На улице уже бушевали потоки воды, шквалистый ветер, завывая в ставнях, неистово рвал плотную завесу ливня, пригибал долговязые кипарисы к земле, испытывая их на прочность.
— Флешка и документы! — спохватился Кристофер.
Сара тоже совсем забыла про портфель, спрятанный под кустом у соседней изгороди, и сразу бросилась к входной двери.
— Стой, это опасно! — всполошился он, но было поздно.
За несколько секунд Сара промокла до нитки, будто с головой окунулась в бассейн. Она побежала по аллее, расплескивая глубокие лужи, а когда дорога пошла под уклон, ее чуть не сбил с ног бурный поток.
Кристофер из окна в холле видел, как она убегает все дальше, растворяясь в дождевой пелене, и думал, что эта женщина не похожа ни на одну из тех, кого он встречал в жизни.
Кое-как добравшись до того места, где она оставила портфель, Сара обнаружила, что все кусты возле изгороди выворотило и унесло потоком, землю размыло до камней, ничего не осталось, кроме бурлящей воды. Она сбежала по склону холма в надежде, что портфель за что-нибудь зацепился или его выбросило на незатопленный участок, но внизу поток устремлялся в широкое жерло сточной трубы. На всякий случай Сара подобралась поближе к ней, осмотрела окрестности — ни портфеля, ни разбросанных бумаг нигде не было.
Пришлось возвращаться на виллу ни с чем.
Увидев ее с пустыми руками, Кристофер подумал, что все доказательства беспрецедентного открытия теперь полностью уничтожены, но, возможно, оно и к лучшему. Тем более что в тот момент не было и не могло быть ничего важнее Симона, мирно спавшего у него на коленях.
Окончания грозы они ждали в уютном молчании. Сара с ласковой улыбкой смотрела на малыша, прижимавшегося во сне к дяде. А через полчаса наконец приехало такси, и они первым делом отправились в больницу, чтобы Симона обследовали врачи. По дороге, когда мальчик проснулся, Кристофер попросил его не рассказывать правду, если в больнице кто-нибудь спросит, где он провел последние несколько дней, и пообещал, что позже они все спокойно обсудят, когда уже будут дома.
В больнице мальчика сразу увела в кабинет медсестра, для которой они наспех сочинили историю — мол, гуляли в заповеднике Меркантур, устроили пикник, поссорились немного и не заметили, как мальчик исчез, потом искали его целый час и нашли в слезах под старым деревом; вроде бы с ним все в порядке, но они решили удостовериться, что не пропустили какой-нибудь ушиб, укус насекомого или что-то в этом роде. Медсестра смерила их укоризненным взглядом и ласково позвала Симона за собой, а Сара с Кристофером остались ждать в приемном покое с другими родственниками пациентов. На них никто не обращал внимания — одни листали потрепанные журналы, другие уткнулись в экраны смартфонов.
Кристофер купил в автомате кофе и один стаканчик протянул своей спутнице. Некоторое время они молча потягивали горячий крепкий напиток, разглядывая людей вокруг.
— Наверное, это банально, то, что я хочу сказать, но у меня какое-то странное чувство из-за того, что придется вернуться к обычной жизни, — задумчиво проговорил Кристофер. — Как мы теперь будем жить среди людей, которые… не знают того, что знаем мы? Привычный порядок вещей уже не восстановится…
Сара положила голову ему на плечо.
— По опыту могу сказать, что унылая повседневность — лучшее лекарство от всего, — изрекла она, хотя и сама не очень-то в это верила.
— Спасибо, что так мило мне врешь.
— Это не совсем ложь. Заботы о ребенке тебя отвлекут.
Кристофер обнял ее за плечи и прижал к себе:
— Если врачи не оставят Симона в больнице, снимем номер в отеле и хорошенько отдохнем перед возвращением в Париж… Да?
Сара, смущенно потупившись, высвободилась из его объятий.
— Мне… мне нужно вернуться в Осло для отчета. Теперь у меня есть ответы на все вопросы, я знаю, кто виновен в смерти пациента Четыре-Восемь-Восемь. Расследование окончено, но, чтобы закрыть дело, понадобится много бумажной работы и формальностей. К тому же мне придется объясняться перед начальством за свое отсутствие на службе. Еще я дам свидетельские показания, и это избавит тебя от неприятностей. Чем быстрее мы с этим разберемся, тем лучше, а то местные полицейские не дадут тебе покоя. Проводишь меня в аэропорт?
— Это твоя любовница? — Симон, заметно повеселевший, выскочил к ним из кабинета и указывал пальцем на Сару.
— Она… э-э… — растерялся Кристофер, но его спасла подошедшая вслед за мальчиком медсестра.
— Физически Симон здоров, — сообщила она. — Нет никаких внешних повреждений. Но нас беспокоит его психическое состояние…
Кристофер, подхватив мальчика на руки и крепко обняв его, признался медсестре, что он приемный отец родного племянника, родители Симона погибли год назад в автокатастрофе и он до сих пор не оправился от этого, чем и объясняется его психическое состояние. Медсестра, ласково улыбнувшись Симону, обратила строгий взгляд на Кристофера и тихо сказала ему, что ребенок и так настрадался, а потому заслуживает более внимательного и ответственного приемного отца. Напоследок она с упреком посмотрела на Сару и удалилась с глубоким неодобрительным вздохом.
Кристофер покорно выслушал отповедь и не стал оправдываться — в конце концов, в словах медсестры была доля истины.
— Так она твоя любовница или нет? — снова спросил Симон, не сводя с Сары задумчивого взгляда.
— Прости, малыш, ты спал, и я не успел вас познакомить. Это Сара. И наше с тобой страшное приключение благополучно закончилось во многом благодаря ей…
Симон понимающе кивнул и удивленно нахмурился, когда Сара повернулась и он рассмотрел обожженную часть ее лица.
— А где твоя бровь?
— Я… э-э…
— У Сары очень много талантов, — пришел на помощь Кристофер, — но она совсем не умеет выщипывать брови. Это ее единственный недостаток.
Сара широко улыбнулась — Кристофер впервые увидел ее такой, с веселыми, сияющими глазами, и даже растерялся.
Она это заметила.
— Да-да, улыбаться я умею. И смеяться тоже.
— Но ты все время была ужасно серьезной и грустной. Это из-за меня?
— Нет, ты тут ни при чем. Я так реагирую на смену часовых поясов, — сказала Сара и подмигнула Симону.
— Ты поедешь к нам домой? — спросил мальчик с надеждой.
— Нет, мне нужно вернуться к себе, в Норвегию. У меня там много работы.
Кристоферу отчаянно хотелось сказать, что это всего лишь отговорка, и спросить, почему она его покидает на самом деле. Возможно, если бы на месте Сары была какая-нибудь другая женщина, он пустил бы в ход все свое обаяние, чтобы убедить ее остаться. Но если он что-то и успел понять за время, проведенное с Сарой, — это что она не терпит принуждения и не любит, когда лезут ей в душу. Поэтому он с уважением отнесся к ее выбору и не считал себя вправе спорить.
— Мы посадим Сару на самолет, а потом поедем домой отдыхать.
Симон тоже казался разочарованным, но и он возражать не стал.
В такси, которое уносило их к аэропорту, мальчик опять заснул, уютно устроившись на дядиных коленях.
В терминале вылетов Кристофер настоял на том, чтобы проводить Сару до зоны посадки, взял на руки сонного Симона и захромал рядом с ней.
Внутренний голос требовал наплевать на самоотречение и умолять ее остаться, потому что каждая женщина, выбирая между любовью и уважением, предпочтет любовь. Внутренний голос кричал, что он должен еще раз признаться ей в своих чувствах — сейчас, в нормальной обстановке, а не в пожаре под землей, — но Кристофер сомневался. Он боялся отпугнуть Сару своей откровенностью, думал, что тогда она точно улетит и уже не вернется. На принятие решения у него оставалось несколько минут.
Сара купила билет на ближайший рейс. У паспортного контроля она замедлила шаг.
У Кристофера участился пульс, неловкие слова теснились на языке. Он не знал, как правильно высказать то, что нужно. А нужно было сказать, что она — самая удивительная и самая великодушная женщина в его жизни, что никогда и ни к кому он не испытывал ничего подобного и что не хочет с ней расставаться до конца дней.
Сара смотрела так, будто слышала мысли, проносившиеся у него в голове. Она подошла ближе и взяла его за руку:
— Я все понимаю, но не могу сейчас остаться. Мне нужно разобраться с собственным прошлым, прежде чем я начну строить новую жизнь, Кристофер. И я не знаю, сколько времени это займет. Не жди меня.
— Оставь нам хоть один шанс, Сара.
— Если я не справлюсь со своими проблемами сама… сделаю тебя несчастным. — Она чуть сильнее сжала пальцы Кристофера, поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы, погладив по щеке. Потом потрепала Симона по вихрам и чмокнула в лоб. — Кристофер, ты замечательный приемный отец.
— Сара! — Прижимая к себе спящего племянника одной рукой, он попытался второй удержать женщину, которую не мог отпустить.
А Сара, страдая от необходимости поступить так, как лучше будет для них обоих, посмотрела на него в последний раз печальными глазами.
— Если не в этой жизни, значит, в другой мы будем вместе, — тихо сказала она.
— Я буду ждать тебя в этой!
Сара нежно улыбнулась ему и, не оглядываясь, зашагала к стойке паспортного контроля. На мгновение Кристоферу показалось, что она замедлила шаг, но уже через пару секунд ее скрыла толпа других пассажиров.
Он простоял на месте еще минут десять в надежде снова ее увидеть.
— Она улетела? — спросил Симон.
Кристофер вздрогнул — он не заметил, что мальчик уже проснулся у него на руках.
— Да.
— Насовсем?
— Не знаю…
— А ты ее любишь?
— Да.
— Тогда почему ты ее отпустил?
Кристофер глубоко вздохнул:
— Как раз потому, что я ее люблю.
Симон задумчиво положил голову ему на плечо.
— Я хочу домой.
— Да, малыш, мы возвращаемся.
Глава 51
Кристофер, сидя за столом перед экраном ноутбука, дописал письмо и отправил его по электронной почте. Из ванной слышался шум воды — Симон чистил зубы перед сном. Последние шесть месяцев мальчик спал в дядиной постели, прижимаясь к нему, часто просыпался посреди ночи с криком и плакал. Каждый раз Кристоферу приходилось включать свет и успокаивать племянника — говорить, что он дома и все хорошо, ему просто приснился кошмар, здесь нет никаких злодеев. А сегодня вечером, впервые за полгода, Симон сказал, что будет спать один, в своей комнате.