ером и Тадеушем Ковальским карты и убийство сержанта Шторха при попытке их ареста. Особенно тяжело легионеры из европейских стран переносили местную жару и многочисленных ядовитых змей.[552] Уже сами такие попытки приобретения карт расценивались как приготовления к дезертирству, и виновные избивались. При этом не исключалось, что они могут быть расстреляны. Но это не останавливало тех, кто решил избавиться от такой службы, примером чему может служить описываемый Фаберой и Пикса факт кражи легионерами Грейхардом Рихтером и Тадеушем Ковальским карты и убийство сержанта Шторха при попытке их ареста. Особенно тяжело легионеры из европейских стран переносили местную жару и многочисленных ядовитых змей.[553] Когда изредка выдавалось свободное время, легионеры его проводили в играх. Самыми распространенными из них были даже не карты, а «веревочки» и кости.[554] Разумеется, играли на деньги или на вьетнамские драгоценности, захваченные при зачистках местных деревень. Так, Фабера и Пикса описывают момент, когда легионеры грабят жителей захваченной вьетнамской деревни — с девушки срывают серебряную цепочку с медальоном, а у пожилой женщины отбирают браслеты.[555] В таких играх участвовали не только рядовые легионеры, но и сержанты. При этом со слов легионеров-чехов Фабера и Пикса описывают случай, когда бывший эсэсовец, сержант, немец по национальности Шторх, проигрывает хорошему игроку легионеру Джалеру золотую статуэтку, добытую им, по всей видимости, при «зачистке» какого-то вьетнамского храма. Однако, как известно, ворованное золото счастья не приносит никому, и этот выигрыш сослужил Джалеру плохую службу: во время одного из боев, когда вьетнамцы напали на пост, а легионеры их контратаковали в джунглях, Шторх убил его, тяжелораненого, ударом кинжала в спину. В свою очередь, когда Шторх был убит, его труп был ограблен его же недавними сослуживцами.[556] Следует сказать про особенно популярную у легионеров колониальную игру в «веревочки». Состояла она в том, что 2 легионера брали в руки веревки, к которым привязывались пробки. Другой легионер коробкой или банкой из-под консервов пытался их накрыть. Те легионеры, которые держали в руках веревки, должны были вовремя их отдернуть, чтобы не дать легионеру с коробкой или банкой накрыть пробки. Игра была интересна психологическим моментом — легионер с коробкой или банкой временами лишь делал вид, что хочет накрыть пробки. Если игроки с пробками не разгадают обман и отдернут веревки, платят штраф в пользу «ловца». Штраф в его пользу они платят и в том случае, если он накроет их пробки коробкой или банкой. В свою очередь, «ловец» платит, если «держатели» пробок успеют вовремя отдернуть в нужное время веревки. Однако на постах развлечения легионерам выпадали редко. Чаще — беспокойная служба и стычки с ловким и беспощадным противником, постоянно тревожащим форты. В ответ легионеры прочесывали местность и совершали рейды в нелояльные французам районы.[557] В таких операциях иногда потери доходили до 50 %. В ответ легионеры сжигали вьетнамские деревни и расстреливали их жителей и пленных.[558] Фабера и Пикса приводят удивительную историю о том, как в одно подразделение попали служить, не зная друг о друге, легионер Вацлав Малый и бывший эсэсовец, лейтенант легиона Вольф, убивший семью Малого, замешанную в подполье во время Второй мировой войны. В одном неудачном для легионеров затерянного в джунглях поста бою его гарнизон попал под убийственный огонь вьетнамских снайперов. Они безжалостно уничтожали спасающихся бегством противников, как куропаток. Одна пуля досталась лейтенанту Вольфу. Пробегавший мимо тяжелораненого командира Вацлав Малый, рискуя жизнью, взвалил его на плечи и пробился с ним через кольцо вьетнамцев. Наградой для него стало то, что убийца семьи Вацлава Малого сделал его своим денщиком. Однако, когда он ушел из казармы, чтобы поселиться на квартире Вольфа, он почувствовал, что отношение к нему рядовых легионеров резко ухудшилось. Денщиков в Легионе не любили, считая, что так выслужиться перед офицером можно разными неправдами, в том числе «закладыванием сослуживцев». Когда раскрылось, кем являлся во время Второй мировой войны Вольф, лейтенант пытается объяснить своему денщику, что он действовал, как солдат. Вольф не стал устранять Малого «закулисным способом» — вместе они отправились в джунгли, где были в равных условиях. Но чуда не случилось — опытный Вольф убил молодого Малого…[559] Среди легионеров во Вьетнаме немцев было особенно много — дело даже не в том, что их туда рванули многие тысячи после Второй мировой войны. Еще раньше Гитлер наводнил это подразделение своими агентами в надежде таким способом прибрать его к рукам, а заодно и все французские колонии.[560] Так, по французским данным, только в битве за Дьен-Бьен-Фу участвовало 1600 немцев, что составляло 40 % от общей численности легионеров, участвовавших в этом сражении.[561] В то же время, по данным журнала «Кепи Блан», только число демобилизованных за 1948–1950 гг. немцев составило 50 тысяч человек. Рядовой легионер тогда получал довольно приличную сумму: каждый месяц его жалованье составляло тогда 1800 франков, или 23 западногерманские марки, кроме того, при вступлении в Легион ему выдавалось пособие в размере 18 400 франков, или 235 западногерманских марок.[562]// «Красная звезда», 1954. 14 мая.}. В то же время вербовщики получали намного более крупные суммы: ежемесячно им выплачивалось 39 тысяч франков, или 500 западногерманских марок, кроме того, за каждого завербованного в Легион «охотника за черепами» полагалось 2340 франков, или 30 западногерманских марок.[563] В то же время вербовщики получали намного более крупные суммы: ежемесячно им выплачивалось 39 тысяч франков, или 500 западногерманских марок, кроме того, за каждого завербованного в Легион «охотника за черепами» полагалось 2340 франков, или 30 западногерманских марок.[564] Считается, что война официально началась в 1946 г. Но первые столкновения между повстанцами и легионерами на постах, когда наемники заново занимали вверенную им территорию, произошли уже осенью 1945 г. Постепенно война набирала обороты. Если в 1946 г. легионеры вступали с вьетнамцами лишь в отдельные столкновения, то в 1947 г. положение во Вьетнаме резко обострилось. Конфликт провоцировали не только советские коммунисты, но и события в соседнем Китае, где также постепенно устанавливалась коммунистическая идеология. Еще больше положение ухудшилось, когда китайские коммунисты вышли на отдельных направлениях к вьетнамской границе. Перед французским командованием тогда встала задача надежно блокировать северный Вьетнам для прекращения потока оружия и добровольцев из «Поднебесной». Командующий французскими войсками генерал Валлюи, слывший талантливым организатором, в сентябре 1947 г. заявил о том, что покончит с вьетнамским сопротивлением за 3 месяца. Он разработал план под кодовым названием «LEA» по уничтожению крупной группировки вьетнамцев на севере страны, в районе Вьет-Бака. План Валлюи сводился к комбинированному удару воздушного десанта двух батальонов легионеров общей численностью 1100 человек, амфибийных и сухопутных сил. Объектом атаки служила доселе никому не известная деревенька Бак-Кан, где базировался штаб коммунистического восстания во главе с лидером вьетнамских коммунистов Хо Ши Мином и командующим армией генералом Нгуен Вон Зиапом. Главная роль в предстоящей операции принадлежала легионерам-парашютистам, которым поручался захват лидеров коммунистов в плен. Действия прочих сил носили вспомогательный характер — они должны были блокировать район операции. Операция началась 7 октября 1947 г. выброской десанта легионеров на деревню Бак-Кан и ее окрестности. Для Зиапа и Хо Ши Мина, еще не знакомых на практике с действиями десанта, этот день едва не стал последним в их карьере. По словам американских военных экспертов, «французы[565] были невероятно близки к цели». Зиап и Хо Ши Мин ожидали чего угодно, но не того, что их злейшие враги — легионеры начнут падать им на головы с неба. Когда в безоблачном небе стали раскрываться парашюты, они преспокойно сидели в своей штаб-квартире. Район был глухой и труднопроходимый, так что противника совершенно не ждали. Их охрана также расслабилась, что едва не привело к пленению двух главных вьетнамских коммунистов. Услышав подозрительный шум на улице, вьетнамские вожди выглянули наружу и к своему ужасу увидели, что Бак-Кан буквально кишит легионерами. Но они не были бы азиатами, если бы не предусмотрели на «неожиданный случай» вырыть здесь же, в хижине, схрон. Схрон этот был сделан не столько от французов, сколько от конкурентов по борьбе против «империализма». Ошибкой легионеров было то, что они перестреляли схватившихся за оружие вьетнамцев из охраны Хо и Зиапа, никого из них не допросив. Между тем лидеры вьетнамского коммунизма с замиранием сердца слушали, как над их головами грохочут легионерские ботинки. Схрон был настолько хорошо замаскирован, что обыск ничего не дал, хотя легионеры знали, что Зиап и Хо где-то рядом — на столе лежали их важные бумаги, рядом была свежая нетронутая еда.[566] Будь у легионеров хотя бы одна собака, возможно, история Вьетнама пошла бы другим путем. Но, как известно, всего не предусмотришь. Собак у легионеров не было, и коммунистические лидеры, подобно угрю, выскользнули из их рук. Успешная высадка десанта легионеров стала пиком достижений французской армии во время их октябрьского наступления. Но сумевшие выбраться из ловушки Зиап и Хо взяли ситуацию под контроль, и десантники сами оказались в западне, окруженные превосходящими силами противника. Теперь они уже сражались не столько за победу, сколько за собственную жизнь. Шедшие им на помощь сухопутные войска увязли, оказавшись в условиях полного бездорожья. Для спасения легионеров им надо было пройти 220 километров. Ситуация осложнялась тем, что амфибийная группа «отставала» от графика, постоянно садясь на мели из-за падения уровня рек, и к сроку речной десант опоздал. Каждый километр вьетнамцы уступали с боем, не желая отпускать врагов живыми из окружения. Но все же 16 октября 1947 г. легионеры были деблокированы. Соединившись 19 октября того же года с группой амфибийных сил, легионеры пробились на юг, так и не достигнув цели.