в. При помощи генерала из русских эмигрантов Западной Европы было создано несколько подразделений в рядах НСКК. В 1943 г. 2 батальона (по 7 рот каждый) из состава этих подразделений были переданы в состав транспортной группы НСКК «Тодт» с обозначением 67 и 69 (Transportstaffeln 67 und 69){1128}. Оба подразделения до конца войны оставались на Западном фронте и оперировали под руководством командования корпуса ОТ «Запад».
Сложности, испытываемые на Восточном фронте, вскоре заставили их пересмотреть некоторые моменты Восточной политики и начать более масштабное сотрудничество с уроженцами России, в т. ч. и эмигрантами. В январе 1942 г. начальник Юго-восточного отдела ОРВС довел до сведения своих подчиненных, что немцы затребовали у него в срочном порядке список лиц, готовых участвовать в борьбе с коммунистами{1129}. Вероятно, тогда же началась запись и в других отделах ОРВС и РОВС. Так, I отделом РОВСа к началу июня 1942 г. из Парижа на Восточный фронт было отправлено 3 группы офицеров-эмигрантов, всего около 25 человек.
На протяжении 1942–1943 гг. многие белоэмигранты продолжали вступать в различные формирования для участия в борьбе с большевизмом. На фронт отправились не только эмигранты, но и их дети: «…Мой долг отомстить за мою семью и за ту страну, которую я всегда так любил. Именно поэтому я выбрал военную карьеру в надежде, что позже я смогу с оружием в руках бороться против большевизма, вступив в ряды Белой армии или армии какой-либо другой страны, которая будет бороться с большевизмом», — писал Константин Федорович Шальбург{1130}. Позже под именем Кристиана Фредерика Шальбурга он возглавит Датский добровольческий корпус. В Норвегии эмигранты вступали в добровольческие части целыми семьями. В ряды 23-го танково-гренадерского полка СС «Норге» вступил штабс-капитан Владимир Федорович Карпов и его сыновья-близнецы Игорь и Кирилл. Во Франции в ряды войск СС вступили Сергей Кротов и Сергей Протопопов. В валлонских частях в качестве офицеров оказалось еще несколько эмигрантов — в бригаду в качестве офицеров были приняты Петр Сахновский и Николай Турчанинов. Помимо спецслужб эмигранты охотно принимались в органы пропаганды. Уже в конце 1941 г. имелась информация, что в роты пропаганды вступили «многие русские молодые люди»{1131}.
Таким образом, налицо своеобразная закономерность — русские эмигранты на Балканах вступали преимущественно в ряды Русского корпуса, а эмигранты, проживавшие в Западной Европе, попадали в различные добровольческие формирования. Около 1000 русских эмигрантов оказалось в рядах немецких подразделений и штабов в качестве зондерфюреров, выполняя обычно функции переводчика. После начала создания Восточных частей многие эмигранты вступили в их ряды, значительное количество эмигрантов оказалось и в рядах всевозможных казачьих частей немецкой армии. В конце войны Русское военное зарубежье поддержало создание Комитета освобождения народов России Андрея Андреевича Власова.
Наиболее точный и верный подсчет количества русских эмигрантов, участвующих в войне на стороне стран «Оси», осуществил петербургский исследователь К. М. Александров, по его данным, от 20 до 25 тыс. белоэмигрантов (включая эмигрантскую молодежь) служило в армиях и полувоенных организациях стран «Оси»{1132}.
Русский корпус на БалканахС. И. Дробязко
Одним из немногих воплощений идеи создания эмигрантских вооруженных формирований для борьбы с большевизмом стало создание Русского охранного корпуса в Сербии. Уже в июне 1941 г. начальник Русского доверительного бюро в Югославии (организации, представлявшей интересы русских эмигрантов перед германскими оккупационными властями) генерал-майор М. Ф. Скородумов выступил с предложением сформировать из бывших офицеров, солдат и казаков армии Врангеля дивизию и отправить ее на Восточный фронт, но получил отказ. Однако активизация партизанской войны на Балканах вскоре поставила перед германским командованием вопрос поиска дополнительных сил для охранной и полицейской службы в этом регионе, и новое предложение Скородумова о создании из эмигрантов некоего подобия сил самообороны было одобрено немцами. В условиях жесточайшей войны «всех против всех», охватившей оккупированную Югославию, создание таких сил стало для русской белой эмиграции вопросом выживания. При всем этом инициаторов формирования не оставляла надежда, что по завершении «борьбы с бандами» на Балканах им представится возможность попасть в Россию и начать борьбу за ее освобождение.
12 сентября 1941 г. Скородумов получил от командующего германскими войсками на Юго-Востоке приказ о формировании в Белграде «Отдельного русского корпуса», командиром которого он назначался, и в тот же день издал свой приказ о мобилизации всех военнообязанных эмигрантов в возрасте от 18 до 55 лет{1133}. Этот призыв встретил широкий отклик в рядах русской военной эмиграции на Балканах. К 1 октября 1941 г. в корпус записалось уже 893 добровольца, и количество желающих служить в нем все увеличивалось. Однако политическая активность Скородумова пришлась не по нутру германским властям, в результате чего генерал был смешен с поста командира корпуса и арестован гестапо. Несмотря на это, при поддержке начальника штаба командующего германскими войсками на Юго-Востоке полковника Кевиша формирование корпуса было продолжено и завершено его новым командиром генерал-лейтенантом Б. А. Штейфоном — бывшим начальником штаба I армейского корпуса Русской армии Врангеля.
Основной контингент корпуса составили бывшие чины Русской армии, осевшие в 1921–1922 гг. в Югославии и Болгарии. Большинство их до начала войны состояло в различных военных организациях, главным образом — в рядах Русского общевоинского союза (РОВС). Лишь около 10 % от общего числа добровольцев составляла русская молодежь, выросшая в эмиграции, — юнкера, студенты, гимназисты{1134}. Циркуляры о наборе добровольцев рассылались по русским военным организациям и в других странах — в Германии и протекторате Богемия и Моравия, Польше, Франции, Греции, Италии, однако число призванных из этих стран было невелико, так как вербовка добровольцев в пределах Германии и Западной Европы германскими властями не была разрешена. По состоянию на 12 сентября 1944 г. в рядах корпуса служили 5796 эмигрантов, из которых 3470 проживали накануне войны в Сербии и Хорватии (в основном кубанские казаки и бывшие чины 1-й кавалерийской дивизии Русской армии), 1961 — из Болгарии (донские казаки и бывшие чины I армейского корпуса) и 371 — в других странах.
Из 44 генералов, состоявших в рядах корпуса, только трое (командир корпуса Б. А. Штейфон и командиры 1-й и 2-й бригад И. К. Кириенко и Д. П. Драценко) носили генеральские звания по занимаемым должностям. Ввиду огромного избытка офицеров большинству их пришлось служить на должностях унтер-офицеров и рядовых солдат. Переносить все тяготы этой службы по возрасту и состоянию здоровья могли далеко не все, и отток личного состава из корпуса на протяжении первых двух лет был весьма велик.
2 октября 1941 г. германское командование присвоило корпусу наименование «Русский охранный корпус» и в административном и хозяйственном отношении подчинило его главному уполномоченному по торговле и промышленности в Сербии группенфюреру Нойхаузену. 1-й полк корпуса был сформирован к 26 сентября и первоначально включал 5 рот, сведенных в 2 батальона. К середине октября он состоял уже из четырех батальонов: 1-й юнкерский, 2-й смешанный, 3-й казачий, 4-й стрелковый. 23 октября был создан штаб бригады, которая включала 1-й и 2-й сводные полки и насчитывала примерно 2400 человек. В 1-м полку осталось 3 батальона: 1-й юнкерский, 2-й смешанный и 3-й казачий. 2-й полк включал следующие подразделения: 1-й стрелковый батальон (бывший 4-й в 1-м полку), 2-й смешанный батальон, 3-й батальон. 11 ноября была сформирована так называемая сборная рота, из которой осуществлялось пополнение частей новыми добровольцами.
Приказом от 18 ноября 1941 г. Русский охранный корпус был переименован в Русскую охранную группу. Штаб бригады был расформирован, полки переименованы в отряды, батальоны в дружины, а роты — в сотни. На следующий день официально завершилось формирование 1-го полка (отряда), который после торжественного смотра убыл из Белграда в Шабац и уже 25–29 ноября получил боевое крещение в боях с партизанами. 2-й полк (отряд) был окончательно сформирован 6 января 1942 г., а уже два дня спустя, в основном за счет контингента, прибывшего из Болгарии, началось формирование 3-го полка. Кроме того, при штабе корпуса были сформированы рабочая рота и запасной батальон, осуществлявший концентрацию и распределение по строевым частям прибывавшего пополнения. К этому времени в полках были сформированы новые роты (сотни), и общее их число в каждом полку достигло 12. Сотни были сведены в батальоны (дружины) по 4 в каждом.
К началу мая 1942 г. завершилось формирование 3-го полка и началось формирование 4-го. В составе последнего к концу ноября удалось сформировать 1-й (Донской) казачий батальон, а также 2 стрелковые роты. С началом формирования 4-го полка было решено вернуться к бригадной структуре, в связи с чем 11 мая был сформирован штаб 1-й бригады. К концу года Русская охранная группа насчитывала 6000 солдат и офицеров, в том числе до 2000 казаков{1135}.
Первые образцы формы одежды для Русского охранного корпуса (охранной группы) изготавливались путем переделки югославских мундиров серого защитного цвета. Однако в связи с нехваткой серого обмундирования, части, формировавшиеся с начала 1942 г., получали форму, пошитую из темно-коричневого сукна. На мундирах и шинелях все чины корпуса вне зависимости от занимаемой должности носили русские погоны по последнему чину в белой армии и эмигрантских воинских организациях. Звания по занимаемым офицерским должностям обозначались на петлицах с помощью галунов