и прикладываю к его животу. Тончайшая забрызганная алым ткань мгновенно пропитывается кровью. Потянув Хобла, устраиваю его на полу.
– Духи, кто-нибудь, помогите.
Служитель дворца выныривает из пола верхней половиной тела.
– Он нужен императору, – как можно увереннее говорю я. – Зажимай рану.
В тёмных глазах духа вспыхивают алые огоньки, он перехватывает рубашку и надавливает.
Так, теперь надо проверить императора.
Вызвать целителя ему и Хоблу…
Глубоко вздохнув, провёл мокрой от крови рукой по волосам. Усталость придавливала к полу, чрезмерное использование магии отзывалось мерзким колючим гудением во всём теле. Но надо продолжать, у меня слишком много дел, чтобы падать без сил.
***
Пол мелко дрожал. Одна из чашек съехала к чайнику и беспрестанно, точно виброзвонок, дзенькала о него. Никого, кроме меня, этот звук, похоже, не раздражал. Я бы сочла, что у принцессы стальные нервы, если бы она не исколола все пальцы за вышивкой. Но у неё хоть какое-то занятие, а я не знала, куда себя деть, как вести себя в обществе двух подчёркнуто спокойных женщин.
Ну ладно принцесса, которую могли взять в жёны для закрепления права на престол, но даже императрица в этот трудный час являла собой образец царственного величия.
После того, как забрызганный кровью Раввер исчез в тенях, императрица взяла со столика книгу, вернулась в своё массивное резное кресло, напоминавшее трон, и стала читать. Взгляд точно скользил по страницам.
Принцесса украдкой посмотрела на мать, вздохнула и сменила нитку в иголке.
Мне хотелось выть. Палец стрельнуло болью, я выдернула его изо рта: на фаланге остались синеватые отпечатки зубов. Подскочив с диванчика, прошлась вдоль стены, стараясь не думать о том, какое впечатление произвожу на венценосное семейство: ни осанки у меня, ни манер, ещё и походка из-за нервов и непривычно длинного платья оставляла желать лучшего.
Я ждала, что мне раздражённо прикажут «Сядьте» или что-нибудь в этом духе, но нареканий не было. Наверное, сочли моё поведение простительным. Я запустила пальцы в волосы.
«Только бы всё было хорошо, – развернулась и опять пошла вдоль стены. – Только бы всё обошлось».
Страшно представить, что случится, если император умрёт: если власть захватят, Раввер станет преступником. А если его убьют раньше? Или ранят? Я внимательно осмотрела браслет: цел. Украдкой покосилась на императрицу: она читала с преувеличенным вниманием, даже слегка шевелила губами.
Глава 50
В ушах звенело. Шатнувшаяся на меня Лена стала оседать. Я обхватил её, и пальцы утонули в чём-то тёплом и влажном.
«Откуда вода?» – промелькнула мысль, а потом стало доходить, складываться: и выстрел, и падение Лены, и это тёплое влажное – кровь.
Браслет треснул. Скрежет разрыва металла пробрал до костей. Ужас леденящей изморозью прошёл по нервам, перехватил дыхание, сжал всё внутри.
Я поднял взгляд: из тени на стене смотрел Амильяр Вларлендорский, следующий после Эоланда кандидат в главы рода. Между нами и его лицом вдруг возникло дуло пистолета. Я отшатнулся, проворачиваясь, утаскивая Лену под прикрытие дверей.
Не думать о том, что она может умереть!
Бахнул оглушительный выстрел. Я отсёк нить, через которую магия текла Амильяру, запоздало сообразив, что это обречёт его на бесконечное заточение в мире теней.
Не бояться!
Безвольная Лена выскальзывала из рук, и всё остальное вылетело из мыслей. Краем сознания я отметил появление дворцовых слуг. Мне безумно хотелось и страшно было взглянуть на браслет: если трещина прошла по всей длине, то это конец. Горло стиснуло, в груди будто намораживался лёд.
Подхватив Лену на руки, я шагнул в спальню. Нырнувших за кровать лекарей просить о помощи бессмысленно – моя конфликтная им магия в крови Лены.
В крови, которая течёт сквозь мои пальцы.
Не думать о смерти!
Мой браслет вибрировал на руке, и больше всего на свете я боялся, что женский браслет соскользнёт с руки Лены и звякнет об пол.
В несколько шагов я оказался у постели, опустил Лену на белое одеяло. По нему поползли красные пятна. Бледное лицо Лены по цвету сливалось с подушкой. Ужас душил. Меня трясло так, что клацали зубы.
– Лечите, – хрипло потребовал я. Посмотрел в расширившиеся глаза императора. – Лечите!
– Раввер… – прошептал император.
Браслет на моей руке заскрипел, я всем телом ощутил, как он дальше трескается. Сердце оборвалось, падало в бездну…
***
Шею вдоль позвонков тянуло, но эти ощущения обрывались, словно дальше спины не было. Грудь и живот, прижимающиеся к постели, были. Ноги были. А спины нет.
Щека утопала в мягкой подушке с запахом чего-то цитрусового.
Веки тяжёлые, будто на замок запертые. И словно некто невидимый этот замок отпер, я раскрыла глаза. Свет ослепил. Зажмурилась, отдалённо осознавая, что эти простые действия отняли слишком много сил. От усталости закружилась голова.
Отдышавшись, я осторожно приоткрыла глаза. Свет был не ахти каким ярким, всего один светильник горел рядом с постелью. В золотистом полумраке разглядела склонённую на постель голову, длинные чёрные пряди с проседью. Сомкнутые в замок руки, словно их обладатель молился.
Знакомые руки.
Но волосы… я потянулась к растрёпанным прядям. Вздрогнув, Раввер приподнял голову. Его взгляд сфокусировался и посветлел, но всё внимание привлекали серебристые пряди, тянувшиеся от висков, от макушки.
«Зачем ты мелирование сделал?» – попыталась произнести я.
– Тсс, – Раввер приложил палец к моим губам и сел на край постели.
Глаза закрывались, но я стоически держала их открытыми.
– Всё в порядке, – прошептал Раввер. – Мы со всеми разобрались, ты в безопасности. И… спасибо, ты сняла проклятие.
Какие же тяжёлые веки. Как медленно двигались мысли. Медленно-медленно я осознала сказанное. Уточнила сиплым шёпотом:
– Совсем?