восемь, плюс еще неизвестно сколько потайных. Надо же как-то слугам и простому люду сюда попадать.
Но вот возле входа в башню сидел пожилой мужчина, залитый кровью. Я осторожно приблизился, разглядывая худощавую фигуру. Это точно был Стефан, разве что выглядел не так безумно, как при нашей первой встрече. Первой, если не считать общение с его оторванным сном во время экзамена.
— Стефан, — осторожно позвал я.
— Неуязвимый, — произнес он, пялясь в никуда. — А я-то думал, почему в воздухе пахнет пеплом. Ты опоздал, мои друзья сделали всю работу за тебя. Или почти всю.
— Как ты себя чувствуешь, Стефан, — я осторожно присел рядом со стариком.
Несмотря на кровь, ран на его теле я не заметил. Да и разговаривал он практически нормально, а не как в прошлый раз.
— Как обессилевший старик, — улыбнулся он, обнажая пеньки гнилых зубов. — Она здесь?
— В тылу, — понял я о ком идет речь.
— Раз ты пришел, значит это я тебя отправил, верно?
— Верно. Я видел твой сон. С Мэйси все хорошо.
— Хорошо, — с грустью вздохнул старик, повесив голову. — Этой двери не должно было быть здесь. Всегда была другая, из честного камня и живого древа. А не эта. Архангел вострубил в рог, но я не услышал. Сделай мне одолжение, Смерть. Она не должна видеть меня таким. Пусть запомнит мой сон. И ты забудь меня.
Я посмотрел на двери, ведущие в центральную башню. Не нужно быть гением, чтобы понять, что они запечатаны настолько хорошо, что с наскока их не откроешь. И тем не менее, в дверях была дыра у самого пола. Ровно такого размера, что в нее смогла бы протиснуться крыса.
— Они хоронят своих братьев. Знай, Смерть, если когда-нибудь увидишь крысу, что закапывает тело другой крысы, знай, это я их этому научил. Это мое наследие. Но они не закапывают живых, в этом моя проблема.
— С нами есть целительница. Она поставит тебя на ноги, Стефан. Приведет в порядок, будешь как новенький.
— Поздно, Смерть, уж тебе ли не знать? Или ты совсем потерял хватку? — старик зашелся в кашляющем смехе. — Если что-то делаешь, то делай это хорошо. Если остаток жизни вложил в один удар, то и нечего мешкать. Я все вложил. Мое величайшее полотно. Жаль, не хватило. У этого, — он дернул рукой, пытаясь показать в сторону тронного зала, но кисть безвольно упала обратно на пол. — Не должно было быть так. Он не алый, он грязный. Этого не было на моем холсте. Потому что холст всегда чист, а грязь липнет сверху.
Стефан замолчал, безвольно уронив голову. Сильнейшее истощение организма. И физическое, и эфирное. По всем законам это тело не должно было дожить до этого момента, даже я это понимал. Но, видимо, у творцов снов свои правила, они уходят когда сами захотят.
И внезапно Стефан поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза. И это не было взглядом безумца. Так смотрел на меня тот, другой Стефан, полный сил и жизни. Стефан из сна.
— Архитектор. Это все его рук дело. Он — грязь поверх моего холста.
— Я не…
Не договорил. Голова Стефана рухнула обратно вниз, а затем и его тело безвольной куклой склонилось набок. Словно из него вынули все подпорки. Из седых грязных волос выскочило несколько хлопьев пепла, что немного покружили, а затем влились в полы моего плаща.
Стефан только что умер и я даже не знаю, куда отправится его душа, ведь он оторвал свой сон давным-давно.
— Гипнос, — обратился я к богу, в чьем существовании не был уверен. — Позаботься о нем. Он заслужил теплых грез.
Сначала я услышал шелест, который постепенно перерос в шарканье. Через несколько секунд мне пришлось взлететь под потолок, потому что пол превратился в живой ковер из шкур и хвостов.
Крысы. До этого момента я столько о них думал, но только сейчас увидел. Обычные, мать его, крысы. Разве что слишком много. Они лезли отовсюду, из каждой щели, из стен, с потолка, из каких-то незаметных нор. Массово.
И крысы схватили тело Стефана. Зубами, когтями, забрались под него, а затем потащили. Стефана словно раскачивало волнами на этом живом ковре. Туда-сюда, туда-сюда. А затем их стало слишком много, наверное, стой я на полу, то они спокойно смогли бы кусать меня за колени и выше.
Тело Стефана внезапно потонуло в этом серо-коричневом потоке, а затем они начали таять. Я не видел, куда они убегают, но крыс явно становилось все меньше и меньше. Через пару минут последние убежали сквозь щели между камнями и я вновь остался один.
Ни крови, ни следов, ничего. Они утащили тело Стефана целиком. Видимо, понесли его хоронить, ведь тел мертвых крыс я тоже не видел. Ни внутри замка, ни снаружи.
— И что мне теперь сказать Мэйси? — растеряно спросил я.
— Сделай как обычно. Соври. Только в этот раз красиво.
— Напишешь речь?
— Вот еще, — фыркнул Скай. — Твоя подруга, сам разбирайся. Не впутывай меня в это.
— А за пудинг?
— За пудинг я готов помолчать.
— Тоже неплохо, — вздохнул я.
На душе стало как-то грустно. Шутки шутками, но Стефан, возможно, спас весь Эдо, а то и все королевство. Если бы он не нарушил работу купола, то далеко не факт, что мы бы смогли дойти так далеко.
Хоть и рано говорить о полной победе.
Вскоре в Комнату Четырех Дверей пришел передовой отряд во главе с пожилым рыцарем в серебряных латах. Не знаю его имени, но он точно один из Белой Дюжины.
Но я был в пепельном плаще, так что никаких недоразумений не случилось.
— Вы как сюда попали? — спросил я.
— Так бой во всю идет, — не меньше моего удивился такой встрече гвардеец. — Два этажа под нашим контролем.
— А почему так тихо тогда?
— Так это, господин Смерть, шумоизоляция. Ваши братья же делали, чтоб, значит, не подслушивал никто.
— Логично, — кивнул я.
Под моими братьями он подразумевает работу ловцов. Что-то я не учел такого момента и до сих пор был уверен, что к штурму замка еще даже не приступили. А оказывается уже бои идут во всю.
Это сколько же алых завалили крысы, что мы за какие-то полдня прошли от внешних стен до входа в тронный зал?
— Слишком все легко, — пробормотал я, вспоминая сон с Архитектором. — Слишком.
Вскоре появился сам Эдей. Разумеется, в сопровождении Сантора и, что удивительно, главы Шепчущих.
— А ты чего тут забыла? — спросил я.
— Мне не особо доверяют, — жеманно пожала она плечиками. — Так что стараюсь быть всегда на виду. Алиби, понимаешь?
Я сузил глаза и скрестил руки. Знаю, что пепельная маска сейчас стала выглядеть очень не дружелюбно.
— Ладно, — зашипела Ильда, переходя на шепот. — А где мне еще быть? Ты снимешь с нас метки и думаешь все? Шепчущих ненавидели и боялись десятилетиями.
— И что… Ты… — я поочередно переводил взгляд с нее на Эдея. — А-а-а…
— Дошло, да?
— Кастер бы гордился твоим коварством, — всерьез восхитился я этой женщиной.
— Благодарю, — сделала она книксен.
А я лишь отметил, что даже в легкой кожаной броне глава Шепчущих смотрелась крайне сексуально. Ну да, роковая женщина, покорно пришедшая в трудный час на выручку. Девушка и ее гильдия сделали довольно много в этой войне.
А тут юный Король-бог, который полжизни прожил на необитаемом острове под охраной лунатика-психопата. Между прочим, я только сейчас понял, что Эдей для юноши держится крайне хорошо. Все-таки интересы королевства и чувство долга преобладает над остальными… чувствами.
Ладно, кто я такой, чтобы лезть в дела сердечные. Тем более за Ильдой теперь следит сам Калейдоскоп, ведь иначе от метки ей не избавиться. А шики вряд ли имеет хоть какие-то шансы стать будущей королевой.
Тем временем Эдей положил ладони на створки дверей, ведущих в тронный зал. Слегка надавил и те с легкостью распахнулись. Я лишь успел заметить колебания эфира в пространстве, на дверях явно стоял какой-то замок.
Вряд ли он полноценно работал, ведь в тронном зале уже был человек. Правда, разглядеть его толком не получалось. Потому что если я до этого момента Комнату Четырех Дверей считал огромной, то теперь она действительно казалась мне небольшой прихожей.
Тронный зал оказался Огромным с большой буквы. Три этажа балконов, массивные колонны, сводчатый потолок. А впереди, вдалеке, на постаменте стоял трон. За ним были цветные витражи, так что солнечные лучи разноцветными зайчиками подсвечивали зал.
Однако сейчас из-за этой игры цветов человек на троне казался особенно темным. Юный император оказался действительно юным. Глубокие недетские морщины избороздили лоб, глубоко посаженные глаза и острый взгляд делали его визуально старше, но внешностью не обмануть ловца, который привык видеть то, насколько отличается человек и его сон вместе.
Император был едва ли старше самого принца. В том моем мире ему бы дали лет двадцать — не больше. И оба явно прожили не самую счастливую жизнь. Если верить слухам, юный император тоже провел жизнь в изгнании.
Вошли мы вчетвером. Эдей первым, Сантор за его правым плечом, Ильда за левым, я летел над ними, но из уважения держался чуть позади.
Разумеется, первое, что я сделал, когда открылись двери — запустил пепел. В тронном зале действительно не было больше ни одной живой души. Император был один. Сидел на явно большом для него троне, облокотившись на левую сторону.
Худой, неказистый, он был замотан в алый шелковый плащ с вышитым гербом. Василиск в терновых переплетениях, знак имперского рода. Он был замотан в него, словно в одеяло.
К трону был прислонен обнаженный меч, а император сжимал в руках трость для ходьбы. Он даже не смотрел в нашу сторону, словно его не особо интересовало происходящее.
— Император Ценарий Пятый из Дома Терний, — произнес Эдей.
— Эдей, король-бог Эдеа, хранитель Архангела, — поприветствовал император холодно.
— Мы победили. Отдай приказ к сдаче и сохрани жизни. Больше нет смысла сражаться.
— Сражаться, — лениво произнес император. — Сражаться вообще не было смысла. Ты знаешь, как в империи становятся императором?
— Знаю, — кивнул Эдей.