Средний тюремный срок, исключая четыре случая, когда осужденные получили пожизненные сроки, для джихадистов составляет 8 лет 7 мес. При этом, лица, осужденные непосредственно за участием в террористической организации, в среднем получили 9 лет и 6 мес.; осужденные за подготовку к нападению – в среднем к 8 годам и 9 мес., за членство в террористической организации – 7 лет и 4 мес., получившие срок за содействие и поддержку терроризма – 6 лет и 4 мес., и, наконец, за попытку присоединиться к террористической организации за рубежом – в среднем 4 года.
Количественный анализ данных по арестованным террористам позволяет прийти к следующим выводам. Из общего числа арестованных террористов примерно треть оказалась в заключении по причинам принадлежности к террористическим организациям. 14 % были арестованы и получили уголовное или административное наказание за пропаганду терроризма в сети. 12 % получили сроки заключения за участие в террористических актах и атаках. Еще 11 % были распознаны как боевики террористических организаций, участвовавшие в боевых действиях на Среднем Востоке.
Если в 2012–2014 гг. террористическое подполье базировалось на крупных джихадистских группировках, сформированных обычно вокруг мечетей, что особенно характерно для Франции, Германии и Бельгии, то в настоящее время ситуация изменилась. В результате эффективных действий спецслужб и полицейских органов, а также развития международного сотрудничества по борьбе с джихадизмом, террористы стали рассредоточиваться. По состоянию на 2018 г. наиболее типичными являются квазисети джихадистов, состоящие из небольших оперативно-боевых групп – от 4 до 10 человек в каждой. Эти группы действуют в значительной степени независимо друг от друга и опираются не на общие материально-техническую и финансовую структуры террористической организации, а на собственные материально-технические, военные и кадровые ресурсы на той территории, где функционирует террористическая группа (на это указывает и последний факт – от 22 марта т. г. в Германии).
Возраст и пол европейского джихадизма
Средний возраст арестованных джихадистов -30,3 года. Это не подтверждает высказанную ранее несколькими исследовательскими центрами во Франции и Германии гипотезу, что европейские джихадисты – это по преимуществу молодежь в возрасте до 28 лет и даже подростки. В целом, 43 % попавших в поле зрения правоохранительных органов джихадистов родились в 80-е гг. и 27 % – в 90-е гг. В то же время еще 20 % родились до 1980 г. Иными словами, значительная часть активной террористической среды в Европе состоит из лиц среднего возраста. Что же касается подростков и молодежи, то, как правило, они являются основными посетителями сайтов, ведущих пропаганду онлайн джихада. Их можно отнести к особой категории сочувствующих и готовых при наличии соответствующих организационных и материальных условий вступить на путь джихада.
Молодежь, сочувствующая джихадизму – это, прежде всего, обитатели зон временного содержания легальных и нелегальных мигрантов, а также жители мусульманских анклавов немецких, бельгийских, французских и других городов. Средний возраст сочувствующих джихадизму колеблется от 18 до 21 года.
Согласно данным Европола джихадистский терроризм в государствах ЕС – это, как и следовало ожидать, явление преимущественно мужское. Тем не менее, женщины, активно участвующие в джихадистских группировках, составляют в государствах ЕС, значительные 13 % от общей численности. При этом средний возраст мужчин – европейских джихадистов составляет 29,9 года, а женщин -32,8 года.
Образовательный уровень и профили занятости европейских джихадистов
Почти 40 % джихадистов были безработными. Только 28 % были трудоустроены. Из них подавляющее большинство было занято физическим трудом в строительстве, на транспорте и в городском хозяйстве.
Пока не удалось получить достоверных фактических сведений о том, что в число активных действующих джихадистов входят в государствах ЕС люди с высшим образованием или занятые в высокотехнологичных отраслях экономики. Ни одного подобного случая ни правоохранительными органами государств ЕС, ни Европолом установлено не было. Возможно, некоторые из них являются сочувствующими или выполняли когда-либо для террористов работу по бизнес-модели «преступление как услуга», но ни одного документально установленного случая такого рода по состоянию на 2018 г., когда опубликованы доклады, установлено не было.
Европейский джихадизм по-прежнему остается уделом преимущественно безработных и лиц, занятых физическим трудом или малопрестижными работами.
Данные Европола говорят о том, что в составе нелегальных мигрантов, хотя и невелика, но имеется – не более 10 % – доля лиц с высшим образованием или занятых в технологических и высокотехнологических секторах экономик. Однако учитывая, что общая численность нелегальных мигрантов в государствах ЕС в 2017 г. составляла более 1 млн. человек, угроза прихода в джихадизм людей, обладающих профессиональными знаниями и навыками в сфере высоких технологий, потенциально является опасной. При этом пока достоверных подтверждений этого процесса нет.
Что касается джихадистов, которые имели за плечами тюремные сроки, не связанные с террористической деятельностью, то доля безработных среди них еще выше, а именно 52 %.
В противовес многим научным и медийным публикациям, европейские джихадисты и террористы плохо образованы. Менее 10 % имеют среднее образование. Только 2 %, по которым существуют данные, закончили бакалавриаты европейских учебных заведений. Что же касается террористов с криминальным прошлым, то высшего образования не имел ни один из них, а среднее в полном объеме получили только 5 %.
Эти данные существенно расходятся с выводами большинства докладов, в которых на первый план выдвигалась идейная основа терроризма, побуждающего граждан государств ЕС с нормальным среднеевроепейским уровнем образования идти в террористы. Европейские джихадисты – это относительно молодые, но не юные, граждане, многие из которых имеют криминальный опыт и лишь единицы получили среднее образование.
Как финансируется европейский джихадизм?
Казалось бы, низкий образовательный уровень и отсутствие серьезных профессиональных навыков предполагают, что европейские джихадисты склонны финансировать свою террористическую активность за счет нелегальных и преступных источников. В академических исследованиях неоднократно высказывались предположения о все большем слиянии традиционной преступности с джихадизмом в части финансирования терроризма.
Однако, похоже, в реальности дела обстоят иначе. Европейский джихад финансируется из различных, но по большому счету легальных источников. Более того, выяснилось, что преступники-джихадисты, т. е. джихадисты, имевшие за плечами судебные сроки, связанные с традиционной преступностью, становясь джихадистами, стараются финансировать свою деятельность за счет легальных средств. Наибольшую группу составляют джихадисты, которые обеспечили свое существование и соответственно террористическую деятельность либо за счет зарплаты, либо, (в 16 %) пособием по безработице. Другая группа (примерно 10 %) старались поддерживать свою жизнедеятельность и террористическую активность за счет комбинации пособий по безработице и поступлений от различных благотворительных организаций, в том числе неисламской направленности. Не более 1/5 джихад истов жили и осуществляли деятельность полностью или частично за счет преступных доходов. И только ничтожно малое число джихадистов жили и вели свою противозаконную деятельность исключительно за счет преступных источников. Они включают в себя торговлю людьми, наркотиками и контрабанду сигарет.
В целом можно говорить о том, что большая часть европейских джихадистов отторгается традиционной организованной преступностью.
Происходит это не по каким-то идейным соображениям, а по голому расчету. По оценке организованной преступности, сочувствующие джихадистам, а тем более сами джихадисты – боевики, входят в группы с неприемлемо высоким уровнем риска разоблачения со стороны полиции, и потому являются токсичными для европейских ОПГ.
Случаются, правда, исключения. В 2017 г. была выявлена, а затем арестована группа из 10 человек, которая использовала смесь легальных и незаконно полученных средств для финансирования террористической деятельности. Парадоксальным образом все 10 человек участвовали с одной стороны в насильственных грабежах, а с другой – получали пособия от германского государства по линии социального обеспечения и дополнительные средства на профессиональную переподготовку.
В 2013–2015 гг. ни один гражданин государств ЕС, арестованный по джихадистским статьям, не входил в состав известных в соответствующих странах организованных преступных группировок. Если джихадисты использовали незаконные средства, то добывались они в рамках низкоуровневой уличной преступности. Более того, можно сделать вывод, чем крупнее и диверсифицированнее бизнес ОПГ, чем более продвинутые технические средства они используют, тем больше они чураются даже кратковременных контактов с джихадистами. Даже во время миграционного европейского кризиса 2015–2016 гг. ОПГ, особенно в исторических государствах ЕС – Австрии, Германии, Франции, Бельгии, Голландии, Испании, – занимаясь нелегальным транзитом беженцев, стремились избегать связей с джихадистами. Европейские ОПГ для обеспечения транзита взаимодействовали с оборотнями из турецких, сирийских и иных разведывательных и дипломатических органов, но не с джихадистами.
Слишком часто джихадисты в Европе проваливаются, а это смертельно опасно для преступного бизнеса с огромными оборотами.
Как европейский джихад обращается к радикальной идеологии
Впервые тема мотивации терроризма была поставлена в центр обсуждения работников правоохранительных органов и исследователей после взрывов в Мадриде в 2004 г., совершенных ячейкой Аль-Каиды. Особенно эта тема обострилась после известных террористических актов в Бельгии и во Франции. Господствующей точкой зрения является, что главным в мотивации для вступления в террористическую группу и осуществления террористических актов является идеология, а в случае джихадизма – воинственный радикальный ислам.