— Рос.
— Что? — не понял парень.
— Зови меня просто Росом, хорошо?
— Х-хорошо… — Ян немного замялся, но всё-таки задал уже достаточно давно мучавший его вопрос. — Рос, а как там… Как там, за границей, живут? У вас там монстров много? Аномалии опасные? Людей много? Оружия и еды на всех хватает?
Внезапно я понял, что ему ещё и восемнадцати-то нет — лет шестнадцать максимум. То есть на момент Вторжения ему было не больше десяти лет…
Почти что современный Маугли. Только воспитанный не волками, а «Сентябрём». Непонятно как, но выживший там, где гибли опытнейшие бойцы. И не только он — ещё и девчонка эта… Которая сейчас, пока парень немного отдыхает, самым натуральным образом караулит нас, сжав в руках потёртый укороченный «калаш».
Да, расскажи им, Рос, каково это жить за границей «девятки».
Расскажи это не «бродягам», для которых каждый рейд — это очередное сражение с «Сентябрём», а двум подросткам, которые здесь ЖИВУТ. Понимаешь, Рос? Они здесь просто живут. Среди смертоносных тварей, аномалий и ещё хрен знает чего. Без постоянных поставок оружия, взрывчатки и патронов с большой земли. Без экзоскелетов и даже без противогазов. А ведь мы в своё время буквально залили весь «Сентябрь» химическим оружием и забросали ядерными бомбами…
Расскажи им, Рос!
Расскажи, как ты уже шесть лет не видишь ничего, кроме опорных пунктов, крепостей и «девятки». И пускай у тебя уже накопилась гора отпусков за все эти шесть лет, но ты по-прежнему здесь. Вместо дома — кровать в казарме, вместо друзей — боевые товарищи, вместо жены — «экза». Вспомни, когда ты в последний раз засыпал без автомата под рукой и гранаты под кроватью. Вспомни! Не хочешь? Или просто не можешь?
Расскажи, как за каким-то чёртом каждый день ставишь свою жизнь на кон ради непонятно чего. Это твоя месть «Сентябрю»? С таким же успехом ты мог бы мстить лавине и урагану. Что ты надеешься здесь выиграть? Хочешь уничтожить всю эту треклятую «девятку»? Ну так теперь у тебя есть шанс, целых пять килотонн шанса. Осталось только найти у врага сердце и засадить в него ядерный клинок.
Расскажи им, что ты тоже не знаешь, как живут за границей «Сентября».
— Там нет ни монстров, ни аномалий, — положив автомат поперёк колен, присел я на землю. — Там люди, как правило, не ходят с оружием, и им нет нужды каждую секунду драться за своё существование… Там люди просто живут, а не выживают… Слушай, Ян, расскажи мне лучше о себе и о том, как вы здесь уцелели — из наших так далеко в регион ещё никто не забредал… А эта информация очень и очень важна.
— Ну, раз важна, то, конечно же, расскажу, — почесал затылок парень. — А с чего начать-то?
Я прикрыл глаза.
«Такая штука называется точкой бифуркации, — словно наяву услышал я голос Николая. — Переломный момент, иными словами. Промежуток времени, когда всё могло пойти совершенно по другому пути. Вторжение — это именно такая точка. Поймём, что тогда случилось, и почему всё повернуло не туда — сможем это всё прекратить».
— Начни с самого начала, Ян.
Вместе с Яном спустились в довольно-таки уютную землянку, вход в которую я поначалу даже и не заметил.
— А не опасно вот так вот в лесу-то жить? — поинтересовался я, пригибаясь как можно ниже. Не с моим метром девяносто с хвостиком по таким блиндажам лазать…
— Не, здесь почти что совсем безопасно, — замотал головой парень. — В лесу и аномалий меньше, и монстров почти что и нет — тут же уже до Обелиска недалече, так что «серые» своих зверушек в строгости держат.
— Обелиск? «Серые»? Зверушки — это монстры, что ли?
— Ага, монстры. А Обелиск — это такая штука, что на окраине города из космоса свалилась. Нет, не здесь, около другого города — больше, гораздо больше. Его бомбили какими-то очень мощными бомбами, но там уже было развёрнуто поле и… Говорят, будто именно из-за Обелиска всё это и началось… Здоровая такая дрянь, выше девятиэтажки! И как будто из золота сделана — сам не видел, врать не буду, но дядька Семён рассказывал…
Ян неожиданно погрустнел.
— А «серые»? Что за «серые»-то?
— Рос, давайте я вам лучше всё по порядку буду говорить, а то запутаюсь…
— Ну, валяй…
Парень плюхнулся на старую скрипучую панцирную кровать, а Ира, прикрыв тяжёлую дверь, начала возиться с каким-то допотопным аппаратом, напоминающим примус. Скептически оглядев незамысловатую мебель, я присел на край большого ящика, похожего на тот, в каких хранится оружие.
— Как всё это началось, я уже даже и не вспомню — давно было, а я маленький был, — начал свой рассказ Ян. — Лет десять мне было, не больше, сеструхе, вон, и того меньше… А сейчас… Гм. А сейчас даже и не знаю — как-то не до этого было… Рос, какой сейчас год-то?
— Две тысячи восемнадцатый вчера был.
— О… Тогда мне, получается, уже целых шестнадцать лет стукнуло… И вот, значит, упал тогда с неба этот Обелиск. Что-то тогда непонятное началось, и многие начали уезжать куда подальше. А вот кое-кто решил остаться и отсидеться — вроде же ничего особо опасного-то и не было… Наши с Иркой родители как раз из таких и оказались. Мы все тогда всё сидели и ждали, когда к нам помощь придёт, но никого не было. Связи тоже не было, обратно никто не возвращался, да и… А вот потом жуткое начало твориться.
Парня передёрнуло.
— Люди… Многие люди меняться начали. Кожа серела, волосы тоже, даже глаза!.. И не только внешне они менялись, но и внутренне, что ли… Уходили куда-то, вместе собирались, шли вроде бы к Обелиску. Поначалу-то их никто и не трогал — вроде неопасные же были. Странные, да, но не опасные. Вот сидит напротив тебя такой вот «серый» — на морду страшный, но так человек человеком. И говорит, как ты, и думает вроде бы так же… И всё равно видно, что это уже не совсем человек. Чужак. Чужой. Откуда-то они знали, как надо аномалии обходить, как можно в них всякие-разные занятные вещицы находить… Мутанты первые появились, они и против них знали как драться…
Ян немного помолчал и продолжил:
— Вооот… А потом они свой квартал сделали и начали жить все вместе, но отдельно от людей. Что-то строить начали, мастерить. Сказали, что можно сделать СВОИХ монстров, чтобы от мутантов защищали. И другие вещи, чтобы выжить легче было. Им уже мало кто верил — слишком уж странно всё это было, хотя и понимали уже все, что никто к нам на помощь не придёт и только на себя нужно рассчитывать. А они уже не предлагать или просить — требовать начали. Люди им были нужны. Чтобы работать вроде как. А на самом деле они их таким же «серыми» делали.
Вот ё… А мы-то всё — монстры, монстры… Да не монстров, оказывается, нужно было бояться… Я же ведь что-то о подобном слышал. «Серая чума», да. Несколько случаев где-то на восточном кордоне, но тогда тамошние погранцы и «бродяги» особо долго не колебались и попросту перебили всех заразившихся. И потом ещё и сожгли в пепел для верности. А оно вот как повернулось-то…
— Люди объявили им войну и… — Ян на секунду запнулся. — И проиграли. Подчистую. Это где-то спустя год после Вторжения было, так что я всего и не помню… И тогда же начались первые Волны тварей…
— Людей тогда уцелело очень мало, — сцепив пальцы, уронил Ян. — Родители наши… погибли. Нас к себе дядька Семён взял — мамин брат, и воспитывал все эти годы… Но недавно он тоже…
— Соболезную, — ввернул я дежурную фразу, но как бы это цинично ни прозвучало, сейчас меня волновало совсем другое. — Ян, ты можешь мне поподробнее рассказать о «серых» и о том, что они делают?
— Конечно, Рос, — торопливо закивал парень. — Их много — тысячи, может быть десятки тысяч, точно не знаю. Живут в городах, накрытых красными куполами — их пробить невозможно, мы пробовали. Что конкретно у себя там делают, никто не знает, но иногда выпускают огромные толпы монстров. Это они вроде бы так местность от диких мутантов очищают…
Вот это вряд ли. Оттесняют они нас таким образом. И «Сентябрь» расширяют.
— Около аномалий копаются, что-то там то ли мастерят, то ли исследуют…
— А как вы с сестрой тут вообще выжили-то? — задал я терзавший меня вопрос. — И много тут таких, как вы?
Ян помрачнел.
— Не знаю, Рос. Раньше было больше — сейчас меньше. Намного. Мы другого человека в последний раз видели… Ну, весной ещё.
Это ж почти полгода назад… Хреново…
— Как выжили? Не знаю. Дядька нас сначала всему учил — как еду добывать, как стрелять, как от тварей прятаться… Не знаю, вроде бы это не тяжело. Главное, «колючим» на глаза не попадаться — обычных тварей-то тут нет, «серые» не особо злые, а вот «терновники»…
— «Терновники» — это кто? — уточнил я, хотя уже, в принципе, и сам догадался.
— Так это с которыми вы там дрались. Такие высокие, худые… и колючие. Страшные твари — сильнее них здесь никого нет.
— Не похожи они были на живых существ, — покачал головой. — Никогда раньше таких не встречал. Даже на «можевелу» и то не похожи…
— Они неживые, — в свою очередь покачал головой Ян. — И это не твари, это… Вот что на вас за одежда такая странная? На броник похожа, только всё тело покрывает…
— «Экза» это, экзоскелет — специальный такой боевой скафандр, — начал объяснять. — От пуль и клыков защищает, от огня и кислоты. В нём у тебя сил больше, можно больше груза унести, и устаёшь меньше.
— Вот и «венец» — это что-то такое же, — Ян указал подбородком на стоящие в одном из уголков три здоровых металлических цилиндра, которые я сначала принял за обычные бидоны. — Видите? Это — «терновый венец», его так дядька Семён называл. Такую штуку человек на себя цепляет, запускает и… В «колючего» превращается. У тебя там сразу и броник, и оружие всякое… Только он к человеку намертво прирастает — его больше снять потом нельзя. «Серые» их для своих солдат делают, которые границу сторожат. Когда людей больше было, мы у них зародыши крали и сами использовали, чтобы драться и в города их проникать — пока ты в «венце», они тебя за своего принимают. Только нельзя человеку долго в «венце» быть — с ума сходишь быстро. По своим начинаешь стрелять, можешь вообще к «серым» переметнуться…