— У меня есть то, что вам нужно, — твердо заявил Кристофер, но во рту сразу пересохло, захотелось крикнуть, что он сделает все, что угодно, лишь бы Симону не причинили вреда. Однако в следующее мгновение он пересекся взглядом с Сарой и прикусил язык.
— Хорошо. Говорите, — потребовал Лазарь.
Кристофер, глубоко вздохнув, повернулся к спутнице спиной. Она с ужасом приготовилась услышать отчаянную мольбу приемного отца, который боится подписать сыну смертный приговор и пойдет на все, чтобы его спасти. Вместо этого журналист ровным голосом произнес:
— Если бы вы знали… Если бы вы только знали, что сейчас у меня перед глазами…
— Ну, и что же? — нетерпеливо просипел Лазарь.
— Сначала вы прикажете своему человеку убрать нож, которым он угрожает моему ребенку. Потому что, если вы причините ему вред, я то же самое сделаю с сокровищем, которое вы столько лет искали. Вы не получите ответов.
Сара чуть не заулыбалась от гордости за спутника, проявившего такую храбрость.
— Не надо играть со мной в эти игры, Кристофер, — тихо сказал Лазарь. — Вы потеряете больше, чем я.
— Я так не думаю. По-моему, все наоборот. Поэтому вы скажете мне, куда приехать за Симоном, и я, после того как его заберу, живого и здорового, сразу пришлю вам видео с записью нашего эксперимента. Чтобы вы могли спокойно умереть.
— Боюсь, все будет по-другому, Кристофер. Сергей, подведи мальчишку поближе, чтобы лучше было слышно его крики.
У журналиста подогнулись колени.
— Сергей будет отрезать вашему сыну палец за пальцем, — продолжал Лазарь, — пока вы не уступите и не скажете, что вам удалось узнать с помощью графортекса. Также мне нужна видеозапись всего процесса. Даю вам три секунды на размышление. Раз…
Сара затаила дыхание — именно сейчас нельзя было сдаваться. Она перехватила взгляд Кристофера — у него покраснели глаза, челюсти плотно сжались от напряжения.
— Два…
— Симон! — выкрикнул журналист. — Прости, малыш, но теперь, когда я знаю, что будет потом, могу тебя отпустить. Прощай! — Он повернулся к спутнице: — Сара, уничтожь все доказательства до последнего.
Счет "три" не прозвучал. Лазарь дал отбой.
Кристофер на ватных ногах застыл с открытым ртом; в голове пронеслось: "Что я наделал?!"
Сара, тоже ошеломленная, боялась пошевелиться.
Он схватил телефон, начал лихорадочно искать в журнале номер, с которого поступил вызов Лазаря, — нужно было срочно перезвонить ему, все рассказать, и тогда Симон будет спасен!
— Не делай этого! — взмолилась Сара, которая догадалась, что он задумал. — Если сейчас позвонишь — отнимешь у мальчика последний шанс!
Кристофер не слушал. Пальцы дрожали, он никак не мог открыть список вызовов, задыхался как в лихорадке и в конце концов выронил телефон.
Сара ловко подхватила мобильник — Кристофер угрожающе качнулся к ней:
— Отдай!
— Поверь мне, нужно подождать! — сказала она, хотя и сама умирала от сомнений и страха за мальчика.
И вдруг, в тот момент, когда Кристофер уже готов был на нее наброситься, раздался звонок. Сара быстро протянула ему мобильник.
— Вот как мы поступим, — хрипло и устало зазвучал из динамика голос Лазаря. — Даю слово, что не причиню вашему ребенку ни малейшего вреда. Больше никаких угроз и ножей. Понимаю, что слова недостаточно, но других гарантий у меня нет, поэтому вам придется мне довериться. Симон останется со мной до тех пор, пока я не получу видеозапись проведенного вами эксперимента… а также голову того, по чьей милости ваш отец много лет держал меня в плену и подвергал мучениям. Собственно, таков и был наш с вами уговор, я только отменил пункт о физической расправе над мальчиком. Еще мне нужна исчерпывающая информация о том, какое продолжение получил проект "Четыре-Восемь-Восемь" после закрытия лаборатории на острове и чем сейчас занимается главный организатор экспериментов.
— Но как мы найдем того, кто…
— Помолчите! — отрезал Лазарь. — Хватит ныть, беритесь за дело. Я сдержу свое слово, а вы постарайтесь оправдать надежды Симона. И желательно, чтобы вы поторопились — мне осталось жить несколько дней, а может быть, часов. Если я умру до того, как получу ответы, никто и никогда не узнает, где заперт ваш сын, и он погибнет от голода и жажды рядом с моим трупом. Как только найдете того, кто мне нужен, позвоните по номеру, который я сейчас вам пришлю.
Соединение снова прервалось, а через несколько секунд мобильник звякнул — пришло текстовое сообщение с обещанным телефонным номером Лазаря.
Кристофер безвольно опустил руки, вяло подумав, что уже неоткуда взять силы на продолжение поисков. Нахлынуло отчаяние, но в это время Сара обняла его сзади, прижавшись к спине и положив подбородок на плечо:
— По-моему, у нас есть шанс найти того, с кем работал твой отец, быстрее, чем может показаться…
Глава 45
Изможденный ангел, стоя у смертного одра, протягивал одну длань к статуе младенца, другую, с грозящим перстом, — к дьяволу, который корчил гримасы, ожидая, что умирающий в свои последние мгновения земной жизни проявит слабость духа. Гравюра называлась Ars moriendi ("Искусство умирать"), и Марк Дэвисберри в тысячный раз разглядывал ее, размышляя над словами Христа, написанными под изображением: "Если не умалитесь, как невинное дитя, не войдете в Царство Небесное"[13].
"Как же мне умалиться, если замысел столь огромен?" — думал Дэвисберри, сидя в своем кабинете под землей, в научно-исследовательском центре, устроенном в старых Соуденских рудниках. Амбициозный проект, который он когда-то затеял, приближался к завершению, и бизнесмен все чаще задавался вопросом: неужели ему будет отказано в райском блаженстве из-за того, что он стремился служить Господу, не щадя ни себя, ни других?
Спохватившись, старик прогнал эти мысли — сейчас сомнения могли ему только помешать. Через несколько часов он будет ближе, чем когда-либо, к ответу, поискам которого посвятил всю свою жизнь. Спустя шестнадцать лет исследований и экспериментов, обошедшихся ему в общей сложности в три миллиарда долларов, новый модуль МИНОС будет установлен и запущен.
На столе затрещала рация.
— Сэр?
Его вызывал Эрнест Грант, главный инженер команды специалистов, которой была поручена сборка МИНОСа.
Марк Дэвисберри нажал на кнопку ответа:
— Я вас слушаю.
— Мы немного не укладываемся в срок, сэр…
— Причина?
— За несколько минут до планового начала демонтажа мы заметили любопытную активность старой системы и решили сначала проанализировать полученные данные.
— Правильно сделали. Как только будут результаты, перешлите их мне. Сколько времени вам понадобится на подготовку нового модуля?
— Установка будет закончена через тридцать шесть часов. Подключение и отладка займут по меньшей мере сутки. И еще сутки на тестирование.
— Хорошо. Я все это время буду здесь. Дождусь вашего сигнала к запуску.
Дэвисберри выключил рацию и мысленно приготовился к тому, что в ближайшие дни придется управлять делами "Мэдик хэлс груп" отсюда, из-под земли.
Первым делом он проверил, не поступало ли на мобильный сообщений от Джоанны. Она давно не подавала о себе вестей, и он начинал испытывать нетерпение. Отправил ей вопрос по зашифрованной линии: "Что происходит?" Наемница ответила с необычным для себя запозданием и без привычной конкретики: "Все по плану".
Стараясь отвлечься и успокоить нервы, Дэвисберри занялся рутинными делами фирмы. Разослал сотрудникам имейлы с извещением о том, что в течение нескольких суток с ним будет трудно связаться, распределил между ними срочные задачи по списку и раздал подробные указания на семьдесят два часа. А расправившись со своими директорскими обязанностями, позволил себе короткую передышку.
Крутанувшись на мягком офисном кресле, Марк Дэвисберри нажал на кнопку пульта — включилась аудиосистема хай-фай, и Ноктюрн № 1 си-бемоль минор Шопена, как всегда, погрузил его в состояние "поэтического транса". Взгляд старика прошелся по корешкам трех книг — других в этом рабочем кабинете не было, — покоящихся в реликварии с золотой инкрустацией. Три священных текста: тибетский, египетский и христианский. Когда-то Дэвисберри изучал их ночами напролет, строчка за строчкой, в надежде найти намек на то, что он выбрал верный путь, и с тех пор хранил их здесь, как сувениры, и думал о них, как о давних друзьях, с которыми редко видишься, но на которых рассчитываешь всю жизнь.
Его губы тронула ностальгическая улыбка, и он перевел взгляд с реликвария на другой бесценный предмет в этом кабинете. На круглом столике покоилось синевато-прозрачное облако из пластмассы. Внутри его, в лазурной глубине, застыли пять отчетливо различимых черных точек.
Кристофер и Сара в спешке покинули операционную, оставив там синюшный труп Хоткинса на металлическом столе, и поднялись в комнату на первом этаже, где журналист привязал к батарее Джоанну.
Сара вошла первой и обнаружила наемницу, скорчившуюся на полу у стены. Руки были прикручены к трубе отопления, голова свесилась на грудь. Из раны на макушке, заливая лоб, текла кровь. Сара встала над ней.
— Твой приятель мертв.
Джоанна вздрогнула и с трудом подняла голову. Лица было почти не разглядеть под спутанными волосами. Она чувствовала такую страшную усталость, что едва сумела разлепить веки.
— Кроме нас троих здесь никого нет, — продолжала Сара, — никто не придет тебе на помощь. Поэтому ты скажешь нам, кто тебя послал нас убить и где его или их найти.
Джоанна морщилась от каждого слова, будто они обрушивались на нее, как удары кузнечного молота. К физической боли примешивалась, все нарастая, другая, вызванная чувством одиночества — все ее покинули, как тогда, двадцать с лишним лет назад, когда у нее на глазах убили родителей. А теперь тот, кто почти что заменил ей и отца, и мать, тоже ее бросил. Джоанна знала, что Дэвисберри волнует только одно — успех миссии. Сейчас он нервничает, не получая от нее вестей, лишь потому, что не знает, удалось ли ей выполнить задание. Он изображал из себя защитника и покровителя, но ему и в голову не пришло бы отправить к ней подмогу. Таков был между ними уговор, который она добровольно соблюдала все эти годы: в безвыходной ситуации придется выкручиваться самой, чтобы не поднимать шуму. Но в безвыходную ситуацию ей довелось попасть впервые, и впервые условия уговора вступили в действие. Раньше ей всегда удавалось выходить сухой из воды.