– Никит.
– И, наверное, я подружился с тобой, чтобы найти Люка Ратона.
– Но ведь сначала ты терпеть меня не мог! – крикнул Леша.
– Я и сейчас тебя терпеть не могу! Иди к черту, морочо.
Никита схватил лежащую на кровати куртку и молча вышел в коридор. Закрывающаяся дверь издала жалобный скрип.
Мышкин остался один.
Никита не вернулся ни к обеду, ни к ужину. Стемнело, и от первых предновогодних салютов то и дело дрожало хлипкое оконное стекло.
Леша ходил из угла в угол, постоянно нажимая «перезвонить», но абонент был недоступен. Он даже думал пойти в полицию, но каждый раз его останавливала обида. Анохин наговорил кучу гадостей, и если ему хочется болтаться по городу в одиночестве – пусть катится ко всем чертям.
О сказанном Леша успел уже пожалеть. Ну и пусть Анохин соврал, что ничего не знал о морочо, разве мог он быть связан с Алтасаром? Бред, бред, бред.
Сначала Леша думал, что Никита вернется как только стемнеет.
Потом, когда часы показали девять, набрал Таню Бондаренко. Она отдыхала с родителями в санатории, и с ней Никита не связывался.
Когда до Нового года оставалось два часа, Леша позвонил Роме, а затем и всем остальным школьным приятелям.
Они тоже не знали, где может быть Никита.
«Новый год отмечает, – злился про себя Леша. – По Красной площади шляется!»
К одиннадцати стало понятно, что сегодня Анохин не вернется.
– Да пошел он! – Леша пнул ногой тумбочку. – Не хочет возвращаться – да и пожалуйста!
Он вытащил конверт из-под подушки, надорвал его и нашел листок в клетку, сложенный вдвое.
«То, какой именно эскрит принесет стило инсептеру или акабадору не случайно. Имя этого эскрита появляется в Великой книге Эскритьерры, и всегда тот, кто принес стило и тот, кто его получил, неразрывно связаны.
Возьми свое стило и прочерти вертикальную линию прямо перед собой. Что бы ни случилось, иди до конца. Р. В.». – Леша еле разобрал мелкий, неровный почерк Рената.
«Так просто? – засомневался Мышкин. – Начертить линию, а дальше что?»
Как же не хватало сейчас Анохина! Идиотская ссора. Зачем вообще Леша начал говорить о морочо!
Никита Анохин не был предателем.
Он просто не мог быть предателем.
Кто угодно, только не Анохин. Никита Анохин – сноб, зануда, ботаник, мерзкий аккуратист. Но не предатель.
Вздохнув, Леша вынул стило из кармана, щелкнул им, чтобы вызвать острый наконечник.
Сердце ускорило темп.
Примерившись по рисунку выцветших обоев, Леша прочертил вертикальную линию по воздуху.
Линия тут же зажглась красными искрами, и не зная, что делать дальше, Леша просто на нее уставился.
Правильно ли он поступил, что открыл конверт без Никиты? Они вместе копались в архивах, вместе поехали в Питер, вместе гонялись за Люком Ратоном. И вот теперь Леша стоял на пороге разгадки без лучшего друга и напарника, и от этого по спине пробегал холодок, а сердце саднило.
Это неправильно. Так не должно было быть.
За окном надрывались салюты, взрывались петарды, кто-то голосил «С новым годом».
Красные искры созданной линии шипели, словно бенгальские огни, она висела в воздухе, разделяя комнату на две половины – Лешину и Никитину. «Символично», – фыркнул Мышкин.
Наручные часы показали двенадцать – Новый год, который Леша упорно игнорировал, всё-таки наступил.
За окном грохнул очередной салют, и комната внезапно потонула в темноте. Только всполохи света снаружи – красные, желтые, синие – освещали скоромную обстановку. Искрящаяся линия тут же зашипела и погасла.
– Да что за! – Леша закусил губу. – Опять пробки выбило!
Анохин точно бы знал, что делать. Этот хитрюга вечно знает, что делать.
Вдруг скрипнула дверь.
– Анохин! – счастливо выдохнул Мышкин, услышав шаги. – Слушай, ты жуть как меня испугал, я…
– Добрый вечер, идальго! Я, к сожалению, не твой напарник, но, возможно, я тоже смогу тебе помочь! – услышал Леша.
Очередная вспышка полоснула гостя по лицу.
Он сидел на кровати Анохина, положив ногу на ногу.
Леша знал его.
Четыре месяца назад он принес ему стило и освободил из плена в Альто-Фуэго. Его звали Сид.
Влажной ладонью Леша нащупал выключатель настольной лампы и щелкнул. Электрический свет, холодный, неестественный, резанул глаза.
Сид стоял напротив и улыбался – такой же, как четыре месяца назад, в Лешиной квартире на Якиманке. Идеально сидящий костюм, ботинки. Длинные волосы.
«Черт, он же, как и Вагазов, длинноволосый».
Сейчас, когда Леша знал создателя Сида, сходства эскрита и инсептера стали ему понятны. Вагазов и Сид не напоминали братьев, но были словно дальними родственниками, и черты одного причудливо проглядывали в другом. Вроде и нос, и разрез глаз, и манера говорить были у них разные, но что-то общее, что так трудно было схватить и описать, их связывало.
– Ты Иван Сидоренко? – спросил Леша. – Сид – это от Сидоренко?
– Сид – мое эскритское имя, идальго, – улыбнулся гость. – Когда я оказался в Эль-Реале, мне нужно было другое имя. Незаметное. Распространенное. То, что легко забыть.
– Ты все время был у меня под носом, – взвыл Леша, обхватив голову, – все время. Скажи, я ведь мог вызвать тебя в любое время с помощью стила?
– Да, – пожал плечами Сид, – но ты ведь не знал, как это сделать.
– Это было так просто, так просто, – Леша до крови прокусил губу. – Так просто. Просто раз по воздуху – даже без ключевой зоны. Даже так.
– Я вошел в портал в душе, так что ключевая зона нужна. Если тебе от этого будет легче. Всё приходит в правильное время, – философски заметил Сид. – Так зачем я тебе, идальго?
– Люк Ратон, – сказал тихо Леша. – Говорят, ты знаешь, где он. Только он может спасти Альто-Фуэго. Моего отца. И меня…
Сид присел на корточки перед Лешиной кроватью и поймал его взгляд. Глаза у эскрита были большие, зеленые, с коричневатыми прожилками.
– Я могу путешествовать по всей Эскритьерре и Эль-Реалю, – ответил Сид. – Именно поэтому я знаю то, чего не знают другие эскриты.
– И Люка Ратона?
– Я был в твоем городе, Альто-Фуэго, много раз после нашей последней встречи. Он умирает. Земля там выжжена, всё покрылось черным, и на днях его укроет Черная вдова. Всё будет кончено, идальго.
– Так где Люк Ратон?
– Это тот эскрит, который скрывается в Эль-Реале? Тот, кого все ищут?
– Да! – почти выкрикнул Леша.
– Я не знаю, где он, – сказал Сид. – И никогда не знал.
Treinta y uno/ Трейнта и уно
Рисунок на линолеуме расплылся, и Лешин лоб покрылся испариной.
Он не знает, где Люк Ратон. Всё кончено.
– Как не знаешь? – прошептал Леша. – Совсем?
– Я никогда с ним не общался, – пожал плечами Сид. – Никогда его не видел. Я много где был, но… идальго! Я не знаю, где Люк Ратон.
– Черт! – Леша подскочил на кровати и с размаху долбанул по столу. – Черт!
– Идальго, послушай.
– Что «идальго»? – заорал Мышкин. – Мы четыре месяца гонялись за тобой по всей Москве! И всё зря!
– Послушай, – вкрадчиво произнес Сид, – я не знаю, где Люк Ратон, но я знаю кое-что об эскритах, что, возможно, тебе поможет его найти.
– Валяй, – вздохнул Леша. – Хуже не будет.
– В Эль-Реале эскрит не может уйти далеко от своего инсептера, – прошептал Сид так, словно это было величайшей тайной.
– Мой отец в Лимбо, мне это не поможет, – отрезал Леша.
– Значит, Люк Ратон где-то рядом с тобой! Где-то поблизости! Он не может быть очень далеко! Только я и такие, как я, могут перемещаться как нам вздумается. Слушай дальше.
– Да, – Леша кивнул.
– Эскрит не может причинить физического вреда инсептеру из своего города. Не сможет его ударить, даже если сильно захочет. Этого нет в нашей природе.
– А дальше? – нетерпеливо перебил Леша.
– Мы все – кусочки жизни инсептера, части его воспоминаний. В нас всегда есть что-то от наших создателей. Многие в Эскритьерре не понимают этого. Многим тяжело осознать, что они лишь чья-то фантазия, но это так, и это самое важное, что я хотел сказать тебе, идальго.
– Это всё?
– Пожалуй, да, – вздохнул Сид. – Помогло?
– Я не знаю, – Леша запнулся, – я должен подумать. Подумать, понимаешь.
– Тогда я уйду, ты не заметишь.
Сид улыбнулся на прощание и, не успел Леша моргнуть глазом, как он растворился в воздухе, будто его здесь и не было. Легкий фиолетовый дымок покружил по комнате и пропал.
За окном продолжали греметь новогодние салюты. Леше казалось, что он единственный человек в Москве, равнодушный к праздникам.
«Люк Ратон где-то рядом, – процедил он, блуждая по комнате. – Рядом. Рядом – это где? В этой школе? Анохин, Анохин, ну где тебя носит, когда здесь такое?!»
«Так, второе, – Мышкин хрустнул крекером – так легче думалось. – Физический вред. И третье – эскрит похож на инсептера. Ну как похож. Сид не похож на Вагазова, но что-то общее у них есть. Итак, он где-то рядом. Он не может меня ударить. Он похож на моего отца».
Он не может меня ударить.
Внезапная догадка озарила Лешино сознание. Мышкин схватил со стола телефон и набрал номер, который уже успел выучить наизусть. На счастье, звонок прошел с первого раза. Сначала раздавались длинные гудки, и вот наконец трубку подняли.
– С Новым Годом! – раздался веселый голос Тани Бондаренко. – Ну как, вернулся Никита?
– Нет, – выдохнул Леша. – Речь не об этом. Пока не об этом. Тань, ты же у нас в одиннадцатом, так?
– Какой странный вопрос, – мурлыкнула Таня в трубку. – Пока еще не выгнали.
– И ты знаешь всех людей из своей параллели? Вообще всех?
– У меня самые крутые пати в этой школе, Лешечка, – рассмеялась Таня. – Конечно, я знаю всех. Что тут знать-то – три параллели по три класса.
– Ты знаешь парня по имени Святослав?
– Нет, – ответила Таня почти сразу. – У нас в классе есть Слава, но он Вячеслав. Есть Владислав в десятом историческом.