— Вперед иди, — прохрипел мужчина ей на ухо.
Она пошла, ощущая позади его присутствие. И энергию, что вибрировала между их телами.
Несколько раз он направлял ее в правильную сторону, пока София не оказалась перед дверью. Она знала — это его спальня.
— Открывай дверь.
Его голос звучал хрипло, он был возбужден. Не оставалось сомнений, как закончится эта ночь.
Она попыталась открыть дверь — не получилось, руки дрожали. Тогда Нойман мягко накрыл ее руку своей, и повернул ручку двери влево. Всхлипнула защелка. Всхлипнула София.
— Ну что ты, не бойся, — сказал мужчина мягко, носом утыкаясь ей в шею. — Не бойся меня.
Его голос звучал нежно, заботливо и от этого хотелось расплакаться еще сильнее. Хотелось убежать из этого дома, из этого кошмара.
Женщина прошла в комнату. У двуспальной кровати — тумбочка, на ней ночник, разбрызгивающий по комнате осколки света.
— Повернись ко мне лицом, — потребовал мужчина. — Не бойся.
София повернулась. Вспомнилась Вика, девушка на больничной койке — та, которая переспала с Нойманом и заболела. Неужели Софию ждет такая же участь.
— Ты очень красива.
Нойман положил руки ей на талию. Крепко сжал, будто наслаждаясь.
— Не бойся, София, — сказал, заглядывая ей в глаза — это не так больно, как ты думаешь.
— Не должно быть… не должно быть больно.
В его глазах отразилась грусть.
— Со мной без боли никак… я не могу этого изменить.
Затем он резко повернул ее к себе спиной. Потянул за язычок молнии.
Расстегнул платье — будто кожу с нее снял. Женщина растерялась — он действовал очень быстро.
София взглядом уткнулась в стену. Она старалась отрешиться, но, когда его руки коснулись груди — не выдержала, громко всхлипнула. Это было похоже на удар тока! Его прикосновение прошило ее насквозь!
— София, — прошептал мужчина, стягивая платье на талию, затем спуская его по бедрам, к ее ногам, и заставляя женщину переступить через снятый кусок ткани.
Нойман присел на корточки, и теперь смотрел на нее теперь снизу — вверх.
— Стройная красивая София, — бормотал мужчина отрешенно, не с ней, но с собой разговаривая. — Теперь белье, давай снимем белье.
Взгляд его, блудливый, блуждающий, хмельной, ощущался очень резко. Женщине казалось, будто ее тело иглами кололи. Не зря была придумана поговорка «колкий взгляд», совсем не зря.
Он прошелся рукой по ее ноге, приближаясь к внутренней стороне бедра. Затем поднялся, резко толкнул ее животом на кровать, и принялся снимать с себя брюки.
Она не видела, но слышала, как щелкнула пряжка его ремня, как он нетерпеливо снимал с себя рубашку. Пьяный возбужденный мужчина, что так хотел ощутить себя в женщине, что лежала в его кровати, такая манящая, такая совершенная, такая неожиданная в своих реакциях на него.
София спиной, ногами, попой и шеей ощутила, как его тело накрыло ее.
— Не бойся, — прошептал мужчина на выдохе.
Он погладил ее между ног.
— Не бойся меня, не бойся…
Затем вошел — осторожно, медленно, бережно. Это было похоже на удар тока — еще не болезненный, но приближающийся к этой грани.
Ей рефлекторно захотелось чуть-чуть выгнуться, но не получилось, Нойман так плотно прижался к ее телу, что она могла лишь дышать. Дышать, и ждать его дальнейших действий.
— София…
Она ощущала его толчки, его движения. Его дыхание царапало затылок. Одной рукой он уперся в кровать, второй зарылся ей в волосы.
Мужчина перевернул ее на спину, и вот уже его глаза впиваются в ее. И толчок, еще один.
— София… ты…
Он что-то шептал — она не слышала. Как завороженная, смотрела ему в глаза, отвернуться не могла, ей казалось, что ее приворожили.
Он был так силен и настолько страшен в этой своей силе.
На нее медленно накатывала непонятная апатия, переходящая в паралич и слабость. Внезапно появилось какое-то необъяснимое ощущение, и она увидела не мужчину, что творил насилие, а некую тень, по которой медленно пробегали всполохи, похожие на ток.
— Остановись, — прошептала женщина из последних сил, ощущая, как ей становится все хуже и хуже. — Эрих, не нужно…
В голове нарастала сильная боль, тело онемело. София медленно погружалась в некое состояние, до конца не понятное. Ничего подобного ей в жизни ощущать не доводилось. И было очень-очень страшно!
— Эрих…пожалуйста…
Мужчина, услышав свое имя, нахмурился, но двигаться не переставал. Возможно, чуть-чуть замедлился.
— Еще чуть-чуть, — прохрипел он на немецком. — София, родная, еще чуть-чуть…
— Эрих…
Мерные плавные толчки будто выпивали из нее силу. Она пыталась о чем-то просить, но даже на это уже не хватало сил.
А затем темнота — София потеряла сознание.
•• •• ••
… Очнулась в кровати одна. Осмотрелась — ее платье было аккуратно сложено на кресле… как и белье.
Наступило утро.
София была полностью обнажена.
Она хотела подняться, чтобы взять свою одежду, но внезапное головокружение вернуло ее на место. Вскрикнула от боли.
Как же болела голова! Она и не подозревала, что голова может так сильно болеть.
На её крик пришел Эрих Нойман. Он рванул к Софии, и поддержал её за спину. Выглядел мужчина свежо, но обеспокоенно.
— Тебе лучше прилечь. Вот так, осторожно.
Он бережно уложил ее обратно в кровать. Схватил с тумбочки стакан воды, и подал ей.
— Выпей, станет чуть-чуть легче.
София с подозрением уставилась на стакан. Она не настолько выжила из ума, чтобы брать что-то из его рук!
— Это вода, — Эрих будто мысли читал. — Просто вода, — и сам сделал глоток.
София отказалась брать стакан. Эрих молча поставил его обратно на прикроватную тумбочку. Затем — присел на кровать рядом с Софией.
— Полежи немного, скоро отпустит…
Она полежала, выбора у неё особо и не было. В какой-то момент София снова задремала.
Когда проснулась — Нойман по-прежнему сидел на кровати. И не понять, то ли она на десять минут отключилась, то ли на десять часов.
— Воды, — попросила София. Пить очень хотелось.
Эрих подал ей стакан, и поддержал ее голову, пока она делала несколько жадных глотков.
Минуты две в комнате стояла гробовая тишина.
— Что ты со мной сделал?
— Ничего, — нахмурился мужчина. — Это последствия.
— Последствия чего?
Он сел в стоящее рядом с кроватью кресло, и запустил руки в свои волосы. Немец переживал, не нужно быть экспертом, чтобы понять это.
— Меня… это последствия меня.
— Тебя?
— Сложно объяснить…
София мысленно согласилась — попробуй такое объясни.
— Отдыхай, — сказал мужчина, поднимаясь с кресла. — Когда будешь чувствовать в себе достаточно сил — дай знать, тебя отвезут домой. Но советую сначала отдохнуть, немного восстановиться.
— Мне… мне потом не станет хуже?
Мужчина устало усмехнулся.
— Не станет. Я был очень аккуратен.
На слове «аккуратен» они переглянулись. Неуместное это было слово, очень неуместное.
— Если будет что-то нужно — зови, я рядом.
Когда он ушел, София снова провалилась в сон.
•• • ••
Ей снились кошмары. Ночь, она откуда-то убегала, кто-то догонял, чувство опасности преследовало ее. А в голове мысль: «Он должен знать правду, должен знать правду».
Она вошла в мутную воду: дрогнула водная гладь, недовольно заквакали жабы, камыши неприветливо махнули рослыми стеблями.
Высокая обувь застревала в вязком болотном дне. Еще немного — и придется не идти, а плыть.
— Вернись!
В том сне был Нойман, не такой, как в жизни, немного младше. Он стоял по другую сторону реки, и отчаянно кричал: «Вернись!». Она хотела сделать к нему шаг, но внезапно увидела, что рядом с Эрихом появился еще один мужчина. Она его не знала и никогда не видела, но, если бы у страха было лицо — это было бы лицо этого незнакомца.
София закричала, сделала несколько шагов назад… и проснулась.
В комнату вбежал Эрих.
— Что такое?! — Он был напуган. — София, тебе плохо?!
Он принялся её успокаивать, обнял крепко, сел на постель, положил её голову себе на грудь, и нежно обнял.
— Ну что ты, милая, не бойся… Всё будет хорошо.
София укрылась от всего мира в его объятиях, и заплакала.
Ей почему-то было очень горько. Казалось, она потеряла что-то очень важное, то, что уже никогда не вернуть. Она не знала, что именно, но терять это было невыносимо больно.
Он гладил её по волосам, говорил какие-то глупости, пытался успокоить. Она вдыхала его запах, и безуспешно пыталась вернуть себе чувство равновесия. Не получалось!
София и не понимала толком, почему плачет, и почему этот мужчина, которого она искренне ненавидит, её успокаивает.
Эрих Нойман, мужчина, с которым её свела судьба, и который эту судьбу отравил одним своим присутствием. В его объятиях она добровольно находилась? От него ждала поддержки? Его запахом наслаждалась?!
Что-то было не так. Её эмоции, её чувства, её воспоминания. Что-то было не так, но вместо ответов, она натыкалась на всё новые и новые вопросы.
Кем был тот мужчина, которого она видела в сне? Почему он её так напугал? И кто такой Эрих Нойман на самом деле?
•• • ••
На следующий день София уехала из его дома.
Утром они неловко разминулись в гостиной. Вспоминать о случившемся что ей, что ему было сложно. София заметила, что Нойман старается лишний раз не смотреть ей в глаза. В некотором смысле, её это обрадовало: догадывается, значит, мразь, что поступил как последняя мразь!
— Тебя довезут до дома, машина на улице, — сказал Нойман. — Твое платье лежит на пассажирском сидении, — а затем ушел куда-то на второй этаж.
Он имел в виду то платье, в котором она приехала в его дом. Сейчас на женщине были черные брюки и гольф — все это поутру она нашла у кровати.
Софии ничего не оставалось, кроме как молча последовать к машине. В конце концов, не благодарить же Ноймана за новую одежду!