Линклейтор смотрел на Харви любовно, как смотрят хорошие скульпторы на удавшееся творение рук своих.
- Вот это называется взять быка за рога! - Энергичным движением руки Хобо взлохматил свою шевелюру. - Ставлю доллар против гранда, что вся эта программа "Инвазия" - дым, мимикрия, камуфляж для маскировки чисто земных, каких-то очень пакостных дел. Поверьте моему чутью! Готов сесть на электрический стул и лично выбрить себе проплешину, если это не так. Я не понимаю, зачем кому-то из верхов, скорее всего Кейсуэллу, понадобилось это дурацкое пари и эти еще более дурацкие тринадцать килограммов золота. Но совершенно ясно - в их операции произошла какая-то накладка! И по ходу событий они переориентировались. Теперь им нужны вы - Эндимион Клайнстон!"
Жестом римского сенатора Линклейтор указал на своего гостя и выдержал внушительную паузу.
- И пока у них есть надежда получить означенного Эндимиона с помощью частного детектива Рэя Харви, они будут ждать. Они изъяли дело о золоте из рук полиции, напустили тумана с этой "Инвазией", убрали лишних свидетелей, сделали ставку на Харви и теперь будут ждать. А мы ждать не будем! - Лицо Линклейтора подобралось, резче прописались складки в углах рта. - Впереди вечер, ночь, до утра еще далеко. Надо выйти на этого советника, на Джона Кейсуэлла и выпотрошить его безо всякой жалости! Туман рассеется, и можно будет принять толковое решение. Что ты скажешь, Рэй?
Харви размышлял. Его крупные сильные руки неподвижно, точно отдыхая и накапливая силу, лежали на столе.
- Подходов к самому Кейсуэллу у меня нет, - наконец неторопливо проговорил он. - Слишком крупная фигура, не по зубам. Но план его дома я раздобыл в свое время. Просто так, на всякий случай. Хороший план Хил. Со всеми системами охраны и сигнализации.
- Умница!
- Если Энди согласится мне помочь, я возьмусь за это дело. Потрясти Кейсуэлла следует!
Линклейтор волчком, несмотря на свой вес, повернулся к Клайнстону.
- Ваше слово?
Клайнстон сдержанно поклонился.
- Я к вашим услугам, мистер Харви.
Линклейтор возбужденно прошелся по комнате, зацепил бедром стол и беззлобно, мимоходом чертыхнулся.
- Послушай, Рэй, моя контора под наблюдением?
Признавая прозорливость товарища, Харви развел руками.
- Под двойным. Мои ребята следят за теми, кто следит за тобой. К тебе я прошел незамеченным - обычная операция на отвлечение.
- Ты придумал, куда и как мы будем уходить отсюда?
- С этим все в порядке. У меня есть резервная конспиративная квартирка. Я использовал ее всего три раза для встреч с иногородними, причем доставляли и увозили их так, чтобы они не могли зафиксировать маршрут. Место надежное, по крайней мере на несколько суток. Уверен, что ни полиции, ни ФБР ничего о ней не известно, пока, разумеется.
Линклейтор одобрительно кивнул.
- Фор-оу. - И, с некоторым сожалением оглядывая гостиную, добавил: - Из этой мышеловки конечно же надо уходить. Но сначала перекусим. И поплотнее! Кто знает, как обернутся дела? Я отлучусь на кухню, а вы готовьте желудки - через четверть часа я накрою стол.
Уже в дверях Хобо обернулся и порекомендовал:
- Побеседуйте. Проинформируйте друг друга. Пройдитесь по всем горячим точкам. Может быть, кое-что и прояснится!
СУПЕРЙОГА
Харви и Клайнстон с интересом присматривались друг к другу - они впервые остались вот так, с глазу на глаз, а им предстояло рискованное дело, за которое не стоило браться без некоторого минимума взаимного доверия. Посторонний наблюдатель, несмотря на очевидную несхожесть этих людей, постепенно и не без удивления начал бы обнаруживать в них некое скрытое внутреннее родство, называвшееся в эпоху господства церкви и веры родством душ.
Харви был по-крестьянски прост и открыт, сухощав, широк в кости и, очевидно, силен, о чем говорили и некоторая скованность позы, и нарочитая замедленность движений, свойственная людям, которые боятся ненароком что-нибудь сломать или разбить. Но стоило собеседнику вглядеться в спокойные карие глаза Харви, как он ощущал через них напряженное биение пусть не очень отшлифованной, но незаурядной мысли. И тогда становилось ясно, что простота Харви более кажущаяся, чем реальная, и что ею далеко не исчерпывается этот неординарный характер.
Клайнстон был аристократически сдержан и как бы овеян тайной, его замкнутость лишь подчеркивала вежливость и холодноватый, ироничный юмор. Его физическая сила, может быть, не уступала силе Харви, но она была глубоко запрятана в литом тренированном теле, размыта высокой культурой движений, когда каждый жест предельно экономен и точно служит поставленной цели. Клайнстон, казалось, без всяких усилий с его стороны, держал собеседников на почтительной дистанции. Но человек, удостоенный доверия, присмотревшись к его легкой, скользящей улыбке, к выражению его светлых, почти бесцветных глаз, в которых иногда, казалось бы совсем некстати, проглядывало выражение непонятной грусти, понимал, что Клайнстон и добр и надежен.
Поначалу разговор не клеился. Без особой охоты Харви взял инициативу на себя и принялся за расспросы. Клайнстон, вопреки его опасениям, отвечал откровенно и хотя очень коротко, но точно. Он рассказал, что неоднократно получал предложения участвовать в хищениях со взломом или вскрытием сейфов. Клайнстона пытались припугнуть - и письмами, и мордобоем, и имитацией покушений, но он держался твердо, знал, что стоит уступить один раз, как гангстерские сети запутают его намертво. Одна из имитаций покушения - хозяин мастерской клялся, что гангстеры высоко ценят Клайнстона и никогда не покушались всерьез на его жизнь, - закончилась трагично - погиб давний друг Клайнстона Герберт Уолш. Клайнстон, тяжело переживавший эту нелепую смерть, окончательно прозрел - понял, что не сможет долго сопротивляться натиску преступного мира и рано ли, поздно ли, но вынужден будет сдаться. Клайнстон почти физически ощущал, как липкая гангстерская паутина опутывает его все туже и туже. Надо было что-то предпринимать, но что? Даже Хил Линклейтор признался, что если у Клайнстона нет приличной суммы наличными, которая позволила бы ему бросить работу и затаиться на годик-другой, то он не может посоветовать ничего, кроме выгодной сделки с гангстерами. Все воруют в нашем свободном мире, успокаивал Хобо Клайнстона. Важно не продешевить. Воровать - так сразу миллион! Тогда, если и попадешь в тюрьму, то и там можно жить с комфортом. Клайнстон был, что называется, на распутье. И вот тут-то и появился некий джентльмен, предложивший Клайнстону необычное пари.
- Это был именно джентльмен?
- Именно джентльмен! Во всяком случае, он так выглядел и так держался. Прекрасно одетый, респектабельный мужчина средних лет, говоривший скорее по-английски, чем по-американски. Приехал на "кадиллаке" последней модели, за рулем сидел шофер, который вел себя, как слуга. Приехавший представился Смитом, но дал понять, что это - не настоящее его имя. Сказал, что представляет двух богатых людей. Богатых по-американски. Очень богатых и заключивших между собой пари, разыграть которое они поручают мне.
Харви усмехнулся.
- И вы поверили?
Клайнстон пожал плечами.
- Я тогда не думал об этом. Согласитесь, пари - это все-таки не открытое преступление. И приятнее чувствовать поддержку двух очень богатых людей, чем гангстерской шайки.
- Вас хорошо подготовили к этому шагу. Вы согласились сразу?
- Нет. Я попросил разрешения подумать. И отправился на консультацию к Хилу. Он порекомендовал мне согласиться с двумя оговорками. Во-первых, совместно с ним проработать аварийный вариант действий, отнюдь не уведомляя об этом контрагентов. Во-вторых, выговорить в свою пользу золота - золото, сказал он, никогда не бывает лишним. На мои условия согласились.
- Кто? Все тот же Смит?
- Он самый. На том же "кадиллаке" и с тем же шофером.
- Кроме Смита вы ни с кем по этому пари не общались, нет? Шофера в лицо запомнили? Прекрасно. - Харви достал из кармана конверт. Вынул из него фотографии величиной с визитную карточку и веером раскинул на столе. Посмотрите внимательно. Может быть, кто-нибудь из них похож на Смита или его шофера?
На столе лежали фотографии Кейсуэлла, Мейседона, Уотсона, Стенли и Френсиса Ли, теперешнего оперативного начальника Харви, сфотографированного автоматической скрытой камерой прямо в его кабинете. Склоняясь к фотографиям, Клайнстон проговорил:
- У вас не пиджак, а фотолаборатория, мистер Харви.
- Перестаньте называть меня мистером, Энди, Не тот момент. Пиджак частного детектива - тот же сейф, когда это требуется, конечно.
Добросовестно просмотрев каждую фотографию, Клайнстон отрицательно качнул головой.
- Нет здесь ни Смита, ни его шофера. Это совершенно точно.
Харви, от которого не укрылось, что Клайнстон улыбнулся, разглядывая одну из фотографий, изменил форму вопроса.
- Посмотрите еще раз. Может быть, с кем-нибудь из этих людей вы все-таки встречались по ходу своей "золотой" операции? В банке? На выходе из него? По пути...
- Тут и смотреть нечего, - перебил Клайнстон, передавая Харви фотографию Френсиса. - Вот этот человек руководил моим арестом в баре, когда я был вынужден выдать себя за мертвеца.
Харви не сдержал своего удовлетворения, благо в такой сдержанности не было ровно никакой необходимости.
- Кэйсуэлл? - полюбопытствовал Клайнстон, следивший за выражением лица детектива.
Харви ограничился тем, что отрицательно покачал головой - ему не хотелось вдаваться в подробности.
- Итак, Энди, вы спрятались в подвале банка, дождались закрытия, изъяли из указанного вам сейфа тринадцать слитков девятьсот девяносто пятой пробы. И что же дальше?
Клайнстон улыбнулся.
- Сущие пустяки. Закрыл сейф так, чтобы не осталось никаких следов, уложил слитки в атташе-кейс, дождался открытия банка, спокойно вышел из него и доставил золото в номер "Тюдор-отеля", как и было условлено.