Разозлившись на отца за это заявление, Кристофер возвел глаза к потолку, посидел так некоторое время и достал содержимое второй коробки — охапку разных документов. Мама действительно постаралась, собирая вещи погибшего сына. Но что интересного тут можно найти? Счета за электричество, выписки по банковскому счету, копии больничных листов, справки о заработной плате… Кристофер вздохнул. Нет, правда, эти поиски неизвестно чего казались ему бесполезной тратой времени. И все же он решил довести дело до конца, чтобы потом не испытывать угрызений совести, поэтому, сев по-турецки, принялся внимательно изучать каждую бумажку, одну за другой.
Вскоре пришло новое сообщение от Сары.
"Есть что-нибудь?"
"Пока ничего конкретного. Буду держать вас в курсе".
Отправив ответ, Кристофер окинул усталым взглядом стопку выписок по банковскому счету, которые еще надо было просмотреть. На всякий случай он прочитал каждый документ от начала до конца — вдруг где-нибудь попадется крупная сумма, полученная или переведенная Адамом, ведь это вполне могло бы послужить кому-то мотивом для убийства. Но время шло, у Кристофера уже щипало глаза от напряжения, а ничего заслуживающего внимания ему так и не попалось.
Наконец кипа документов истончилась до нескольких бумажек, и тут Кристофер насторожился. До этого все выписки были предоставлены одним и тем же банком на имя Адама и Натали, но три последние пришли из другого — "Суисскокс", предназначались только Адаму, и счет был открыт примерно за год до его смерти. Кристофер затаил дыхание, ожидая обнаружить в выписках баснословные суммы, однако тут же разочаровался: на счете оказалось всего 300 евро, при этом ежемесячный расход составлял 25 евро 80 центов, и эти деньги списывались самим банком. Почему? Охваченный журналистским азартом, Кристофер нашел в Интернете на мобильнике официальный сайт "Суисскокс", скачал список предоставляемых услуг, лихорадочно пролистал его на экране и в самом конце документа нашел ответ. Сердце сразу заколотилось сильнее. Ровно 25 евро 80 центов в месяц в этом банке стоила аренда приватной сейфовой ячейки с доступом в любое время суток.
Поспешно открыв телефонную книгу, Кристофер позвонил Саре и доложил о своем открытии.
— И разумеется, Адам никогда не говорил вам об этом сейфе?
— Да.
— Так же как он не говорил о своем визите в "Гёустад" и об интересе к научным исследованиям времен холодной войны?
— Не усердствуйте, инспектор Геринген, я и сам уже понял, что Адам о многом умалчивал.
— Тогда еще раз обыщите комнату — нам нужен ключ от сейфовой ячейки.
— Если его и можно найти, то только здесь. Остальные вещи Адама родители продали. Я вам перезвоню.
Кристофер обшарил все ящики стола и шкафа, осмотрел нижнюю сторону столешницы, прощупал одежду, проверил книги и комиксы на полках, даже заглянул под матрас — на случай, если Адам по какой-то причине прятал ключ в родительском доме, а не у себя. Но ключа не было. Решив, что нужно перетряхнуть все вещи более тщательно, он сбегал в погреб, взял там еще несколько пустых картонных коробок и сказал матери, что хочет увезти на время пожитки Адама к себе, чтобы собраться с мыслями в обстановке, которая не станет будить в нем столько воспоминаний. Маргарита выглядела изумленной, но все же согласилась при условии, что он будет обращаться с вещами брата осторожно и скоро все вернет в целости и сохранности.
— Зачем тебе это барахло? — проворчал отец, читавший газету у окна гостиной. Время от времени он поглядывал поверх страниц на Симона, игравшего в саду с конструктором "Плеймобиль".
— Я с тобой согласен: ничего хорошего в том, что мама хранит здесь вещи Адама, нет, — шепнул Кристофер. — Заберу их пока — может, она немного отвлечется, а потом забудет.
Отец одобрительно кивнул и снова погрузился в чтение.
Перетаскав пять коробок в багажник машины, Кристофер поймал себя на том, что ему не терпится встретиться с Сарой и все обсудить. Но он не мог лишить Симона всех радостей выходного дня, поэтому томился в ожидании еще несколько часов, пока мальчик помогал бабушке делать яблочный пирог, а потом играл с дедом в мяч.
Вечером они наконец выехали в обратный путь. Симон, утомленный насыщенным днем, заснул в машине, и Кристофер отнес его в спальню на руках. Уложил в постель, раздел, накрыл одеялом и поцеловал в лоб. Потом, неплотно прикрыв за собой дверь, чтобы створка не стукнула, пошел в ванную. Только там, умывшись холодной водой и устало опершись руками о раковину, он наконец осознал, какие перемены внесла в его жизнь своим внезапным появлением эта норвежка, инспектор полиции другого государства. Кристофер знал, что теперь он не успокоится, пока не выяснит правду о смерти брата.
Почему Адам заинтересовался научными исследованиями второй половины XX века? Зачем ездил к пациенту в норвежскую психиатрическую больницу? Что такого важного он узнал? Именно из-за этого Адам и погиб, а вместе с ним и Натали. Теперь Кристофер почти не сомневался, что их убили.
Он вытер лицо полотенцем и хотел на цыпочках проскользнуть мимо спальни Симона в свою, но задержался, чтобы заглянуть в щелку. Малыш проснулся и как раз выполнял свой ежевечерний ритуал — полез под кровать, достал из коробки с вещами родителей старую толстовку и снова нырнул под одеяло, прижимая ее к груди.
Кристофер со вздохом двинулся было дальше, но Симон окликнул его по имени. Пришлось просунуть голову между створкой и косяком и пошмыгать носом, изображая мышь, выглядывающую из норки. Симон сонно захихикал:
— Ты такой смешной!
— Ты позвал меня только для того, чтобы надо мной посмеяться?! Между прочим, уже десять часов.
Симон отвел взгляд:
— Нет, не чтобы посмеяться. Просто я рад, что ты не оставил меня одного, когда… — Он замолчал, сонные глаза сами закрылись.
Кристофер чуть не задохнулся от накатившего волной чувства, которого он раньше никогда не испытывал, — счастья быть нужным кому-то. Симон, засыпая, что-то забормотал, Кристофер услышал слово "папа", подошел и погладил его по щеке. Мальчик во сне завозился, переворачиваясь на бок, крепче обнял скомканную толстовку отца, как любимую игрушку, и зарылся в нее лицом. Кристофер уже собирался выйти, но вдруг замер на месте, пораженный внезапной догадкой. И как он только сразу об этом не подумал! Толстовка все время была у него на глазах, стала привычной деталью обстановки, потому и ускользнула от внимания…
Он осторожно высвободил толстовку Адама из рук спящего мальчика, вышел из комнаты и принялся лихорадочно ее прощупывать. Вроде бы под подкладкой ничего не было. Тогда Кристофер приказал себе успокоиться, дошел до гостиной, сел на диван и прощупал ткань еще раз — медленно и методично.
Под пальцы попалось что-то твердое. Он бросился в кухню, достал из ящика ножницы и осторожно надрезал шов, а затем дрожащей рукой вытащил из-за подкладки маленький металлический ключ с номером "302".
Глава 16
Было уже около одиннадцати, когда Кристофер позвонил Саре:
— Я нашел ключ за подкладкой в толстовке Адама. Симон с этой толстовкой спит, как с любимой игрушкой.
— Отлично. Но…
Сара замолчала, не осмелившись высказать свои опасения. Она знала, что удостоверение инспектора полиции не поможет получить доступ к сейфовой ячейке — в банке ей просто-напросто укажут на дверь. А вот у Кристофера, как у родного брата покойного владельца, гораздо больше шансов. Однако втянуть этого человека в дело еще глубже означало подвергнуть опасности не только его жизнь, но и благополучие мальчика, о котором он заботится. К тому же Кристофер начинал ей нравиться.
— Я заеду к вам за ключом.
— Вы прекрасно понимаете, инспектор, что вам не разрешат открыть сейф, и тот факт, что вы из полиции, не произведет на служащих "Суисскокс" никакого впечатления. Даже у меня, как у родственника, наверное, нет такого права. Но я готов попробовать.
— Кристофер, вы ведь уже догадались, что люди, стоящие за этим делом, пойдут на все, чтобы сохранить свою тайну…
— Погодите, — перебил он; угроза смерти пока осознавалась смутно, казалась далекой и нереальной. — Представьте, что будет, если вы придете в банк и потребуете открыть ячейку. Вам откажут, конечно, но о вашем визите наверняка станет известно тем, кто замешан в этой истории, и они позаботятся, чтобы к ячейке Адама больше никто не получил доступа. Тогда мне уже не удастся узнать правду о гибели брата и нельзя будет рассчитывать, что его убийц когда-нибудь арестуют. Кроме того, не исключено, что эти люди придут и за мной, поскольку никто, кроме меня, не мог найти его ключ. То есть я окажусь под ударом в любом случае.
— Да, не исключено. Но если они убедятся, что вы не собираетесь докапываться до истины, скорее всего, оставят вас в покое.
— Докапываться до истины — моя профессия. И вы хотите, чтобы я вот так просто от этого отказался, когда речь идет о моем родном брате? О человеке, ближе которого никого в моей жизни не было?
— Я беспокоюсь не только о вас, но и о Симоне.
Кристофер сжал кулаки, борясь с сомнениями. Разумеется, он тоже беспокоился о Симоне. Собственно, только о нем и думал, поэтому дилемма казалась неразрешимой. Но как он будет воспитывать мальчика, зная, что убийцы его отца не понесли наказания? Кристофер понимал, что просто не сможет всю жизнь лгать Симону.
— Я иду в банк с вами, инспектор.
На другом конце линии Сара под гнетом обрушившейся на нее ответственности закрыла глаза.
— О’кей. Тогда встречаемся у входа в понедельник, в час открытия.
— Гм… Извините, но в понедельник я освобожусь только к шести вечера.
Сара онемела от возмущения — как он может такое говорить, учитывая обстоятельства?!
— Значит, вам придется отложить все дела.
— Послушайте, инспектор, я понимаю, что торможу расследование, и поверьте, мне даже больше, чем вам, не терпится узнать, что находится в сейфе, но отложить дела я не могу. Речь идет о душевном равновесии Симона.