— Это, мистер Мак-Хантли, частая наша гостья, но является сюда так, словно это она приглашает Всевышнего на свидание и не потерпит ни минуты опоздания с Его стороны. Подверженная чрезмерному национализму, мисс Маккартри сердита на Господа за то, что он не шотландец.
— Мне сказали, что она поддерживает кандидатуру доктора Элскотта.
— Свой своего ищет.
Бакалейщик, стоявший в дверях и дышавший свежим воздухом, произвел приятное впечатление на полицейского, зашедшего в магазин. Человек только немного посторонился, чтобы его пропустить, но не проявил ни малейшего желания поинтересоваться, что ему надо. Дугал собрался было обратиться к нему с вопросом, как вдруг из комнаты в глубине магазина выскочила женщина — живое создание, ни некрасивое, ни хорошенькое, — которая, казалось, была во власти сильного раздражения. Вместо того, чтобы спросить Мак-Хантли, что он желает, она набросилась на бакалейщика, стоявшего, засунув руки в карманы передника, и, казалось, совершенно безразличного к своим клиентам.
— Уильям Мак-Грю, решитесь вы, наконец, или нет, взяться за работу? Можно подумать, что вы встаете с постели только затем, чтобы выждать, когда откроется «Хайлендер», и выпить там с друзьями, такими же испорченными, как и вы!
Мак-Грю даже не удосужился повернуть голову, и супруга бросила ему:
— Бог покарает вас, Уильям Мак-Грю!
— Он уже сделал это, Элизабет, когда свел меня с вами. Я думаю, что таким образом Он хотел заставить меня расплатиться за грехи многих поколений Мак-Грю. Вот, если хотите, мое мнение.
— Грубиян! Скажете вы мне, наконец, что вы тут ждете, переваливаясь с боку на бок, будто огромный медведь?
— Чтоб вы сдохли, Элизабет! Я жду тот благословенный час, когда не услышу больше ваш визгливый голос, разражающийся бранью. У вас будут прекрасные похороны, Элизабет. Клянусь вам, я не поскуплюсь на расходы, так буду счастлив, что отделался от вас навсегда.
— Мажет быть, вы подумываете о том, как бы ускорить приближение этого момента?
— Элизабет, вы не должны толкать меня на это.
Миссис Мак-Грю повернулась к Дугалу.
— Вы когда-нибудь слышали что-либо подобное? Муж желает смерти своей жене, да еще в присутствии постороннего.
Мак-Хантли попытался уладить дело,
— Конечно… Если бы он и в самом деле думал так, как говорит, то позаботился бы о том, чтобы не выдавать свои намерения перед свидетелем.
— Ах! Сразу видно, что вы не знаете Уильяма Мак-Грю, самого ленивого человека в Пертском графстве, самого плохого супруга в округе!
Внезапно она изменила тон, чтобы сообщить:
— Должна признать, что он не всегда был таким, а только с тех времен, когда появилось это создание, называющее себя женщиной…
Мак-Грю невозмутимо заметил с порога:
— Осторожно, Элизабет! Вы снова собираетесь плохо отзываться о нашей Имоджен, а вы знаете, что я вам это делать запретил.
Не обращая совершенно никакого внимания на это предупреждение, Элизабет закричала:
— Нет, вы только послушайте его! Наша Имоджен! Не позор ли это! Воля ваша, Мак-Грю, предпочесть эту рыжую кобылу мне, однако вы не можете помешать мне сказать этому господину, что я думаю об этой бесстыжей, этой разрушительнице очага, этой пьянчужке, этой…
Быстрым и уверенным движением руки — Дугал никогда бы не поверил, что тот на такое способен, — бакалейщик, проворно развернувшись, швырнул в лицо жены переспевший помидор, который там и лопнул. Воспользовавшись временным замешательством, причиной которого стало непредвиденное нападение, Мак-Грю бросился к своей супруге, дал ей пару крепких пощечин и отвел в комнату в глубине магазина, не обращая внимания на ее крик. Вернувшись, бакалейщик поинтересовался:
— А кроме этого, сэр, что желаете?..
— Журналист, расследую дело об убийстве Хьюга Рестона, меня интересуют самые видные люди вашего города. Вот мисс Маккартри…
Мак-Грю, казалось, на несколько минут сильно призадумался, затем сказал свое мнение:
— Наша Имоджен — это что-то.
По всей видимости, Дугал имел дело не с болтуном.
— Не могли бы вы рассказать о ней побольше?
Его собеседник тряхнул головой:
— Говорю вам, это что-то!
Ветеринар Дермот Гленроутс прогуливался, держа за руку свою супругу, когда им повстречался незнакомец. Незнакомцем этим был Мак-Хантли. Они улыбиулись ему, будто пожелав «добро пожаловать» в город, принадлежавший им. Увидев эти две улыбки, полицейский решил поздороваться с парочкой, которая в свою очередь поздоровалась с ним — пролог, необходимый для того, чтобы перейти к делу.
Дугал назвал свою профессию — журналист, имя и фамилию и рассказал о цели своего приезда в Калландер. Миссис Гленроутс сразу залилась слезами.
— Хьюг был одним из наших старейших друзей.
— Я крестный отец его племянницы, — уточнил Дермот задрожавшим от волнения голосом и добавил, — пойдемте к нам домой, мистер Мак-Хантли, там разговаривать лучше, чем на улице.
В богато обставленной гостиной Гленроутсов Дермот рассказал о событиях, предшествовавших смерти Рестона, и сообщил, что полиция, вероятно, слишком поторопилась, схватив Ангуса Камбрэ. Дугал предпочел не спорить о степени виновности молодого человека, а узнать у мистера Глен-роутса, что тот думает о жителях Калландера. Не успел инспектор закончить формулировку вопроса, как эта пышущая здоровьем дама пустилась безудержно восхвалять мужское и женское население города. Если верить ее словам, и одни и другие обладали всеми добродетелями, дети ревностно — заботились о том, чтобы заслужить честь быть гордостью своих родителей, жены были верными, мужья — примерными, и все это благодаря труду преподобного отца Хакарсона и помощи, оказываемой ему Приходским Советом, который мистер Гленроутс имеет честь возглавлять, с одобрения его сограждан.
Только исполнив эту хвалебную песнь в честь жителей Калландера, супруга ветеринара перешла на изменников.
— Разумеется, — вздохнула она, — как в любом человеческом коллективе, и у нас есть свои паршивые овцы…
Муж остановил ее движением руки.
— Я знаю, как вы страдаете из-за такого положения вещей, дорогая моя, но успокаивайте себя тем, что если и повелел Господь так, чтобы были среди белых овец овцы черные, так затем лишь, чтобы белизну одних было легче заметить на чёрном фоне других.
— Аминь! И тем не менее, Дермот, — вам это хорошо известно — если бы эта ужасная женщина не появилась у нас и не навела здесь беспорядок, мы, может быть, смогли бы привести в лоно нашей церкви некоторых, пьяниц, которые — увы! — еще встречаются в каждом населенном пункте,
Дугал сделал вид, что удивлен.
— Что же это за женщина, которая так вас огорчает?
В ответ он услышал дуэт агрессивных реплик,
— Старая дева, вспыльчивая, мстительная, склонная к алкоголизму и к тому же ярая националистка!
— Представьте себе, она отказалась признать нашу Королеву свою сюзереном!
— Не может быть!
— Да! Она придерживается мнения, что наша Королева — всего-навсего узурпатор!
— Невероятно!
— Она замешана в разных темных историях: преступлениях, пропажах, шпионаже!
— Она хлещет виски!
Покинув Гленроутсов, Дугал признался себе, что враги Имоджен были более красноречивыми, чем ее сторонники. Чтобы убедиться в верности своего мнения, он отправился в мэрию.
Мэр Нэд Биллингс совершенно не знал, как следует принимать незнакомых людей, поэтому инспектор очутился в его кабинете раньше, чем тот успел решить, примет он или нет непрошеного посетителя, настойчиво добивающегося встречи.
Нэд был высоким, еще молодым мужчиной, которого, в общем-то, любили. Он мог сказать все начистоту, что заставляло хмуриться важных персон, но вызывало симпатию большинства. Кроме того, Биллингс не скрывал своей любви к местному виски.
— Я не помешаю вам, господин мэр?
— Вам не кажется, что уже поздновато об этом спрашивать, но раз уж вы вошли, садитесь и говорите, что вы хотите от меня услышать?
Мак-Хантли сообщил мэру, кто он на самом деле и почему представлялся жителям Калландера журналистом. А теперь он хочет услышать, что думает о своих подчиненных мэр.
— Они не лучше и не хуже остальных, проживающих в нашей стране. Есть среди них богатые, не такие уж и эгоисты, и не слишком озлобленные бедные. По воскресеньям они ходят в церковь, по субботам напиваются и иногда дерутся, согласно доброй старой традиции, а в остальные дни недели работают.
— Когда я разговаривал с людьми, все постоянно упоминали имя одного человека, одни — восхваляя, другие — проклиная. Я имею в виду мисс Маккартри.
В комнате раздался смех. Это заливался мэр.
— Наша Имоджен!.. Известно ли вам, что с тех пор, как она вернулась, Каллаздер помолодел? Она взвалила на себя нелегкую задачу внести оживление в нашу однообразную жизнь! Наша Имоджен — это просто чудо! Вы должны с ней встретиться, я уверен, что она вас заинтересует. Такую женщину, как она, вам не часто приходилось встречать. Ваши сослуживцы ее прекрасно знают. Они не рассказывали вам о ней?
— Нет.
— Они, без всякого сомнения, решили устроить вам сюрприз.
— Ваши слова, господин мэр, вызывают во мне горячее желание как можно скорее познакомиться с мисс Маккартри. Вы не скажете, где она живет?
— Недалеко за городом. Если идти в сторону Доуна, то дойдете до заправочной станции и гаража. Владелец — Юэн Стоу. Это парень тоже ничего. Он довольно долго жил не здесь, а три года назад появился. Дом нашей Имоджен находится в пятистах ярдах от гаража, он стоит на холме. Стоу вам покажет.
Дом Имоджен понравился Дугалу с первого взгляда. Невысокая белая стена с решеткой, переплетенной вьющимися растениями, ухоженный сад и в глубине его симпатичный дом, построенный в традиционном стиле…
Мак-Хантли, настроенный как нельзя лучше, потянул за цепочку, приведя в действие звонок с каким-то надтреснутым тембром.