[1809]. С передачей наиболее боеспособной 2-й горной роты в распоряжение Даля, который теперь именовался «командующим норвежскими войсками в Финнмарке», последний стал готовить самостоятельную операцию «Хевн» («Месть») против германских морских баз (Гаммерфест и Альтен), которые еще оставались в нескольких местах на побережье Северной Норвегии. Для этого основная часть сил норвежских войск сосредотачивалась в г. Скоганварре[1810]. Советское командование не возражало против самостоятельного проведения операции норвежцами.
При достаточно быстром организационном росте норвежские войска испытывали постоянные затруднения с материальным и продовольственным снабжением, транспортом и горючим. Поэтому 13 февраля 1945 г. распоряжением заместителя наркома обороны Н.А. Булганина норвежские отряды численностью до 2 тыс. человек были приняты на довольствие за счет ресурсов 14-й армии[1811]. В этих рамках норвежские войска оставались до конца войны. К июню 1945 г. они были объединены в Финнмаркский военный округ и насчитывали 2178 человек[1812].
К середине января 1945 г. вооруженные силы Норвегии постепенно взяли под контроль область Финнмарк. Западную часть этого региона германские войска оставили без боя, однако предельно разорили и разграбили эту местность и продолжали терроризировать прибрежное население морскими набегами. Капитуляция германских войск и коллаборационистских формирований произошла без каких-либо силовых мер. 8 мая 1945 г. в Осло прибыла военная союзная миссия, которая официально приняла капитуляцию противника. Вышедшая из подполья партизанская армия «Милорга» занялась охраной освобожденной территории. Пройдя длительный период оккупации, Норвегия дождалась своего окончательного освобождения, в котором немалую роль сыграли советские войска.
Часть пятаяВчерашние враги
Глава 13Румынские добровольческие соединения и румынская Королевская армия в войне против нацистской Германии (1943–1945)
Начальный период Второй мировой войны, ознаменовавшийся победами вермахта в Польше, во Франции, в Скандинавии, сильно изменил геополитическое положение стран Юго-Восточной Европы, в том числе и Румынии. Скрупулезно выстроенная конструкция национальной безопасности, основанная на региональных военно-политических альянсах и союзе с Францией, рухнула, погребя под своими обломками концепцию «Великой Румынии», идею объединения в одном государстве всех земель, исторически населенных румынами. 26 июня 1940 г. Советский Союз потребовал очистить Бессарабию и Северную Буковину, занятые Румынией в 1918 г.
Через два дня советские войска пересекли советско-румынскую границу, и под угрозой большой войны румынское правительство было вынуждено уступить спорные территории СССР. С подачи нацистской Германии 30 августа 1940 г. Второй Венский арбитраж постановил передать Венгрии Северную Трансильванию, а еще через неделю, 7 сентября, Румыния вернула Южную Добруджу Болгарии. В итоге Румыния потеряла 43 492 км2 своей территории с населением в 2 667 007 человек[1813].
Территориальные потери привели к общественно-политическому кризису, который завершился отречением короля Кароля II в пользу своего сына Михая и установлением диктатуры Иона Антонеску. Румыния окончательно и бесповоротно вошла в орбиту германской внешней политики. Руководство страны надеялось получить от союза с Германией то, что оно хотело, – «завоевать обратно Бессарабию» и вернуть Северную Трансильванию[1814]. В свою очередь, Германия рассматривала Румынию не только как источник ценного сырья, но и как плацдарм для развертывания войск перед нападением на СССР.
По плану «Барбаросса» на Румынию была возложена следующая задача: «Отборными войсками поддержать наступление южного фланга германских войск, хотя бы в начале операции, сковать противника там, где не будут действовать германские силы, и в остальном нести вспомогательную службу в тыловых районах»[1815].
В «восточный поход» были отправлены 3-я и 4-я румынские армии, часть военно-воздушных сил и военно-морской флот. Общая численность этих войск составляла 473 103 человека[1816].
22 июня 1941 г. Румыния объявила войну СССР. Идея возвращения исконных румынских земель, «отторгнутых большевиками», господствовала в обществе и армии в первые месяцы войны. Штефан Димофте, бывший в 1941 г. курсантом военной школы оружейников, вспоминал: «Все надеялись, что мы вернем Бессарабию и все другие территории, отнятые у нас. Поэтому у нас был большой подъем патриотизма. Я прямо скажу, у нас к русским была какая-то ненависть. Это из-за того, что они забрали у нас Бессарабию и Северную Буковину. На этом основании у нас чувствовался патриотизм, все были настроены активно воевать»[1817].
О том, с каким воодушевлением восприняли жители Бухареста объявление войны СССР, вспоминал Георги Барбул, секретарь заместителя премьер-министра Румынии и министра иностранных дел Михая Антонеску: «Диктор начал читать воззвание короля. Через несколько мгновений улица наполнилась толпой, бегущей, как от пожара, в одном направлении, к королевскому дворцу; радиостанции играли на полную мощность; весь город оглашался воинственной музыкой. Потом вдруг наступила тишина: люди падали на колени и молились. Когда они вставали, то снова начинали кричать: „Да здравствует священная война! Победа в крестовом походе! Долой азиатских варваров из Европы!“. Я не смел смотреть в глаза Михаю Антонеску. Его переполняли эмоции. Слезы текли по его лицу»[1818].
Воодушевленные реваншизмом солдаты и офицеры румынской армии рассчитывали, что «война будет недолгой и победоносной, с продвижением вглубь русской территории произойдет восстание против коммунистического режима»[1819]. 2 июля 1941 г. румынские и германские войска форсировали Прут и перешли в наступление против советской 9-й армии. Первые военные успехи укрепили в армии и обществе воинственные настроения.
Однако в восприятии войны против СССР существовала «красная линия», пересечение которой могло привести к кардинальному изменению отношения к войне в Румынии. Этой «красной линией» являлся Днестр. В представлении румын переправа войск через него резко меняла характер войны: из войны за освобождение исконных румынских земель она превращалась в войну в интересах Германии. Идеологический и геополитический контекст этой проблемы обозначил Ю. Маниу – лидер влиятельной Национал-царанистской партии: «Румынские армии не должны вторгаться на территории, которые никогда не принадлежали нам… Для нас недопустимо выступать агрессорами против России, которая сейчас в союзе с Англией… Для нас недопустимо связывать свою судьбу с осью в агрессивной и захватнической войне»[1820].
Несмотря на все предостережения, под давлением Германии И. Антонеску все-таки принял решение перейти Днестр. Чем дальше румынские войска продвигались на восток, тем сильнее менялось отношение к войне в обществе и армии.
Румынские войска приняли активное участие в летне-осенней кампании на южном участке советско-германского фронта. Они безуспешно штурмовали Одессу и смогли войти в город лишь после эвакуации советских войск. Вместе с вермахтом они вели бои в степях Южной Украины и в Крыму. Осенью 1941 г. румынские войска были выведены с фронта в тыл на переформирование. 8 ноября 1941 г. в Бухаресте прошел парад в честь завершения кампании. Этим шагом военно-политическое руководство Румынии хотело продемонстрировать обществу, что цели в войне достигнуты и румынские солдаты больше не будут воевать за чужие интересы. Однако популистские заявления властей не имели ничего общего с реальным внешнеполитическим положением страны, которое продолжало ухудшаться. В декабре 1941 г. Румыния вступила в войну с Великобританией и США. В военной и экономической сферах росла зависимость от Германии. Под жестким давлением рейха И. Антонеску принял решение направить румынские войска для участия в германском летнем наступлении 1942 г. В поход на Сталинград и Кавказ отправились 27 румынских дивизий общей численностью 253 957 человек[1821].
В 1942 г. румынской пропаганде было гораздо сложнее мобилизовать общество и армию на продолжение войны. Тезисы о «священной войне» и «крестовом походе против коммунизма» не вызывали энтузиазма, как год назад. Попытка вновь разыграть «освободительную» карту с лозунгом «война в России – война за Трансильванию» также не возымела успеха. Не удалось поднять боевой дух румынских войск и новыми пропагандистскими лозунгами о том, что, пока существует Советский Союз, «сохранится угроза независимости Румынии» и лучше «ее защищать на Волге», нежели на своей территории[1822].
Наоборот, среди широких слоев населения росло недовольство войной с Советским Союзом и стал распространяться лозунг: «Мы хотим войны, но не на Востоке, а на Западе, против Венгрии». По частям и соединениям, дислоцированным на румыно-венгерской границе и отправляемым на советско-германский фронт, прокатилась волна недовольства[1823].
Восприятие румынскими военнослужащими войны с СССР как войны в интересах Германии, а не Румынии приводило к росту антивоенных и антигерманских настроений.