сь потеря грузов, которые нередко приземлялись из-за ошибок летчиков и неблагоприятных погодных условий у вьетнамцев. Известно, что одним из источников снабжения для вьетнамских гаубиц служили захваченные грузы с американскими 105-мм снарядами. Как свидетельствуют вьетнамцы, кое-кто из немногочисленных советских офицеров писал на полученных таким образом снарядах перед их «употреблением» надписи вроде «Подарок лягушатникам от американских друзей». К апрелю 1954 г. вьетнамская артиллерия почти полностью уничтожила имевшиеся у гарнизона Дьен-Бьен-Фу машины, без которых собирать и передавать «по назначению» тяжелые грузы было практически невозможно. Из-за этого централизованная система снабжения гарнизона рухнула. Легионеры использовали только то, что падало им на голову. Такое снабжение было очень неважным — нередки были случаи, когда несколько дней подряд артиллеристам сбрасывали ненужные в таком количестве консервы, а легионерам-пехотинцам, жестоко страдавшим от недостатка еды, — тонны гаубичных снарядов. В 5 часов вечера 13 марта 1954 г. вьетнамская колонна из двух батальонов пехоты каждый численностью в 1 тысячу человек, развернувшись, пошла на штурм «Беатрис». Противник шел густыми цепями, или, как говорили легионеры, «волнами». События развивались стремительно и драматически. К большому удивлению легионеров, из основной массы наступавших выделилось несколько небольших отрядов, направившихся к минному полю. Без всякой осторожности они шли по минам. Подорвался один… Его заменяет другой… Подрывается и он. Его заменяет третий, и так далее. Смертники-добровольцы! Так рухнули расчеты на то, что минные поля станут для противника труднопреодолимым препятствием. Такой расчет был эффективен в боях против солдат европейских стран, дорожащих своими жизнями, но не против азиатов. Ценой жизни нескольких десятков добровольцев в минных полях были проделаны коридоры, по которым на штурм легионерских позиций и устремилась вьетнамская орда. Уже в 18 часов 15 минут того же дня командир находящегося на этой позиции батальона легионеров Пего, согласно французским данным, «вызвал огонь артиллерии прямо в зону перед последней линией обороны». В 18 часов 30 минут того же дня Пего был убит вьетнамским снарядом, угодившим в командный пункт. Вместе с ним погиб штаб гарнизона «Беатрис». Через несколько минут другим снарядом был убит непосредственный начальник Пего — подполковник Гоше, командир 13-й полубригады Легиона и командующий северным сектором обороны «Беатрис». Они пали там, где в марте 1945 г., находясь в составе 5-го пехотного полка Легиона, мужественно встретили неожиданную японскую атаку на Вьетнам.[621] После гибели своих командиров «Беатрис» потеряла централизованное управление. С этого времени три роты легионеров, каждая самостоятельно, стали отражать бешеные атаки противника. Раздробив оборону «Беатрис» на три отдельных очага, вьетнамцы стали их уничтожать по очереди. В 22 часа 30 минут 13 марта после ожесточенного рукопашного боя вьетнамцы полностью уничтожили 10-ю роту 3-го батальона 13-й полубригады Легиона. Настал черед 11-й роты Легиона, откуда в 23 часа сообщили по рации, что ожесточенный бой идет около ее командного бункера, после чего связь с ней навсегда прервалась. В 15 минут первого 14 марта командир 9-й роты Легиона вызвал огонь артиллерии на себя, после чего связь с ним также навсегда оборвалась. «Беатрис» пала. Потери сторон были огромными. По заниженным французским данным, приводимым в «Золотой книге Иностранного легиона» авторов Брюнона и Маню, общие потери Легиона в том бою составили 332 человека, включая 8 офицеров.[622] В то же время гарнизон «Беатрис» насчитывал 750 человек, и, как известно, он почти целиком погиб. Данные вьетнамцев о потерях Легиона намного превосходят эту цифру. Как известно, наиболее оптимальный способ узнать истинную картину потерь сторон — сопоставить данные противников и установить среднюю цифру между их показателями. В этом случае и получается как раз приблизительно численность гарнизона «Беатрис». Согласно данным независимых зарубежных экспертов, безвозвратные потери Легиона в том бою составили от 400 до 550 человек. Как бы там ни было, но таких потерь в одном бою легионеры еще не имели. Достоверные данные относительно потерь вьетнамцев также свидетельствуют, насколько яростным был тот бой — из 2-х тысяч штурмующих 600 были убиты и 1200 тяжело ранены. Утром 14 марта, в половине восьмого, силами танкового и 1-го Иностранного парашютного батальонов французы попытались вернуть «Беатрис». Поскольку их движение отлично было видно с занимаемых противником высот, вьетнамцы обрушили на них всю мощь своего артиллерийского огня, по свидетельству очевидцев, «вогнав атаку в землю». Попавшие под удар батальоны стали перегруппировываться для новой атаки. Но в это время к бункеру полковника Кастри добрался израненный лейтенант Легиона, взятый вьетнамцами в плен и отпущенный ими с посланием, в котором генерал Ле Тронг Тан, командир 312-й дивизии Вьетнама, взявший «Беатрис», предложил на 4 часа прекратить бой, чтобы убрать раненых и убитых. Это была обычная азиатская уловка, на которую клюнуло французское командование — к тому времени вьетнамцы не успели подтянуть на «Беатрис» крупные силы и возвести там новые укрепления вместо уничтоженных легионерских. Возможно, что рвавшиеся в бой легионеры-парашютисты и танкисты смяли бы их и вновь овладели «Беатрис». Но… атаку отложили, а потом и вовсе отказались, когда удостоверились, что вьетнамцы, пользуясь «перемирием», стянули туда свои лучшие части. Убитые во время этой не успевшей начаться атаки так и не были отомщены.[623] Долго еще поэтому в адрес французского командования из уст легионеров высказывались непечатные выражения на немецком и русском языках. Вечером 14 марта вьетнамцы предприняли попытку овладеть позицией «Габриэль», где вместе с гарнизоном приняли участие в обороне остатки тяжелой минометной роты Легиона и гарнизона «Беатрис». Несмотря на яростную оборону и медленное продвижение вьетнамцев из-за понесенных ими потерь, положение «Габриэль», гарнизон которого также лишился своего командира от прямого попадания снаряда в командный бункер, час от часу становилось все тяжелее. Утром 15 марта, в половине шестого, французы предприняли атаку силами танкового батальона и 1-го Иностранного парашютного батальона Легиона на «Габриэль», чтобы спасти ее гарнизон. Хотя танкисты и легионеры были измотаны предыдущей неудачной атакой, на большой скорости, проскочив огонь вьетнамцев, они ворвались на «Габриэль». Однако их контратака не удалась — под прикрытием артиллерии вьетнамцы устояли. После ожесточенного боя, под губительным огнем вражеской артиллерии, легионеры и танкисты вывели к своим остатки гарнизона «Габриэль». Неудачная оборона «Габриэль» и «Беатрис», а также контратака танкистов и легионеров-»пара» обошлась гарнизону Дьен-Бьен-Фу в 1 тысячу убитых, раненных и пленных, в основном легионеров. Вьетнамцам эти бои стоили куда дороже — до 2-х тысяч убитыми и до 4 тысяч раненными. При взятии «Беатрис» и «Габриэль» знаменитые своими победами вьетнамские 308-я и 312-я дивизии потеряли такое количество бойцов, что до конца боев за Дьен-Бьен-Фу не смогли от этого оправиться.[624] Понеся тяжелые потери, вьетнамцы временно приостановили наступление. Несмотря на это, в первой фазе сражения за Дьен-Бьен-Фу они выиграли — почти весь северный сектор обороны базы теперь находился в их руках. Кроме того, лучшие части гарнизона Дьен-Бьен-Фу, к тому же резервные — легионеры и танкисты — также были сильно потрепаны, а некоторые, подобно отрядам «Беатрис» и «Габриэль», вовсе почти прекратили существование. К этому добавилась и другая беда — 17 марта, без всякого боя, вьетнамцы овладели одной из ключевых оборонительных позиций Дьен-Бьен-Фу — Анн-Мари. Это стало одной из важных причин общей неудачи французов. Оборонял ее полк тайцев, в считаные часы распропагандированный коммунистами с помощью листовок и громкоговорителей. Частично его личный состав дезертировал, частично присоединился к вьетнамцам, и лишь небольшая часть, оставшаяся верной французам, вместе со смешанной минометной ротой[625] 3-го Иностранного пехотного полка легионеров отошла на соседнюю позицию «Югетт».[626] «Затишье» продолжалось полмесяца — с 17 по 30 марта. Обе стороны готовились к решающему бою. За это время вьетнамцы прорыли по направлению к позициям французского гарнизона более 100 километров траншей, подбираясь к ним как можно ближе для решающего удара. Этими траншеями они практически окружили французские укрепления в центре Дьен-Бьен-Фу, отрезав, таким образом, их от одного из важнейших опорных пунктов — базы «Изабель». Таким образом, они приготовились к штурму позиций «Элиан», «Доминик» и «Югетт». После боев за «Беатрис» и «Габриэль» стала ясна тактика вьетнамцев: крупными силами наваливаться по очереди на отдельные позиции противника и «затапливать» их волнами пехоты, чему должны были предшествовать массированные артиллерийские удары. Этой тактике, как показала неудавшаяся контратака легионеров-парашютистов и танков на «Габриэль», французское командование ничего существенного противопоставить не могло. Снимать войска с других позиций для выручки подвергшихся атаке фортов было нельзя — сила вьетнамцев была такова, что они могли, увидев передвижение сил противника с одной позиции на другую, захватить ослабленные пункты. В это время начальник гарнизона Дьен-Бьен-Фу полковник Кастри самоизолировался в бункере, не предпринимая практически никаких действий для укрепления обороны базы и предоставив все подчиненным ему командирам. Это крайне негативно отражалось на возможности успешной обороны. Поэтому французское командование направило ему в помощь генерала Коньи. Однако, когда его самолет 17 марта исхитрился выбрать для посадки почти не задетую вьетнамскими снарядами аэродромную полосу, противник открыл по нему такой плотный зенитный и даже артиллерийский огонь, что о посадке не могло быть и речи. Когда Коньи решил спрыгнуть с парашютом, от этой затеи его отговорили, мотивируя это тем, что положение гарнизона тяжелое и что, в случае его пленения, к врагу могут попасть важные военные секреты.