— Ясно, а что притащил?
— Пожрать, выпить, одежду. Кое-что от дяди. Он говорит, что в городе муть творится, я не верил, но этот стремный магистр сказал, что тебя здесь будут держать долго. Я думал, это тюрьма какая-то.
— А что в городе происходит?
— Траур. Но при этом все хотят тебя убить. И дядя говорит, что появились какие-то странные типы, которые мутят воду. Про многих никто ничего не знает, но все вроде бы давно живут тут. Просто не отсвечивали. А сейчас ходят по улицам, агитируют народ на твою казнь.
— И им верят?
— Многие умерли, Лаэр. Ректор молчит, магистрат молчит. Всем нужен козел отпущения.
— Ясненько, — повторил я за Лаэром из снов. — Надеюсь, ты притащил учебники?
— Учебники и твои вещи взял. Успел, между прочим.
— Успел.
— Ну, ту детскую площадку вчера сожгли. Я не знаю, были ли у тебя там какие-то заначки, но я нашел твои шмотки, трактат вот про калейдоскоп. Прикинь, ко мне сама невеста императора подошла и вручила это.
Он вытащил из мешка знакомую кочергу. Затем оттуда же на свет появился и мой меч, на удивление чистый.
— Короче говоря, Лаэр. Нас не трогают, я вроде как озаботился охраной, Хоуп и Мэйси вообще белые и неприкасаемые. Но тебе лучше поберечься и лишний раз не высовываться, пока все не уляжется. Понял?
— Понял, — ободряюще кивнул я.
— Ну, я тогда пошел. А то этот шраморожий так зыркал страшно, аж мурашки по коже. Постараюсь заглянуть завтра.
— Спасибо, Бион.
Я остался сидеть в кресле, пережевывая нехитрую еду, которую притащил мой друг. Я не ошибся, позвав именно его, все-таки Бао давно живет в городе и если тут что-то происходит, то он в курсе дел. А значит и Бион тоже.
После короткого сна и легкого перекуса я понял, что чувствую себя вполне хорошо. Источник почти восстановился за то время, пока я валялся в отключке. Одевшись, покидал остальные вещи в мешок.
Значит, надо просто тихо сидеть и не высовываться, пока все не уляжется. С первого дня мне только это и твердили. Сиди в кругу камней, пока нас не спасут. Сиди в лесу, сиди в деревне, сиди в академии. Сиди, сиди, сиди.
Если бы я так и поступил, то где бы я был? Три варианта, либо пропал бы без вести, как и дюжина других людей, либо стал бы слугой императора, как Кай. Ну, если бы совсем не повезло, то превратился бы в невесту императора.
Так что сейчас я вполне себе неплохо устроился, если сравнивать. А значит, пора отсюда сваливать.
Я закинул мешок на плечи, плотнее накинул капюшон старого плаща, надетого поверх мантии, и вышел из комнаты. Анокс, говорите. Королевство, истребляющее всех ловцов на своей территории. Звучит интригующе.
Глава 7. Убо как-то связан с моим миром, я связан с Шики. Вывод: Убо — Архитектор
Тяжело спрятаться, будучи запертым в небольшом городке, накрытом непроницаемым куполом. Да, якобы непроницаемым, но все же. Есть вариант проскользнуть через брешь там же, где и Шики, но по какому принципу появляется мост — я без понятия.
Если честно, то я видел его всего три раза, дважды, когда сам заходил в академию и в ту самую ночь, когда по нему сбегали Шики. Причем я даже не уверен, что там был мост, может, мне вообще привиделось на фоне многочисленных переломов и сотрясений.
Но я точно знал, что шансов выжить у меня больше в городе, чем в академии. Что толку от неприступных стен замка, если толпа ринется внутрь, громя все на своем пути? Ну не станут же магистры бить путников?
Другое дело, если никто не знает, где я. Тогда и бушевать особо смысла нет. Ну прочешут они замок, потом кварталы факультетов, затем разбредутся и успокоятся. Остается понять, как остаться незамеченным там, где каждый человек — твой потенциальный враг? Напоминает один хороший фильм, где главный герой знает кунг-фу.
Ладно, скрываться я умею, территорию немного знаю. К тому же город хоть и маленький, но я уже успел понять, что жителей в нем еще меньше. Если знать нужные места и передвигаться в определенные часы по определенным крышам, то можно вообще ни с кем не пересечься.
Крыши и ночь вновь станут моими лучшими друзьями, если понадобится. Но прямо сейчас еще не настал тот миг, когда толпа готова поднять флаг с символом из факела и вил. Время есть, хотя тот настрой, о котором говорил Бион, я видел своими глазами.
Нападение Архитектора оставило после себя хаос и разрушение. Не только целительское крыло не спит вторые сутки. На улицы вывалились все студиозы, способные хоть немного помочь.
Кто-то выжигал и изолировал следы Скверны. Другие помогали разбирать завалы и устранять последствия немногочисленных битв. Тут же, прямо на улицах, расставили пункты помощи, куда мог обратиться любой из жителей.
А еще красные повсюду. Боевой факультет в полном составе патрулировал город, я так понимаю, во избежание мародерства, паники и чтоб вообще не повадно было. Официально, конечно, на тот случай, если обнаружится затаившийся враг.
Но вместе с красными патрулировали и хранители, то ли для внушительности, то ли для усмирения самих красных, если те вдруг сами решат порезвиться.
Официально меня никто ни в чем пока не обвинял, но убить уже пытались, при чем свои же. Ева тогда сказала, что вывела токсины из организма, но сомневаюсь, что меня отравили в бою. Нет, она сказала это так, будто бы вывела их только что. Я не уточнял, но скорей всего кто-то из зеленых попытался в суматохе стать народным героем.
Выйти из академии было не трудно, там все носятся взад-вперед, что-то орут, таскают, суетятся. Так что на меня и внимания не обратили. И мое воображение рисовало обезумевшие толпы жителей, стоящих с транспарантами под стенами замка. И скандирующих лозунги в стиле «жизнь черных не важна», «давайте расчленим ублюдка во славу сатаны» или «продам гараж» на худой конец.
Но в реальности все было еще хуже. Ни одного транспаранта или орущего человека. Не знаю, где там работают эти самые подстрекатели, но на улицах не было никаких митингов. Просто толпы уставших горожан с мешками под глазами, что бродят между домами.
У всех два выражения лица на выбор. Кто никого не потерял, ходят с тревогой, остальные со следами глубокой печали. И все это примешивается нотками страха с оттенками бессонницы. Сейчас город напоминал мне крестьянские деревни окрест Золотого Леса.
Там все жители работали с точно такими же лицами. Ну да, сказка закончилась, реальность взяла свое.
И чем дальше я двигался в сторону окраин, тем печальнее были люди. И вот тут я наконец услышал первые разговоры. Да, народ собирался в кучи, толпился, жался друг к другу, словно так было безопаснее.
Я их понимаю, никто не хотел оставаться в одиночестве в такое время. А что делать, когда ты неосознанно тянешься к другим выжившим, даже не понимая зачем? Говорить. Обсуждать. Высказываться.
Никто не вспоминал прошлое, стараясь отогнать его, вытеснить из памяти, забыть, словно дурной сон. Зато можно было обсудить настоящее, найти виновных, сбросить груз вины за погибших близких со своих плеч, на кого-то еще.
Я брел мимо парочек, троек, мелких групп горожан. Они ремонтировали дома, что-то грузили в лавки, разбирали завалы. И говорили, шепотом, оглядываясь, прислушиваясь, не услышит ли их тот, кому слышать не стоит.
Винили всех. Ректора, что не защитил. Домуправленца, что пожадничал поставить защитную завесу. Торгашей и процентщиков, за то, что они наживаются на чужом горе. Магистрат, за то, что действовали слишком медленно. Студиозов, за то, что бездари, не способные дать отпор.
Гипноса, за то, что простым путникам приходится страдать из-за калейдоскопа. Соседей, за то, что те слишком громко орали, когда из разрывали живьем твари Скверны. И тем самым привлекли еще больше внимания.
И, разумеется, меня. Просто, потому что я виноват вообще во всем по определению. И да, если ректора винили мимоходом, обзывая матерными словами и проклиная, то меня… С аргументами, с доводами, с красочными эпитетами. А вишенкой на торте были слухи.
Кто-то где-то от кого-то слышал, но это абсолютная истина, что виноват черный. И чуть ли не сам Гипнос уже признал мои грехи, и сам я чудовищно хохотал на шпиле башни, когда руководил атакой монстров. Разве что с Архитектором в засос не целовался, но погодите, два дня всего прошло с момента атаки.
Чем дальше от центра, тем дешевле было жилье. Тем меньше было защиты. Тем больше смертей и горя. Горожане, приложившие не мало сил, чтобы попасть в этот город, самый безопасный на всем свете. Именно они составляли самую большую часть жертв Скверны.
Я вошел в дверь без стука. Фонари возле входа не горели, но меня это мало волновало. Внутри было темно и прохладно. А еще тихо, будто все спят.
— Извините, дом сегодня закрыт. Траур, — произнес смазливый парнишка в одних штанах.
— Знаю, — ответил я, откидывая капюшон. — Маман позови.
— Ее здесь нет. Приходите завтра. Или я могу передать ей сообщение.
— Передай, что у нее гость в королевском номере.
Я прошел мимо паренька начал подниматься на чердак. Паренек засуетился, но как-то вяло. Он явно не привык к такому, что кто-то без спроса своевольничает в этом доме радости и наслаждения. И явно не знал, как реагировать.
— Туда нельзя, — произнес он растеряно.
— Ну так не ходи, — бросил я.
Лень было бодаться, не было настроения спорить. Паренек шел за мной, увещевая, умоляя и все в таком духе. Но сделать ничего не решался, а у меня не было времени разбираться. Я просто поднялся на чердак, игнорируя вывалившихся изо всех дверей девушек, мотыльками слетевшихся на шум.
Странно, но они меня не боялись. Даже как-то наоборот, может мне и показалось, но стоило и увидеть меня, как девушки сразу успокаивались.
— Я предупреждал, — залепетал паренек. — Говорил, что нельзя, но он не слушал.
Только открыв дверь в комнату Кастера, я понял, что тот разговаривал не со мной. Из темноты раздался спокойный голос Маман.