[48]… События октября 1917 г. предоставили французскому командованию пополнения Легиона за счет тысяч русских солдат и офицеров. Дело в том, что царское правительство в период Первой мировой войны направило союзникам на помощь два экспедиционных корпуса — один во Францию, другой — на Балканы, на Салоникский фронт общей численностью 745 офицеров и 43 547 солдат.[49] С большими трудностями и опасностями они были по морю доставлены в расположение союзников. Тогда немцы узнали о том, что из России во Францию и на Балканы перебрасывают крупные контингенты на больших океанских транспортах. В ответ на это командиры германских подводных лодок получили указания охотиться в первую очередь именно за такими транспортами. Однажды им удалось добиться успеха, но, к счастью, торпедирован был транспорт не с русскими, а со взятыми на Русском фронте итальянцами, служившими в австрийской армии и перевозившимися в Италию, чтобы воевать уже против Австрии.[50] Чины Русского экспедиционного корпуса во Франции и Македонии участвовали в большинстве проводимых тогда Антантой боевых операций против войск Германии и ее союзников, покрыв себя неувядаемой славой. Однако, с развитием революционных процессов внутри России, происходило моральное разложение русских войск на Балканах и во Франции. В расположение экспедиционных корпусов проникло в течение 1917 г. немало агентов большевиков, которые стали вести успешную пропаганду против дальнейшего продолжения войны и возвращение русских войск в Россию. Подобная агитация резко усилилась после Февральских событий в России, когда пала монархия. Среди солдат все чаще стали отмечаться случаи отказа выполнения боевых приказов офицеров. Среди войск русского экспедиционного корпуса во Франции произошел раскол, переросший в октябре 1917 г. в вооруженное столкновение в лагере Ля-Куртин между сторонниками возвращения в Россию, отказавшимися воевать, и теми, кто ратовал за ведение войны до победного конца. Этому предшествовали бесплодные попытки со стороны командования, верного Временному правительству, уговорить большевиствующих солдат подчиниться офицерам.
Когда все возможности для мирного разрешения конфликта были исчерпаны, войска, верные Временному правительству, силой подавили мятеж. Пролилась русская кровь. Тысячи русских солдат пополнили в итоге французские тюрьмы. Французы, внимательно наблюдавшие за развитием ситуации вокруг русского экспедиционного корпуса, с тревогой относились к его разложению, опасаясь, что схожий процесс может охватить и французские войска. В то же время французское командование не спешило отправлять русских домой, так как имело на этот счет свое особое мнение. Кроме того, часть русских военных выступала за дальнейшее продолжение войны, что было на руку французским генералам. Дальнейшие события развивались стремительно. Временное правительство пало в результате захвата власти большевиками. Русские войска, находившиеся на Балканах и во Франции, оказались в сложной ситуации: Советское правительство отказалось от дальнейшего продолжения войны, а французы отказались его признать. Русские солдаты и офицеры за рубежом оказались тогда людьми без Родины. Этим обстоятельством и поспешило воспользоваться французское командование, решившее погреть руки на русском несчастье и пополнить русскими Иностранный легион, зная, что российским солдатам и офицерам в сложившихся условиях деваться некуда В самом деле, русские войска находились на французском обеспечении и всецело зависели от французского командования. В начале ноября 1917 г. французское командование официально предложило прежним чинам русских экспедиционных корпусов вступить во Французский иностранный легион — «пушечного мяса» Франции тогда очень недоставало, а коренными уроженцами-французами она все же дорожила Желающих сначала оказалось немного — из более чем 11-титысячной массы русских добровольно легионерами согласились стать немногим более 200 человек. Раздосадованное этим, французское командование поставило перед русскими жесткий выбор: Легион, направление на изнурительные тыловые работы или принудительные работы в Северной Африке. Массовые прошения с желаниями уехать домой были отклонены. Уж очень хотелось французам загребать жар чужими, в этом случае — русскими руками! Многие русские солдаты упорствовали, не желая ничего выбирать из предложенного французами. Против таких «просителей» были применены репрессии. Французское военное командование было шокировано результатом: всего легионерами согласились стать 252 человека, 11 522 отправились на тыловые работы, более двух с половиной тысяч человек находились в госпиталях, кое-кто — под следствием или в тюрьме, а другие выбрали принудительные работы в Северной Африке.
Таким образом, желающих стать легионерами из общего числа русских, находившихся тогда под французским командованием, не набралось и двух процентов! Настроение русских солдат тогда характеризует выдержка из одного письма: «Куртинцев направляют в Рабочие Роты, там арестуют и точно отправляют в Легион без всякой вины. Довольно издеваться над ними»[51]… Таким образом, совершенно ясно, что русские солдаты тогда уже знали, что такое Французский иностранный легион, панически его боялись и во всех действиях по отношению к ним французских властей видели как раз стремление любым способом загнать в легионеры. На тот момент русских легионеров осталось очень мало. Из волонтеров 1914 г., судя по французским документам, в рядах Французского иностранного легиона на конец 1917 г. оставалось не больше 146 человек, по меньшей мере 10 политических эмигрантов из которых пожелали уехать в Россию.[52] В то же время общее число пожелавших уехать за конец лета и начало осени1917 г. в Россию русскоязычных легионеров составило 163 человека в звании от легионера 2-го класса до сержанта.[53] К тому времени из знаменитого «Республиканского отряда», насчитывавшего 72 человека, в Легионе осталось 5 человек.[54] Однако, по данным «Комитета Обороны», несмотря на все старания, добиться демобилизации русских легионеров не удалось.[55] У большевиков, хорошо знавших о положении русских во Французском иностранном легионе, были данные на начало декабря 1917 г. о по крайней мере 90 русских легионерах, продолжавших службу. Интересно отметить, что, по имеющимся анкетам, это были люди от 19 до 50 лет. Из них возраста 19–25 лет были: 17, 5 %; от 26 до 30 лет — 36,5 %; от 31 до 35 лет — 23,1 %; от 36 до 45 лет — 21,6 %; от 45 до 50 лет — 1,3 %.[56] Таким образом, большей частью это была молодежь. Из них многие имели боевые награды Легиона, а один был награжден дважды. На этих людей приходилось 15 Военных Крестов и 9 Военных Медалей, выдаваемых в Легионе только за очень большие заслуги.[57] Особенно интересно рассмотреть социальный состав русских легионеров. Он очень широк и разнообразен — от «вора-профессионала», как указано в анкете Брусинского Иоганна Альбертовича, до «капиталистов», предпринимателей. Половина русских легионеров были из рабочих. Среди русских легионеров мы видим офицера, «помещика», журналистов, служащих, матросов, представителей творческой интеллигенции, медиков, чиновников, учителей и адвокатов.[58] Если обобщить эти сведения, то окажется, что представителей интеллигенции «российского периода» среди русских легионеров было 51,4 %, рабочих 40,5 %, чиновников 2,7 %, «профессиональных революционеров» 5,4 %, крестьян 1,3 %.[59] Ко времени призыва в Легион во Франции из них заявили другое. По этим данным, из них были 70,5 % — рабочими, 25,7 % — интеллигенцией, 4,8 % называли себя «лицами без определенных занятий».[60] Согласно анкетным данным, 9,5 % русских легионеров того времени прошли царскую каторгу, в ссылке побывали 52,7 %, а в тюрьме сидели 90,5 %.[61] То есть, другими словами, несудимых среди них практически не было. Зато в российской и других армиях служили лишь 28 %. На фоне тогдашнего положения грамотности в России, составлявшей 47 % от общего числа, состояние их образования было довольно высоким: 20,8 % имели высшее образование, 58 % — среднее, 5,4 % имели «домашнее образование», имевшее довольно высокий привилегированный уровень, низшее образование было у 14,8 % и никакого образования — у 1,3 %.[62] По партийной принадлежности это были, в основном, представители социалистических группировок. Наиболее крупными по своему составу были меньшевики — 47,3 %, эсеры — 25,7 %, анархисты — 10,8 %, представители других, более мелких социалистических партий — 9 %, еврейская партия «Бунд» — 2,7 % и беспартийных — 1,3 %.[63] По национальности большинство из них составляли евреи — 51,4 %, русские — 37,8 %, грузины — 5,4 %, поляки — 2,7 %, болгары и эстонцы — по 1,3 %.[64] К декабрю 1917 г. всех ранее заключенных во французских тюрьмах русских солдат, которые участвовали в восстании Ля-Куртин, перевели в лагерь Курно, где подвергли усиленной обработке в пользу Легиона. Результатом этого стало то, что большая часть «ля-куртинцев» пожелала отправиться на принудительные работы в Северную Африку. Так, из 4 тысяч «куртинцев» в Африку поехали 3272.[65] Таким оборотом дела французское командование было просто поражено. И это после того, как Африка перед русскими была «выставлена» для их же устрашения, а они, наоборот, сознательно выбрали ее, лишь бы только не служить на пользу французской военной машине! Раздосадованные этим, французы установили для «русских африканцев» обыкновенный тюремный режим, поместив их в особые бараки, в которых они были изолированы от внешнего мира. Питание состояло только из хлеба и воды. Вскоре заключенные русские были доставлены в Алжир, Марокко и Тунис. Там их смешали с обычными уголовниками, заставив трудиться на крайне вредных предприятиях по добыче свинца и ртути, на цементных заводах, многие делались инвалидами.