— А почему у них глаз нет? — спросил Бион.
— Они их прячут, — пробурчал Хоуп. — Никто из них никогда на меня не смотрел открыто. Я не видел ничьих глаз.
— Люди, что смотрят на тебя, как на чудовище, — произнес я, раздумывая. — Которые боятся тебя и хотят сожрать при первой возможности. А их тела — это тени, потому что они прячутся по углам и всегда следят за тобой. Так ты воспринимаешь жителей своего города.
— Какой есть, — произнес Хоуп. — Каким родился.
Теперь к безглазым теням добавился шепот. Сильный, громкий, сотканный из тысячи голосов. Он сплетался в хор сплетен и пересудов, но я не мог разобрать ни одного слова.
— Они точно не нападут? — спросил Бион.
— Они только поглядывают исподтишка, да шепчутся между собой, — произнес Хоуп. — И за спиной шепот всегда громче.
Мы шли узкой улицей, и с каждым шагом Хоуп становился меньше. Чем громче был шепот, тем слабее становился лунатик. Если из дома он выходил с расправленной спиной, то сейчас был похож на сгорбленную тень самого себя.
— Ты становишься слабее от этого места, — произнес я.
— Это мой личный кошмар. Он напоминает мне реальную жизнь. А в реальности я действительно слаб.
Те же вытянутые тени сейчас заполонили улицы города. Они бродили вокруг, шептались между собой, неотрывно смотрели на лунатика. Только сейчас он больше не выглядел слабым. Тени заполонили все свободное пространство, словно только они были истинными жителями этого города.
Хоуп глубоко вдохнул и, не вынимая рук из карманов, просто хмыкнул, глядя на Архитектора. Звенящая тишина оглушила. Тени замерли и все как по команде перевели взгляд на Архитектора, оскалив клыки.
Архитектор расплылся в широкой улыбке и отзеркалил Хоупа, убрав руки в карманы. Вдохнул и хмыкнул в ответ.
Это было похоже на взрыв ядерной бомбы, на удар молнии, на бурю. В одно мгновение тишина разлетелась мириадом осколков. Оскверненные твари с невероятной скоростью и диким ревом бросились в атаку.
Тени Хоупа сорвались с места и бросились на встречу. Сотни метров расстояния между ними сократились меньше, чем за удар сердца. А затем тварей скверны словно комбайном перемололо. Тени оказались ревущим потоком, сносящим все на своем пути.
Я видел, как сотни тварей в одно мгновение разлетелись на куски, тени проломили их орду, пройдя раскаленным тараном сквозь черное масло. На второй секунде тени с визгом, граничащим с ультразвуком, ворвались в ворота. Образовался затор от столкнувшихся в узком проходе армий. На третьей секунде тени разметали жалкие потуги тварей к сопротивлению и рванули наружу, оставляя за собой лишь обрывки тел.
Тени сплошным потоком, больше напоминающим лезвие бритвы, проносились мимо моего лица. Мельтешение безглазых лиц сливалось в один сплошной росчерк. Тени не трогали никого, кроме тварей.
И в центре этого бушующего визжащего потока стояли две улыбающихся фигуры. Стояли, неотрывно глядя друг на друга.
— Силен, — наконец произнес Архитектор довольным голосом. — Так даже лучше.
А затем я даже не понял, что произошло, потому что план был не такой. Темная фигура Архитектора как-то расплылась черной кляксой и в следующее мгновение они с Хоупом уже сцепились.
Это не было похоже на бой. Больше походило на то, что лунатик сражается с антропоморфной смолой, которая пытается облепить его целиком.
— Хоуп, — бросился я на выручку.
Но тело слушалось с трудом. И даже когда я попытался приблизиться, тени начали атаковать меня, сбивая с ног и снося в своем потоке дальше от лунатика.
— Хоуп, твоего кошмара, пусти.
— Хороший план, да, — улыбался он, так и не вытащив руки из карманов.
— Это не по плану.
Архитектор должен был захватить мое тело. Я Деморо с аномальным источником и связью с миром грез. Я сосуд. Я живу в долг.
Но лунатик просто продолжал улыбаться, пока Архитектор поглощал его тело. Я все же сумел прорваться сквозь бесконечный поток теней. Выбрался, бросился на помощь, но в этот момент лицо лунатика пошло рябью и расплылось в хищном нечеловеческом оскале.
— Опоздал, — произнес Архитектор губами моего друга. — Из тебя вышел хороший слуга, но больше ты мне не нужен.
Он вытащил руку и протянул ее в мою сторону. Волна силы обдала тело так, что мой аномальный источник чуть было не потух. Это была не атака, а простое намерение. Которое прошло сквозь завесу Ская и накинутый сон. Просто желание, способное вызвать разрыв сердца у не самого слабого из ловцов.
Что может остановить это чудовище? Эгрегор кошмара? Архангел мог бы, но его сейчас нет с нами.
Я вздохнул, наконец осознав реальность. Выбора нет. Хоуп все решил за меня.
В следующее мгновение на его вытянутой руке проявилась маленькая белая мышь полевка. Появилась и укусила хозяина за палец. От острой боли тело лунатика дернулось, кожа побледнела, а глаза моментально стали красными.
Оскал сошел на нет и я вновь увидел лицо своего друга.
— Лаэр, — улыбнулся он. — Извини, но теперь тебе придется расплачиваться по моим долгам. Теперь ты должен стрелу моей госпоже.
— Хоуп, — все, что смог выдавить я из себя.
— Ты же сам говорил, что мое имя значит…
Он не договорил, потому что его взгляд снова потемнел, бледность исчезла, а лицо исказила гримаса ненависти. Архитектор преодолел секундную слабость и вернул контроль над своим новым сосудом.
Но это уже не было важно, потому что Хоуп все сделал. Лунатик, заключивший безусловный договор со сновидением одиночества, получивший поцелуй от госпожи, попросил в долг одну стрелу.
И он ее получил.
Что может победить эгрегор кошмара? Другой эгрегор. Например, эгрегор одиночества.
Архитектор вновь поднял руку, намереваясь убить меня, но Джуши уже одолжили стрелу. И в этот миг она упала с неба. Стрела, преодолевшая половину континента, пронзила сердце лунатика, выйдя окровавленным наконечником из груди.
Тело Архитектора дернулось, заваливаясь вперед. Из его рта потекла черная бурлящая скверна. Он поднял на меня взгляд, наполненный злобой и незамутненной ненавистью. А затем…
— Сейчас, — крикнул я и бросился вперед.
Архитектор понял, что попался и попытался уйти. Его сил теперь хватало, чтобы стереть все человечество, утопить его в вечном кошмаре, но для этого ему надо было просто сохранить свой сосуд. На худой конец — бросить его и вырваться самому.
И чтобы этого не случилось, я прыгнул вперед, сбивая тварь с ног и валя его на землю. Тощее тело Хоупа стало невероятно сильным. И несмотря на смертельную рану в груди, он был способен сопротивляться.
Я придавил ублюдка к земле, навалился сверху, прижимая всем весом. Архитектор взревел мне в лицо, выпуская эманации ужаса. Я раскрыл пасть, отвечая ему звериным рыком, и лишь сильнее вонзил свои когти.
Счет шел на секунды, прежде чем Архитектор соберется с силами для рывка. И в лучшем случае он просто размажет меня ровным слоем по земле, в худшем — снесет весь город.
И в этот момент сопротивление ослабло. Тело лунатика стало немного податливей.
— Приляг, почи-и-иль… — послышался знакомый голос.
— Держу, — другой голос сопровождался вспышкой золотого свечения.
Бион успокаивал целого, мать его, Архитектора! И в это время Талер положил ладони на его голову, пытаясь воздействовать ментально.
Архитектор понял, что происходит, но тени Хоупа просто метались по городу, не желая подчиняться ему. А твари были отброшены слишком далеко от ворот и явно не успевали.
Тогда ублюдок принял единственно возможное решение. Черная слизь изначальной скверны начала вырываться наружу, стремясь покинуть раненное и скованное тело.
— Давай, — рявкнул я, подгоняя остальных.
Все всё понимали, но кто-то продолжал медлить и тупить, не решаясь начать действовать, пока мы с Талером оставались рядом. Нам повезло. Повезло, что рядом был орден Неспящих, которые всегда ставили безопасность мира выше отдельных жизней.
Я увидел лица Неспящих, узнал среди них полосатика и даже успел ухмыльнуться. Скверна пыталась вырваться, но не успевала. Неспящие вонзили тонкие металлические нити в землю вокруг нас. И те сразу начинали извиваться, будто живые, переплетаясь между собой в витиеватый узор.
И когда последняя нить вплелась в общее плетение, клеть захлопнулась. Ловушка, в которой полвека сидел Скай. Артефакт с Парящих Островов. Теперь в ней оказался заточен Архитектор — эгрегор кошмаров.
Впрочем, первые люди создали эту клеть именно для него. Ведь невозможно уничтожить того, кто является неотъемлемой частью мира грез. Но можно сковать. Запереть. Что мы и сделали.
В наступившей тишине выжившие ловцы и путники медленно подходили к застывшим прутьям клети из которой ничто не могло выбраться.
— Получилось? — раздался неуверенный голос Сантора.
— Получилось, — кивнул магистр Ки.
— Хоуп, — всхлипнула Мэйси.
— Лаэр, — это была Ева.
— Талер, — с почтением произнесла Ильда, беря под руку молчаливого Эдея.
— Эй, снимите меня, — заорал Талер.
Все тут же задрали головы и посмотрели на крышу ближайшего здания.
— Ну вот, — закатил я глаза.
— Такой момент испоганил, — рыкнул Скай. — Не надо было его вытаскивать, Лаэр.
— Да ладно, — устало махнул я рукой. Не оставлять же его в клетке. Благо скольжение позволило вытащить двоих. — Но мог бы помолчать да. Сам теперь спускайся.
Я спрыгнул вниз, но вместо плавного парирования просто мешком упал на землю. Сил практически не осталось. Ко мне сразу бросились друзья, пошли радостные объятия, слезы, даже смех. А затем…
— Хоуп? — со слезами на глазах спросила Мэйси.
В наступившей тишине я с трудом смог сглотнуть ком, вставший в горле и покачать головой.
— Он уже был… — мне не хватило сил договорить. Но это и не требовалось. И так было все понятно.
Молчал лишь Бион, который и сам все видел. Не было там Хоупа. Уже не