— Я боялась! Он угрожал, что отыграется на тебе! Тамара, ты разве не понимаешь, кто твой жених? Он — Нойман, ему всё можно, он бы стер нас с лица земли!
— Я тебе не верю!
— Не веришь? — оскалилась Эльза. — Тогда чего ты боишься? Жди!
Сафрон, плача, взялась распускать волосы. Вынимала заколки, переодевалась в ночную рубашку.
— Я буду в комнате прислуги, — сказала Эльза. — Стоит тебе закричать — и мы с Анни сразу придем.
… Как ты понимаешь, София, никто не пришел. Появился я, принял Мою Сафрон за Эльзу, и… и было, что было.
… Когда я вынырнул из воспоминаний, Эльза упала на пол и заплакала. Мне было её совершенно не жаль, змею, которая пыталась разрушить жизнь своей кузины, которая пыталась моими руками её убить. Ведь именно на это она надеялась — что я в порыве злости убью Тамару. Она не знала, что Тамара — особенная, что ей все будет нипочем. Узнала от меня обрывки правды, думала, что я перестану себя контролировать, и убью Тамару. Глупая, глупая Эльза!
— Это не я придумала, это всё он, — шептала Эльза, слезы стекали по лицу. — Не я… он хочет её для себя!
Я рассмеялся, её оправдания меня не волновали. Страх Эльзы ударил по мне взрывной волной, и стало так хорошо! Как же она меня боялась!
Я до сиз пор не понимаю, как она посмела сделать то, что сделала, ведь Эльза так меня боялась! Даже в постели боялась, не говоря уже…
Я решил её не разочаровывать. Правильно делала, что боялась!
— Эльза, — я приблизился к ней, её сердце билось как сумасшедшее. — Маленькая моя… да я же тебя в ад за такое оправлю.
Я прикоснулся к её щеке тыльной стороной ладони, заправил за ухо непослушную прядь.
— Кожу сдеру, но в живых оставлю, — шептал, а самого раздирали на части клыки ярости. — Будешь годы вымаливать у меня прощение…
Смерть
— Не трогай её!
Я обернулся, и увидел Тамару, которая медленно приходила в себя. Ее взгляд был затуманен, глаза прищурены, но она была Сафрон, и поэтому очухалась от моего влияния достаточно быстро.
Она пыталась встать с кровати, но из-за слабости, у неё ничего не получалось.
Я подошел в Тамаре, осторожно прикоснулся к её тонкой красивой руке. Длинные красивые пальчики моей невесты дрогнули, она попыталась от меня отстраниться.
— Мерзость, — прошептала. — Мерзость, мерзость…
В её глазах плескались боль и ненависть. Я понял, что не простит, что не поверит, уж слишком всё выглядело неправдоподобно. Да и что прощать, София, разве не спал я с Эльзой? Я делал это, не испытывая угрызений совести.
Она встала с кровати и подошла к Эльзе, закрывая ту своей спиной. Маленькая храбрая Тамара. Храбрая, но такая наивная!
— Тамара…
— Не подходи! — закричала она. — Не смей!
— Тамара, ты не понимаешь?!
— Не понимаю, — всхлипнула она. — Чего я не понимаю, Эрих?! Я все видела, это со мной происходило!
Меня этот вопрос изнутри ножом царапал. Даже воспоминания по-прежнему приносят боль. Как же тяжело мне было в тот момент на неё смотреть: напуганную, растерянную, и такую… родную.
— Я видела, Эрих… — Тамара плакала.
И я тоже видел, успел поймать мимолетную ухмылку Эльзы, что жалась к стене позади Тамары. Мерзкая сука радовалась: хоть и не так, как она ожидала, но её план сработал — она разрушила наши отношения с моей Сафрон.
— Ты — моя будущая жена, — сказала я на выходе, заглядывая в широко распахнутые глаза невесты, — я бы никогда не сделал тебе больно, Тамара…
— А другим?! — закричала она. — С моей троюродной сестрой, значит, можно?!
— Тамара…
Я хотел оправдаться, хотел убедить. Я еще верил, что смогу выбраться из этой передряги в целости и сохранности. Мне всегда всё давалось так легко, я привык выходить сухим из воды.
В тот раз не получилось.
Я не успел.
Я не успел!
Секунда — Эльза делает резкий рывок, я вижу в её руках нож, который она у меня на глазах всаживает в спину Тамары.
В глазах моей Сафрон я успеваю уловить удивление. Она еще не верит, не понимает, что скоро умрет. И я не понимаю — кидаюсь к ней, подхватываю на руки, чувствуя, как жизнь медленно покидает тело женщины, которая была создана для меня.
В тот вечер Тамара умерла… у меня на глазах, у меня на руках. Несмотря на всю мою силу, несмотря на власть… я потерял единственную женщину, которую терять не имел права.
Глава Пятнадцатая: Кто такая Сафрон
Официант, щурясь от холода и кутаясь в безрукавку, выставлял лежаки у берега Днепра. Город просыпался. Медленно просыпались мосты, дороги, и гасли фонари.
София и Нойман заказали себе по чашке горячего чая, и заняли два лежака у берега.
Лежаки были влажные от росы. Официант удивился капризам клиентов — от воды тянуло холодом, да и нечего людям делать у берега реки в такую рань, в будний день. Чай он принес быстро, а заодно прихватил два пледа. София рассеяно поблагодарила официанта за проявленную заботу.
Женщина чувствовала усталость, ведь они за одну ночь, пешком, обошли полгорода. Обошли, и не заметили, так их увлекла история.
Она выдохнула и откинулась на спинку лежака. На душе было пусто, будто кто скалкой эмоции раскатал, сделал их плоскими.
Рассказанная Эрихом история была Софии незнакома, она слышала её впервые. И в то же время… что-то в этой истории задевало в женщине струны, о существовании которых София даже не подозревала. Она будто пыталась уловить мысль, которая постоянно ускользала!
Ведь это моя история! Как я могу её не помнить!? Что тогда случилось на самом деле?!Я — Тамара!
— Получается, Сафрон-Тамара умерла? — медленно проговорила София.
Её голос стал горячим паром, и плавно растворился в воздухе.
— Да, Тамара умерла, — ответил Нойман. Вздохнул, будто эта фраза ему легкие порезала.
— Кого же ты, в таком случае, ищешь?
«Любимую женщину, которую потерял по собственной глупости».
— Ищу Сафрон… но не Тамару.
София вопросительно на него посмотрела, и сделала глоток быстро остывающего чая.
— Её душа жива… она где-то рядом.
София слабо кивнула, и уставилась на подсвеченную ласковым солнцем водную гладь. А Эрих смотрел на Софию… на свою Сафрон.
«Как я мог быть так слеп?! Как мог сразу не понять?!»
Несколько дней назад он узнал, что это она! Это получилось случайно — он в сотый раз рассматривал фото с мероприятия семнадцатого августа, и впервые присмотрелся не к людям вокруг, а к той, что интересовала его на самом деле — к Софии! И его будто кинжалом пронзило! Он увидел на ней украшение! То самое украшение, что он видел на Даше, то самое, которое (как он потом выяснил!) заставляло его думать, что та девчонка — его Сафрон.
Пазл сошелся воедино!
Помнится, Эрих долго смеялся над собственной глупостью и недальновидностью! Как такое возможно?! Он принимал столько верных решений, но каждый раз, когда речь заходит о его Сафрон, что-то идет не так!
Он клялся себе, что сможет её влюбить в себя, а вместо этого… насиловал… угрожал, запугивал. Почему?! Почему именно с ней она так поступил?! Снова?!
Эрих не знал, что будет делать дальше. Он расскажет ей их общую историю, он постарается вызвать её симпатию, но что, если этого окажется недостаточно?! Ведь отпустить её он не может!
И что потом, силой держать?! Силой держать ту, что заветы предков велели беречь и защищать?!
Эрих устало потер глаза. Ему хотелось схватить её в охапку, и спрятать от мира. Перестать что-то доказывать, постоянно в чем-то сомневаться. Но так нельзя, она ему по доброй воле нужна, а не по принуждению. Как же нужна!
Эрих смотрел на Софию, и спрашивал себя: если меня так тянет к этой Сафрон, возможно, и к Тамаре так же тянуло, но я не видел?! Был слеп?! Мешала гордыня? Юношеская глупость? Что еще?!
Одна мысль давно не давала ему покоя. Мысль жуткая, рушащая основы его мировоззрения. Возможно, в той истории ему не всё известно несмотря на то, что прошла без малого сотня лет?
… Его беспокоил внезапный интерес Марка к Софии. Марк, его равнодушный брат, женщинами интересовался как игрушками — не более. У него не было серьезных привязанностей, не было женщин, которых он называл своими.
Но София! Почему именно она так часто становилась предметом их разговора?! Почему именно за ней Марк (когда думал, что никто не видит) так внимательно следил. И уезжать брат не хотел, спорил, противился, хоть раньше слово Эриха было для него законом.
Мысли, мысли…
— Что было дальше? — ворвался в его размышления голос Софии.
Он посмотрел на неё, и залюбовался. До чего же красивая женщина! Красивее всех ранее виденных, красивее Сабрины, в которую он когда-то был так безумно влюблен, и безусловно красивее Эльзы, намного красивее.
Его она! Его, для него, ни для кого другого! Горе тому, кто попытается её у него забрать!
Вина
Знала бы ты, как я проклинаю день, когда впервые увидел Эльзу. Каждый раз, когда мне приходится причинять боль другим девушкам, я испытываю к ней ненависть. Хотя… справедливости ради, я знаю, что сам во всем виноват.
На мне ответственность, София, за эту планету. Собственно, в этом и состоит моя роль — не допускать катаклизмов. Когда мы что-то делаем не так — вы, люди, это ощущаете на собственной шкуре.
Мы… забираем из этой планеты излишки агрессии, таким образом сдерживая войны. Нас мало, недостаточно, и сдержать получается не все…
Перед смертью, я влил в Тамару свою энергию. В результате, её тело погибло, но то, что принято называть душой — нет. После её смерти, мы чувствовали её энергию некоторое время, все члены моей семьи сообщали мне об этом. Но спустя какое-то время, мы перестали ощущать присутствие моей Сафрон в этом мире. Она как будто исчезла!
На той вашей вечеринке знакомств семнадцатого августа, она впервые дала о себе знать. Сафрон дала о себе знать, понимаешь? Уже не Тамара, но по-прежнему моя Сафрон!
Энергия — она как яркая светящаяся нить, и свою энергию я никогда не спутаю с чужой. На том вечере знакомств была Сафрон. Осознанно или нет, но она воспользовалась моей энергией, той самой, что я в нее тогда влил. И я почувствовал, да так ярко, что, будучи в другой стране сознание потерял!