Письмо от 30 июля 1919 г. в редакцию газеты «Русский Солдат Гражданин во Франции» русского легионера, старшего унтер-офицера Романа Гикалева, свидетельствует о бедственном положении бывших и настоящих русскоязычных легионеров на французской территории. Хранится данный документ в ГА РФ. Ф.6167. Оп.1. Д.10. Л.8.
«Получаю Вашу газету, в которой каждый желает друг другу добра, и что же они говорят о справедливости, когда сами камень за пазухой держат? Этот упрек не касается Вас. Но стоит задуматься только и вернуться к настоящей жизни и сказать: «А дни идут, их не вернешь, эти дни, никогда», то невольно сердце заикнется. Я говорю вот какой пример: от своего приезда во Францию в 1916 г. до сегодняшнего дня я оружия не бросал, до окончания, как говорят, пока не наступил мир. Я сражался в Салониках и достал там себе на память хронический бронхит и другие болезни. Вот уже 3-й год, как я страдаю, и, несмотря на это, я шел с оружием в руках с оставшимися после большевистского переворота русскими солдатами в Русском легионе, дав подписку подчиняться французской дисциплине до окончания войны, где и до настоящего времени считаюсь легионером. И что же вижу теперь? Люди, которые только прикрывались и кричали: «Не бросайте оружия!», теперь же издеваются над этим. Где же их совесть? В начале перемирия я по болезни через госпиталь прибыл в депо Легиона. Пробыл там до настоящего времени, откуда был отправлен на принудительные работы без всякой причины 8 января 1919 г. Дали меня одному крестьянину на его власть, что только он со мной захочет сделать, то и делает. Даже после прибытия из России какого-то «переводчика» нас называют «сволочами» и говорят: «Кто из солдат или легионеров приехал в «бюро», в Невер, по какому бы то ни было случаю, будет арестован». Не насилие ли это? А об оплате моей работы вообще не говорили. Я проработал 7 дней по 15 часов в сутки, т. е. от солнца до солнца, истоптал и износил все, что было на мне, остался почти голым. Тогда хозяин мне указал на приказ по округу русского офицера, что платить он должен 1 франк 77 сантимов, или 25 сантимов в день. При этом 25 сантимов удержали за обмундирование. Вот она, Франция!.. А старший унтер-офицер по закону Французского легиона вообще не должен. А если не признают старого закона, то пусть скажут нам новый. Может, Вам известен такой закон, но я его не знаю, но прошу объяснить мне, какое в таком случае по нему наказание мне грозит и в чем я виноват. Не нахально ли это — в германском плену старшие унтер-офицеры не принуждаются к работе, а у французов так делают без закона со стоящим на службе сержантом? Где же тогда при этом было мое начальство? Оно, очевидно, воспользовалось тем, что я не знаю языка. А теперь мой начальник — самозванец. Вот я о чем думаю: как теперь мне сделать так, чтобы они, французы, не могли распоряжаться моей судьбой? Я же не давал подписку на каторжные работы. Я же не из числа желающих, как на это бывает опрос. И за что же такое незаслуженное наказание? Вот что творится сейчас с русскими на чужбине. Вы слышите наши стоны? Прислушайтесь, и если Вы — русские и у Вас течет еще по жилам русская кровь, то умоляю Вас, придите на помощь. Тогда всю жизнь свою за Вас Бога молить будем»
Письмо бывшего легионера А.Н. 1-го иностранного полка 1-го батальона 7-й роты в редакцию газеты «Русский Солдат Гражданин во Франции» от 12 июля 1919 г. интересно тем, что в нем говорится, как относились к легионерам русские солдаты, отказавшиеся идти в Легион. Хранится данный источник в ГА РФ. Ф.6167. Оп.1. Д.10. Л.25.
«Прошу редакцию Вашей уважаемой газеты поместить в своем номере мое письмо нижеследующего содержания: Из письма, полученного от солдат-легионеров с Кавказа, уезжающих на Родину, получены следующие сведения: «По приезду в Марсель, — пишет легионер-кавказец, — до посадки на пароход нас направили в лагерь Мирабо, где находились больше тысячи человек, русских солдат из рабочих рот и бывших военнопленных, тоже ожидающих отправки в Россию. И что же: при виде легионеров названные группы солдат, вместо того, чтобы сказать нам братский привет человеческих чувств и дать хороший прием и поделиться страданиями, пережитыми на чужбине, встретили нас словами, полными презрения, упрекая нас, вплоть до ругательств, обзывая защитниками буржуазии и прочее. Я, со своей стороны, очень жалею, что товарищи русские солдаты во Франции многие до настоящего времени оказались невоспитанными в духе социализма, созданного на человеческих чувствах. Товарищи солдаты рабочих рот перед тем, как упрекнуть легионера в том, для кого он воевал, должны были подумать, а для кого они сами работали. И если они подумали бы об этом сознательно, то безусловно бы убедились, что они все одинаковы в своих поступках, и не стали бы упрекать и презирать легионера. Могу еще сказать, что большинство легионеров здесь пережили больше тяжких испытаний, чем кто-либо, и многие из них пали жертвой как войны, так и свободы. Из легионеров многие шли в бой с сознанием человеческого долга ради свержения Европейского Империализма, считая, что без его поражения счастье невозможно. Некоторые шли в Легион, считая, что лучше найти смерть в бою, чем переносить разные лишения в Африке, будучи заключенным на разных позорных работах, а еще многие и под ружьем и по многим другим веским причинам. И здесь уже было все вместе — и радость, и скорбь, и ради человечества тогда мы забыли прежние раздоры и недоразумения, чтобы биться с общим врагом, и то же нам сделать надо сейчас. Я тоже обижен немцем — в крови моей до сих пор находится немецкое железо, еще не извлеченное, но впоследствии, видя того же обиженного немца, я готов ему броситься в объятия, чтобы помочь обиженному ради сознания человечества. Очень жаль, что многие товарищи, русские солдаты рабочих рот, плохого мнения о легионерах. Считаю долгом привести один пример 1-го батальона Русского легиона, который был отправлен неведомой властью к генералу Деникину, после чего, от зловещей руки последнего, пал жертвой. Весь названный 1-й эшелон Легиона, легионеры которого предпочли пасть жертвой, чем идти по пути неправды, перед жертвами которых долг каждого русского солдата преклониться. Эти жертвы за свободу еще никак и никем не оплачены, и должную оценку им даст будущая история. А поэтому для нас, всех русских солдат во Франции, настало время забыть прежние междоусобицы, чтобы не впасть в то, что сейчас творится на нашей Родине, захватывая все большие и большие ее районы. Гражданская война так может погрести ее лучшие трудовые силы, чего желают враги нашей свободы, и поэтому разжигают ее пламя».
Данное письмо русскоязычного легионера от 20 августа 1919 г. в редакцию газеты «Русский Солдат Гражданин во Франции» — свидетельство того, что почти через год после окончания Первой мировой войны французы так и не отпустили, несмотря на данное ими обещание, легионеров, заключивших контракт до мира. Хранится данный источник в ГА РФ. Ф.6167. Оп.1. Д.10. Л.60.
«Прошу многоуважаемую редакцию ответить на некоторые вопросы: куда именно подать прошение о переходе в Польскую армию? Где есть польские управления? Почему нам, солдатам Иностранного легиона, не дают демобилизоваться? Можно или нет ожидать отправки всех легионеров в Россию? Е. Павловский, Русский легион». Письмо от некой гражданки Михайловой от 20 августа 1919 г. мадам Щупак, находящейся замужем за видным французским военным с просьбой содействия по освобождению из Французского иностранного легиона русского легионера, позволяет сделать выводы о быте русских солдат, оставшихся на службе Франции. Хранится данный документ в ГА РФ. Ф.6167. Оп.1. Д.10. Лл.74–75 об.
«Приношу Вам сердечную благодарность за присланные мне сведения относительно демобилизации русского солдата во Франции, и т. к. этот солдат в данное время находится в Африке, я отослала ему добрый Ваш совет — писать рапорт по своей команде, подразделению. Его сильно это затрудняет: составить хорошо этот рапорт он не может, хотя пишет очень хорошо. Ротный его — француз — не понимает по-русски, а солдат этот не знает французского языка. Просит он меня помочь ему добрым советом, и я тоже не знаю, кому послать и как написать этот рапорт! И я решила опять побеспокоить Вас своей просьбой. Будьте великодушны, мадам, составьте черновик рапорта и укажите точно, кому и куда его надо отослать. Видя, что Вы имеете добрую душу, поскольку Вы немедленно исполнили мою первую просьбу, я осмеливаюсь обратиться к Вам вторично, прося Вас искренне написать мне все, что нужно. Солдат этот Тамбовской губернии, этого же уезда, Печерской волости, деревни Лызово. По прибытии русского войска во Францию он простудился дорогой и попал в госпиталь французских дам, где было русское отделение, в котором я была сестрой милосердия. По выздоровлении солдат этот, Владимир Тарасов, писал мне, я отвечала ему, затем он был ранен во время сражения в грудь. В конце концов он попал с другими в Африку, откуда пишет, что русские там — чистые бандиты, пьянствуют, дерутся. Он наблюдает их бесконечные аресты, драки между ними доходят до убийства и прочее подобное. Ему с ними в Россию ехать неохота, хочется остаться здесь, одеться более-менее прилично и позднее уехать самому в Россию. Он будет Вам очень сильно благодарен. Простите, мадам, за беспокойство».
Письма русского легионера Виктора Калинина от 20 августа 1919 г. и более позднего времени редактору газеты «Русский Солдат Гражданин во Франции» свидетельствуют о том, что русские во Французском иностранном легионе пытаются улучшить свою жизнь, изучив французский язык и получая свежие новости из уст российского издателя. Хранятся данные документы в ГА РФ. Ф.6167. Оп.1. Д.10. Лл.221–222, 364, 398–398 об.
«Прошу Вас выслать для меня два словаря в маленьком размере — русско-французский и франко-русский, деньги за которые — 2,75 франка есть у Вас в редакции, оставшиеся от разговорника, который стоит 2,25 франка. Я думаю, что они будут стоить не дороже, потому что они — картонные и очень маленького размера». «Покорнейше прошу Вас посылать на мою фамилию Ваши газеты. Т. к. мы, легионеры