– Так ведь ничего ещё не закончилось, – многозначительно произнёс бандит.
– Ладно, эту тему мы затронем позже, а пока скажи, не было ли среди похищенных этой женщины? – я показал фотокарточку Лавровой.
Судя по забегавшим глазкам, Паша знал пропавшую женщину более чем хорошо.
– Была, – подтвердил он. – Мы её похитили дня три или четыре назад, точно уже не помню…
– А где она сейчас? Тоже в доме на Малом Кисловском? – продолжил выпытывать детали я.
Паша пожал плечами.
– Привезли мы её туда, в бордель, а где она сейчас – мне никто не докладывался. Может, там, а может, в другом месте. Не знаю я, граждане начальники, хоть убейте!
Я облегчённо вздохнул. Слава богу, эта ниточка, похоже, привела куда надо. В противном случае всё как в детской «докучной» сказочке: «на колу мочало, начинай сначала». А начинать сначала ой как не хочется! Я и без того все подошвы стёр, занимаясь этим делом.
Больше ничего путного, кроме имён подельников, мы от арестованного узнать не смогли.
– Ничего, мы его ещё раскрутим! – торжественно пообещал улыбающийся Борис. – Выложит всё как на исповеди! А потом уже и причастим как следует.
– Боря, ты всё-таки насчёт охраны побеспокойся. Если то, что он нам сегодня наговорил про этого загадочного хозяина, хотя бы на десять процентов правда – у Тяпина мало шансов дожить до рассвета, – попросил я.
– Что-то вы, товарищ сотрудник угрозыска, ко мне как к юнцу зелёному, – засмеялся чекист. – Не учите учёного. Будет у Тяпина охрана такая, что любой монарх позавидует.
– Боря, я ведь не шучу! – предупредил я.
– Так и мне не до шуток! Нам до этого гада, что всё это непотребство организовал, позарез добраться нужно. Так что с твоего Тяпина ни один волос не упадёт!
Глава 27
Двухэтажный особнячок на Малом Кисловском со стороны улицы казался вымершим: в окнах не горел свет, за всё время, что мы за ним наблюдали, никто в него не входил и не выходил. Нас даже охватило лёгкое сомнение: а ну как Паша Аристократ наврал нам с три короба, пуская по ложному следу?
И всё-таки мы настроены были решительно. Сказал Тяпин правду или солгал, проверить было можно только одним способом – оказаться внутри.
Все формальности чекисты взяли на себя, пообещав, что никаких проблем с прокурором у нас не возникнет даже при отрицательном результате.
– Хотя для всех нас будет лучше, если дом терпимости находится именно там, на Малом Кисловском переулке, – добавил Артузов, к которому мы с Борей направились сразу после допроса Паши.
Штурмовать подобный объект без санкции начальства было глупо. Тем более, что у того имелся пока неведомый для нас покровитель.
Артузов сразу проникся серьёзностью момента.
– Дом необходимо окружить плотным кольцом так, чтобы ни одна «птичка» из него не улетела.
Операция проводилась силами оперативников из его отдела, другие подразделения, а так же милицию и уголовный розыск, Артур Христианович запретил ставить в известность.
– Работайте с хирургической точностью, – приказал он. – Мне нужны живые свидетели, а не гора трупов. Особенно это касается Зюскинда. Скорее всего, он – единственный, кто может вывести нас на настоящего хозяина.
– Сделаем, товарищ Артузов! – заверил Борис.
Артур Христианович кивнул, а потом посмотрел на меня:
– Надеюсь, вы, Георгий Олегович, не забыли о моей просьбе – пригласить на вашу свадьбу?
– Никак нет, не забыл. Ждём вас как самого дорогого гостя, – улыбнулся я, ломая голову, чего это столь большому начальнику вдруг приспичило погулять на моей свадьбе.
Мой ответ удовлетворил Артузова. Он довольно улыбнулся и произнёс, напутствуя:
– Тогда ступайте! Удачи, товарищи! Жду вас с результатом!
Мы выскочили из его кабинета.
– Пойдём собирать армию, – сказал Борис.
Вместе со мной и Борисом набралось человек пятнадцать. Хоть дом, который мы собирались брать, и не отличался размерами, всё равно маловато для полноценного оцепления.
Аристократ говорил, что охраны внутри всего ничего: личный телохранитель Зюскинда татарин, которого звали Ахметка, бывший милиционер, попавший под сокращение, как когда-то и я, Остап Чуб и выступавший в цирке профессиональный борец – немой по прозвищу Филин. Своё «погоняло» он получил за то, что практически не спал. Филин присматривал за женщинами, был скор на расправу, и те его боялись как огня.
Вроде и не велика сила, однако кто даст гарантию, что Паша был посвящён во все тайны «мадридского двора». В нашем ремесле всегда лучше настроиться на потенциальные неприятные сюрпризы и быть наготове.
Сам Зюскинд оружия в руки не брал, тем не менее и его не стоило списывать со счёта. Загнанная в угол крыса способна натворить делов, а Зюскинда мы намеревались зажать конкретно. Если бы не приказ Артузова, я бы с а-агромным удовольствием отправил гадёныша к праотцам.
Сразу соваться в особняк благоразумно не стали, и только спустя пару часов наблюдения Райнер отдал приказ на штурм.
Двери, что у парадного входа, что у чёрного, были дубовыми и выглядели внушительно и, судя по всему, заперты с той стороны, да ещё и на засов – такие за пару секунд не вскроешь. Окна первого этажа спрятались за ажурными металлическими решётками – то бишь пальчиком не сковырнёшь.
Не особняк в центре города, а прямо крепость какая-то.
– Как будем проникать? – поинтересовался я у Бори, на что тот со смешком показал мне ручную гранату.
– Как-как? Бомбой взорвём.
Я понимающе кивнул. Эх, нам бы ещё несколько светошумовых гранат… Интересно, а здешние технологии позволяют сотворить что-то подобное? Чисто интуитивно подозреваю, что да, хороших химиков в стране даже сейчас хватало.
Пожалуй, стоит намекнуть в завтрашнем разговоре с Феликсом Эдмундовичем о таком весьма полезном для работников наших ведомств «гаджете». Понятно, кто-то обязательно скажет, что у страны есть заботы куда поважней, только разве нормальную жизнь построишь без результативной работы силовых ведомств? Особенно с учётом специфики этого времени, когда бандитов расплодилось столько, что хоть одним местом жуй.
И всю эту мразь нам ещё предстоит выковырять и истребить!
Бух! Граната взорвалась, срывая дубовую дверь с петель.
Не дожидаясь, пока осядет пыль, наш небольшой штурмовой отряд ринулся к образовавшемуся проходу.
Фактор внезапности сработал на нас. Обитатели дома не ожидали появления непрошенных гостей и не были готовы к сопротивлению.
У меня на пути оказался невысокий, крепко сбитый толстяк в красной шёлковой рубахе, подпоясанной кушаком, и синих шароварах. Судя по узким глазам, которые смотрели на меня со злобой, это и был тот самый личный телохранитель Зюскинда – Ахметка, которому не подфартило именно сейчас оказаться в коридоре почти у самых входных дверей.
– Собака! – заорал он, доставая из-за голенища высоких, начищенных до зеркального блеска сапог здоровенный тесак «нулевого размера» – наподобие того, каким в одной из миниатюр старого советского фильма «Волшебная сила искусства» герой Аркадия Райкина пугал вредных соседей по коммуналке своей учительницы.
С каким наслаждением я бы проветрил ему мозги свинцовым «плевком» из револьвера, но… приказано брать живым.
Считай, что тебе повезло, сука!
Пинком в живот я откинул Ахметку к стене. Он отлетел на добрый метр, саданулся затылком об каменную полку и, потеряв сознание, сполз на пол.
Дальше коридор разделялся на несколько рукавов и лестницу, ведущую на второй этаж.
Из двери на шум выскочила размалёванная дамочка в китайском халате с дракончиками. Полы его разошлись, обнажая красивые ноги, но мне сейчас было не до прелестей девицы, тем более та вдруг стала визжать, словно её режут.
Её пришлось затолкать назад в комнату.
Членораздельно говорить она не могла, только кричала. Задавать ей вопрос, где находится Зюскинд, не имело смысла.
Со второго этажа по нам открыли огонь, палил сухощавый мужчина в зелёной новенькой гимнастёрке – скорее всего, бывший милиционер Остап. С первого выстрела ему удалось ранить одного из чекистов, причём довольно серьёзно. Минус один в наших и без того не особо плотных рядах.
Я прикинул, что с этим уродом, пожалуй, можно и не якшаться. Ахметка у нас уже есть, если хлопну ренегата – Артузов как-нибудь простит мне это нарушение. Тем более, как говорится, око за око, зуб за зуб.
Дождавшись, когда Остап высунется, я открыл по нему огонь из револьвера. Спустя секунду по ступенькам скатилось бездыханное тело бандита. Моя пуля вошла ему аккурат промеж глаз. Помер Максим, и хрен с ним! Редко какая сложная операция проходит строго по плану.
Устранив Остапа, мы поднялись на следующий этаж.
Внимание привлекла толстая, почти амбарная дверь. За ней слышались испуганные женские голоса.
Кажется, теперь я знаю, где держат строптивых работниц.
Выбить плечом дверь не получилось, и тогда я крикнул во весь голос:
– Отойдите от двери подальше. Я буду стрелять в замок.
Выждав немного, спрятался за угол, чтобы не достало рикошетом, прицелился и нажал на спусковой крючок.
Замок жалобно лязгнул.
Я подёргал дверь – проход в комнату оказался открытым. Осторожно заглянул внутрь – вдруг тут, кроме представительниц прекрасного поля, спрятался Зюскинд или Филин, а то и оба вместе.
– Гражданочки, не бойтесь, уголовный розыск!
В большой комнате я насчитал семь насмерть перепуганных женщин: от совсем юных, почти девочек, до дам бальзаковского возраста.
На всех были лёгкие, ничего не скрывающие наряды, похожие на древнеримские туники. В похожей танцевала Айседора Дункан, только этим несчастным туники были нужны для совсем другой, грязной, работы.
– Ольга Лаврова, – тихо позвал я, и одна из пленниц дома терпимости отозвалась:
– Это я.
Сказав это, она заплакала.
– Слава богу! Мы вас нашли! – облегчённо выдохнул я и всмотрелся в её лицо.
Да уж… Если бы Ольга Лаврова не призналась, вряд ли бы я сразу её опознал. И дело было отнюдь не в том, что мне попалась старая фотография.