Оседлав Джоанну, Сара наносила ей удары, метя в лицо, но та ловко закрывалась предплечьями, а затем, неожиданно крутанув бедрами, скинула ее с себя, уложив на спину, и навалилась сверху.
Кристофер тем временем уже видел в сотне метров огни. "Аэродром! Осталось совсем чуть-чуть!" — мелькнула мысль, но радость тотчас сменилась страхом — он услышал размеренный топот в нескольких метрах за спиной, бросил взгляд через плечо и в наступивших сумерках увидел сосредоточенное лицо преследователя.
— На самолет ты не сядешь! — рявкнул бывший морпех по-английски с гнусавым выговором американского Среднего Запада.
Сейчас Кристофер уже не мог рассчитывать на Сару — нужно было действовать самому, и единственная надежда была на собственные ноги. Он свернул к зарослям, чтобы выбраться на подъездную дорогу.
А в сотне метров позади Сара, прижатая к земле, судорожно пыталась вдохнуть — Джоанна вцепилась ей в горло обеими руками. Разжать эту железную хватку было невозможно, тогда Сара кончиками пальцев нащупала на земле камень, дотянулась до него, нанесла противнице удар, но та вовремя заслонилась плечом. Тем не менее это заставило Джоанну немного ослабить хватку и пригнуть голову. Воспользовавшись этим, Сара ткнула ее большим пальцем в глаз. Джоанна, вскрикнув от боли, шарахнулась назад, разжав руки, и Сара отшвырнула ее в сторону, а в следующую секунду, пружинисто вскочив, вырубила ударом ноги в голову. Не дав себе даже перевести дух, Сара вгляделась в сгустившуюся темноту — впереди маячили огни аэродрома, она надеялась, что Кристофер уже там, в безопасности.
— Стойте, стойте! Задержите взлет! — заорал в это время журналист, из последних сил преодолевая последние метры по темной дороге.
Хоткинс уже дышал ему в затылок, протянул руку и коснулся плеча. У Кристофера разрывались легкие, сердце грозило вот-вот остановиться, он не мог бежать быстрее. Хоткинс схватил его за плечо.
Кристофер почувствовал себя добычей хищника, который вот-вот перегрызет своей жертве хребет, и в этот момент их обоих осветили лучи мощных прожекторов. Хоткинс, получивший приказ действовать осторожно и не поднимать шума, тотчас выпустил добычу.
На мгновение растерявшись, Кристофер опомнился и бросился бежать дальше.
— У меня билет на рейс до острова Вознесения! Подождите!
Пробежав еще несколько метров, он оказался перед железными воротами военной базы. Двое часовых настороженно смотрели на гостей, положив пальцы на спусковые крючки автоматов.
— Стоять! — приказал один из солдат.
— Я… прошу… прощения, — задыхаясь, выговорил по-английски Кристофер, согнувшись и упираясь ладонями в колени. — На шоссе… на А40 была жуткая пробка… мы опаздывали… пришлось срезать путь… пешком…
Солдат сделал ему знак подойти и потребовал предъявить билет.
— Билеты… у жены в смартфоне… электронные. — Кристофер никак не мог отдышаться. — Она отстала, — добавил он, всматриваясь в темноту над лугом.
— Вы вместе? — спросил военный, переводя подозрительный взгляд с него на медленно подошедшего Хоткинса и обратно.
Кристофер решил не будить у часовых лишних подозрений:
— Да и нет. Мы приехали на одном автобусе, а потом вместе шли пешком. Верно?
Хоткинс подтвердил кивком.
— Ваш билет? — обратился к нему солдат.
Бывший морпех достал из кармана и протянул ему билет, но часовой вдруг поднял руку, заметив на дороге силуэт женщины.
Хоткинс и Кристофер обернулись одновременно. К ним быстро шагала Сара, тоже запыхавшаяся. Ей хватило одного взгляда, чтобы оценить всю деликатность ситуации.
— Простите за опоздание, но я не такая выносливая, как мой спутник, — широко улыбнулась она часовым.
Кристофер мысленно оценил ее иронию.
— К тому же споткнулась и упала, — добавила Сара, чтобы оправдаться за испачканную в земле и траве одежду.
Военный кивнул в знак понимания.
— Ваши билеты, пожалуйста. А также паспорта и визы.
Сара и Кристофер протянули ему паспорта и смартфон с электронными билетами; Хоткинс между тем постоянно оборачивался в надежде увидеть Джоанну.
— А визы? — напомнил часовой.
— Вы должны были получить специальное распоряжение насчет нас двоих по радиосвязи, — сказала Сара.
Военный, недоверчиво взглянув на нее, связался по рации с начальством — ему подтвердили, что Кристоферу Кларенсу и Саре Геринген пребывание на острове Вознесения разрешено особым приказом.
— Хорошо, вы можете пройти на аэродром. Ваш паспорт и визу, сэр, — обратился он к Хоткинсу.
Бывший морпех обернулся в последний раз — напарница так и не появилась, а обе визы были у нее.
— Подруга запаздывает, пойду ее искать. Мы сейчас вернемся. — Хоткинс побежал обратно по дороге.
Оказавшись на территории аэродрома, Кристофер и Сара уже без спешки зашагали бок о бок.
— Что ты с ней сделала?
— Потом расскажу.
— Она мертва?
— Нет, конечно. Нам же придется возвращаться через Бриз-Нортон. Если в окрестностях аэродрома найдут труп, нас арестуют сразу по прибытии.
— Но тогда убийцы полетят с нами?
— Это вряд ли, — покачала головой Сара и, достав из кармана две пластиковые карточки с надписью "Visa", помахала ими у Кристофера перед носом. На одной была фотография Джоанны, на другой — Хоткинса. — Когда им удастся получить копии, мы будем уже далеко.
У Кристофера не было сил, чтобы выразить радость, но в глубине души он возблагодарил высшие силы за то, что послали ему Сару.
В маленьком зале аэродрома они еще раз прошли контроль.
— Счастливого пути, — сказал военный за стойкой регистрации, возвращая им паспорта и смартфон с электронными билетами. — Ваш рейс отправится по расписанию. Пройдите через ворота А.
Сара на всякий случай удостоверилась, что больше их никто не преследует.
По бетонированной площадке аэродрома гулял ледяной ветер, лез в прорехи разорванной куртки — Сара, еще мокрая от пота после схватки с Джоанной, подняла повыше воротник свитера и вслед за Кристофером поднялась по трапу на борт А330, ожидавшего только их, чтобы оторваться от земли и отправиться в ночной полет, который продлится почти девять часов.
В салоне обоих охватило странное чувство — стюардессы не было, никто их не встречал, пассажиров оказалось всего трое. Двое мужчин в военной форме спали, разлегшись каждый на трех сиденьях. Один гражданский — лет сорока, с усталым лицом — смотрел в иллюминатор отсутствующим взглядом. Было по-ночному тихо.
Сара, сверившись с билетами, указала Кристоферу на два кресла в самой середине самолета, пропустила его вперед и села со стороны прохода.
— Не любишь иллюминаторы? — спросил он.
— Тебе нужно отвлечься, смотри в окошко, — отозвалась Сара, с наслаждением вытянув ноги.
Стюардесса все-таки появилась — вышла из кабины пилотов, задраила входной люк, затем разбудила двух военных и удостоверилась, что все пятеро пассажиров пристегнули ремни безопасности.
Кристофер, прислонившись виском к раме иллюминатора, все это время высматривал в темноте убийцу и его спутницу, но ни на площадке, ни за ее пределами не было видно ни души.
А330 вздрогнул и покатился вперед, несколько раз свернул, выруливая на взлетную полосу, ускорился и через несколько сотен метров оторвался от земли. Только после этого Кристофер, откинувшись на спинку сиденья, издал глубокий вздох облегчения.
— Кто все-таки были эти люди? — повернул он голову к Саре.
Она пожала плечами:
— Ну, если не считать того, что их наверняка нанял тот самый человек, которому твой отец звонил перед самоубийством… я про них ничего не знаю.
— Они полетят следующим рейсом, но это уже не важно — на острове у нас будет только восемь часов на то, чтобы найти секретную лабораторию и оставшиеся там материалы до истечения установленного Лазарем срока. А мы понятия не имеем, где искать! — Кристофер потер виски так, что кожа покраснела, но тут же опустил руки и вцепился в коленки, чтобы не было видно, как дрожат пальцы.
— Успокойся, — мягко сказала Сара. — Смотри-ка, в кармане того сиденья есть туристические брошюры про остров Святой Елены и остров Вознесения. Принесешь?
Он поднялся, перешагнул через ее ноги и вернулся с двумя рекламными проспектами.
— Все-таки здорово вас тренируют в норвежской полиции, — покосился он на спутницу, усаживаясь обратно. — Даже представить себе не могу на твоем месте какого-нибудь французского инспектора… То есть я хочу сказать, что не все умеют так быстро решать проблемы, связанные с угрозой жизни…
Сара молча полистала брошюру, затем взглянула на него:
— Я три года отслужила в норвежском спецназе, а до этого четыре года в армии. В полицию, на должность инспектора, пришла меньше пяти лет назад.
— Ты начинала в армии? — удивился Кристофер.
— Угу.
— Я понимаю, что сейчас не время для таких разговоров, но это поможет мне отвлечься. К тому же у меня всего один вопрос.
— Я тебя слушаю, — проговорила Сара, не отрывая взгляда от брошюры.
— Что может заставить женщину пойти служить в армию? Она подняла голову:
— То же самое, что может заставить мужчину выбрать профессию военного журналиста.
— О’кей, вопрос, конечно, сексистский, но для женщины армия — это ведь и правда странный выбор, разве нет?
Сара опустила столик на спинке сиденья впереди и положила на него брошюру. Затем откинула волосы назад и посмотрела на Кристофера:
— Тебе действительно поможет… болтовня?
Он пожал плечами:
— Отвлечет от тревожных мыслей.
— Ладно. Мой отец занимался тем же, чем и ты, до того как тебя избрали своим кумиром неокрепшие умы в Сорбонне. — Сара улыбнулась, показывая, что пошутила. — В общем, папа тоже был военным журналистом. И тоже французом. Он часто надолго уезжал из дома, а когда возвращался, не мог оставить за порогом все те ужасы, которые видел в горячих точках. Не мог держать это в себе и рассказывал нам с матерью и сестрой о том, что там происходило у него на глазах. Ящики рабочего стола он не запирал на ключ, и я, забираясь туда без спроса, рассматривала фотографии. В основном гражданского населения. Так что, в отличие от многих, я выросла, прекрасно зная о том, что беды не минуют ни детей, ни женщин и что страдания слабых и невинных будут длиться до тех пор, пока им не положит конец какая-нибудь высшая сила.