В уютной квартирке — 75 квадратных метров и потолки с открытыми балками — Симон сразу побежал в свою комнату в конце коридора. Кристофер посмотрел ему вслед, довольный тем, что малыш здесь уже обжился. Хотя на то, чтобы окончательно довериться человеку, который еще год назад был его родным дядей, а теперь стал приемным отцом, у мальчика уйдет гораздо больше времени.
Через полчаса они вдвоем сидели на высоких кухонных табуретах за столом и в полной тишине пытались получать удовольствие от ужина. Кристофер, жуя плохо протертое пюре собственного приготовления, думал, что надо все-таки переходить на полуфабрикаты, а еще лучше заказывать готовую еду с доставкой.
— А почему у тебя нет любовницы? — спросил вдруг Симон, выводя вилкой круги в своей тарелке.
Кристофер схватился за стакан с водой и сделал большой глоток, чтобы не закашляться.
— Не знаю… Наверное, пока не нашел подходящую.
— Ты же еще больше постареешь, пока будешь искать, и женщины перестанут считать тебя красивым.
— Спасибо, друг, ты очень повысил мою самооценку.
Мальчик захихикал с набитым ртом — у него тоже были проблемы с разжевыванием пюре, — потом закашлялся и заплевал весь стол неразмятой картошкой.
— Ой, прости… — пробормотал он.
— Ничего страшного. Но если бы к нам сейчас заглянули соцработники, они бы подумали, что я решил тебя отравить… А знаешь, что мы сделаем? Фокус-покус!
Еще через полчаса Кристофер и Симон, уютно устроившись на диване бок о бок, наслаждались горячей пиццей и смотрели по телевизору документальный фильм про животных.
На экране гепард, припадая брюхом к земле, подкрадывался в густой траве к стаду газелей, которые мирно паслись в саванне. Одна резко вскинула морду, принюхиваясь, и Симон застыл с открытым ртом, даже пиццу выронил.
Внезапно хищник метнулся к стаду, уже не скрываясь. Короткая погоня закончилась тем, что самая нерасторопная газель была поймана и повержена на землю в облаке пыли. Гепард вонзил клыки ей в глотку.
В этот момент Кристофер растерянно подумал, что, наверное, не следует показывать такие фильмы восьмилетним мальчикам.
— Как ты думаешь, у этой газели есть дети? — озабоченно спросил Симон.
— Не знаю. Может быть, есть. Но понимаешь, в дикой природе…
— А как ты думаешь, о маленьких газелях кто-нибудь позаботится, если их папу и маму убьют гепарды?
Кристофер на мгновение закрыл глаза, еще раз мысленно отругав себя за то, что включил телевизор.
— Уф… я думаю, что газели — очень добрые животные, и у них принято помогать друг другу. Так что можешь не сомневаться — маленькие газели обязательно найдут новую семью, которая будет их всему учить и защищать.
— Значит, ты тоже немножко газель?
— Наверняка, — улыбнулся Кристофер. — Только бегаю не так быстро.
— Поэтому ты все время опаздываешь! — хихикнул Симон. Кристофер, расхохотавшись, схватил его за плечи, перетащил к себе на колени и принялся щекотать, приговаривая: "Ах ты, юморист!" Навозившись и насмеявшись, они еще немного посидели на диване. Кристофер выключил телевизор, и теперь тишину нарушал лишь приглушенный уличный шум.
— Знаешь, я тоже скучаю по твоему папе, — сказал Кристофер. — И по маме. Но мне хотелось бы верить, что оттуда, где они сейчас, мама с папой видят тебя и очень тобой гордятся.
— А ты мной гордишься?
— Конечно! Ужасно горжусь! Всем о тебе рассказываю и хвастаюсь. Ты ведь мой… — Он хотел сказать "мой сын", но осекся. — Ты мой самый любимый человек во всей Вселенной.
— А что такое Вселенная?
— Это безграничное пространство, такое огромное… как любовь. — Кристофер потрепал мальчика по взъерошенному затылку. — Так, по-моему, кому-то пора спать. Уже девять часов.
Мальчик нехотя сполз с дивана и направился в свою комнату.
— Эй! Сначала в ванную, Симон! Прими душ и почисти зубы.
Симон развернулся и поплелся в ванную, сгорбившись и шаркая ногами, как будто эволюционировал обратно в австралопитека. Помня, что скоро должна прийти норвежская дама из полиции, Кристофер великодушно сократил ему время на чистку зубов.
В своей комнате, переодевшись в пижаму, Симон полез под кровать и достал оттуда коробку с вещами родителей, которые забрал из дома после их смерти. Взяв из коробки серую толстовку "Аберкромби" с капюшоном — ту, что отец носил по выходным, — он залез под одеяло и свернулся калачиком, прижимая ее к груди.
Кристофер, присев на краешек кровати, зажег ночник в форме лазерного меча, и от мягкого, приглушенного света в комнатке сразу стало уютно.
— Спокойной ночи, Кристофер.
Он улыбнулся мальчику, постаравшись скрыть разочарование — каждый вечер надеялся, что Симон скажет: "Спокойной ночи, папа".
Мальчик вздохнул, уткнувшись носом в скомканную толстовку, и закрыл глаза. Кристофер, поцеловав его в лоб, тихо вышел из комнаты.
В гостиной он включил ноутбук, нашел в Интернете номер телефона Главного управления полиции Осло и набрал его на мобильнике.
Глава 14
Ровно в 21:30, как и было условлено, в прихожей раздался звонок. Кристофер пошел открывать.
— Значит, верно говорят, что северяне пунктуальнее южан. Прошу, входите.
В этой квартире Сара с первых минут почувствовала себя комфортно. Белые, приятного оттенка стены, бережно сохраненные элементы старинной архитектуры (например, большие деревянные балки под потолком и дубовый опорный столб посреди гостиной), пол, покрытый толстым плетеным ковром светло-коричневого цвета (появлялось ощущение, будто идешь по песку), и настенные светильники с фигурными плафонами, рассеивавшие мягкое, теплое сияние, создавали уютную атмосферу.
Кристофер, устроившись на диване-уголке, пригласил Сару присаживаться, а она все осматривала комнату и удивлялась, не находя в ней признаков женского присутствия. "Что ж, если этот месье гуляет направо и налево, то по крайней мере не изменяет жене, уже хорошо, — подумала она. — Обычный холостяк в вечном поиске добычи". Но, сев на диван, Сара увидела оттуда мячик и детский велосипед в коридоре за дверным проемом. "Значит, он в разводе".
— Я вас слушаю, инспектор, — сказал Кристофер. — Почему вас интересует Адам?
Он говорил быстро, беспокойно поглаживая подбородок в трехдневной щетине, — тема беседы заставляла его волноваться, но еще больше он нервничал из-за того, что от гостьи исходило странное, почти гипнотическое спокойствие.
Сара заправила рыжую прядь за левое ухо, стараясь не касаться правой, обожженной стороны, надежно скрытой волосами, достала инспекторское удостоверение и положила его на журнальный столик.
— Как мне сообщили, вы звонили в Главное управление полиции Осло удостовериться, что я там работаю. Надеюсь, теперь ваша душа спокойна?
— Вполне. Журналистская привычка проверять информацию. Да и потом, нельзя приводить в дом кого попало.
"За исключением хорошеньких студенток", — подумала Сара, не сводя с него пристального взгляда светло-голубых глаз.
Кристофер тоже исподтишка ее рассматривал и пришел к выводу, что при других обстоятельствах он сделал бы все, чтобы соблазнить эту норвежку с необычным, редким обаянием, в котором смешались холодность и нежность. По крайней мере, он попытался бы это сделать, не слишком рассчитывая на успех, потому что давно так не робел в присутствии женщины. А все из-за того, что в ней чувствовались внутренняя сила и уверенность в себе. Да еще эта скрытая под прядями волос правая сторона лица… Что она прячет? "В общем, дамочка с претензиями, — заключил Кристофер, — и без чувства юмора. Похоже, ей нравится быть привлекательной только для того, чтобы отшивать мужчин. Впрочем, я ничего о ней не знаю. Но кажется, хотел бы узнать побольше…"
— Я расследую смерть пациента психиатрической больницы "Гёустад" в Осло, — неожиданно заговорила Сара, будто прочла его мысли и решила пресечь их на корню. — Судя по всему, ваш брат Адам был последним, кто интересовался этим человеком, за исключением персонала больницы. Интересовался настолько, что нанес визит в "Гёустад". Начальница отдела кадров фирмы "Жантикс", где работал Адам, сказала мне, что он погиб в дорожной аварии, и дала телефон редакции вашего журнала.
— О’кей… И что именно вы хотите узнать об Адаме? Не понимаю, почему вам кажется странным, что финансовый директор фармацевтической фирмы посетил психиатрическую больницу.
— Ваш брат был в "Гёустаде" за год и месяц до смерти пациента, а точнее, двенадцатого января две тысячи пятнадцатого года.
— Адам умер девятнадцатого января, через неделю после визита. — Эту дату Кристофер, как всегда, произнес с волнением. — И что же?
— Меня это настораживает.
— Не вполне вас понимаю.
— Ваш брат никогда не рассказывал о чем-нибудь необычном в его работе на "Жантикс"? Или, возможно, вы заметили, что его поведение изменилось незадолго до аварии?
Кристофер потер лоб.
— Нет… Нет. Мы с Адамом были очень близки, я почти все знал о его жизни, а он — о моей. У меня не возникало чувства, что он от меня что-то скрывает.
— И все-таки подумайте.
— Вы намекаете, что смерть моего брата как-то связана с тем пациентом… из вашей больницы?
Сара ответила вопросом на вопрос:
— Каким был Адам?
— Погодите-ка! — Кристофер вскинул ладони перед собой. — Я не буду с вами откровенничать, пока не узнаю хоть что-то конкретное. Речь все-таки идет не о ком-нибудь, а о моем брате!
— Ладно. Возможно, гибель вашего брата была неслучайной.
— Что?! — Кристоферу показалось, будто ему ударом ножа вскрыли старую рану, едва зажившую за год скорби.
Сара понимала, какую реакцию в душе собеседника вызвали ее слова, и ей было жаль Кристофера. Несмотря на то что этот человек не вызвал у нее симпатии по первым впечатлениям, не было причин заставлять его страдать.
— Вы понимаете, что говорите? — тихо сказал Кристофер, подумав вдруг, что Симон может их услышать.
От Сары не ускользнуло, что он неосознанно бросил взгляд в сторону коридора, и, быстро сопоставив это с замеченными мячиком и велосипедом, она тоже понизила голос: