– Где он? Почему он тебе не помогает?
– С чего ты решила?
– Я его не знаю.
– Ты многого не знаешь. Например, того, что была у него в квартире.
– Да, наверное, – задумчиво отметила Светлана, и ее слова утонули в шуме двигателя. – А девушка у тебя есть?
– Какая?
– Какая? Ты парень смазливый, не дурак, не алкаш и не наркоман, холостой. На тебя девки должны вешаться. Ведь должны?
– Наверно, – заулыбался Руслан.
– И где они?
– Вот одна.
– Я не в счет, я – по переписке.
– А я извращенец.
– До какой степени?
– Абсолютный. Знаешь, есть в психологии такой термин, чувство оптимальной дистанции.
– Не знаю.
– Да наверняка слышала. Часто японцев в пример приводят, что они близко стоят, когда разговаривают.
– Что-то припоминаю, ну и что?
– Для каждого человека она индивидуальна. Представляешь, если для мужчины она маленькая, а для женщины – большая?
– Ты хочешь сказать, что у тебя эта дистанция очень большая?
– Наверное. Мне нравится общаться с женщинами на расстоянии, а вблизи они наводят на меня тоску.
– В Перми это по-другому называется.
– Не надо. С ориентацией у меня все в порядке.
– Кто бы говорил, извращенец.
Светлана заметила, что пилот поднял самолет над землей, и теперь он не падает в ямы после каждой сопки, а идет на высоте вершин совершенно ровно. Причина скоро стала заметна. Землю, словно большие куски ваты, стали закрывать лохмотья тумана, пока не превратились в однородную белую пелену. Кавказец и пилот стали оживленно спорить о происходящем на своем языке, иногда сопровождая пламенную речь не менее энергичными жестами.
– Руслан! – позвала Светлана. – Сейчас они подерутся, а грохнемся мы.
– Похоже, у нас неприятности, – насупился Руслан.
– Ты умеешь поддержать девушку в трудную минуту.
– Они говорят, что какая-то сволочь сообщила о нас по рации, и теперь нас ищет эскадрилья штурмовиков. Если бы не туман, пилот провел бы самолет над землей, но теперь он вынужден подняться, что сделает нас видимыми.
– А почему он вынужден подняться?
Руслан выразительно посмотрел на Светлану.
– Ах, да. Скажи, Руслан, а как ты узнал, о чем они говорят?
Но Руслан не ответил, а почти закричал пилоту:
– Эй, ты! Цель на девять часов.
Светлана повернула голову и увидела два крохотных, почти игрушечных самолета, идущих на снижение. В кабине воцарилась перебранка на смеси языков и жестов. Самолет затрясло, бросило вниз, и над стеклянной крышей ЯКа, оглушив присутствующих грохотом двигателя, величаво прошло сигарообразное тело с хищными отростками крыльев и свисавшими с них кассетами ракет.
– Нам конец, нам конец! – кричала Светлана, нисколько не стыдясь своего страха. – Есть здесь парашюты? Парашюты где, мать вашу?! Как нет?! Как нет?! О чем вы думали, сукины дети!?
Светлану бил озноб, и в тоже время ей казалось, что она воспринимает происходящее очень ярко и отчетливо. Двойка самолетов повторила маневр, зайдя по движению и дав залп двумя ракетами. Они прошли метрах в ста левее самолета, оставляя белый дымный след, и исчезли в тумане. Через пару секунд из него поднялись два столба земли, дыма и огня.
Произошедшее вмиг наполнило тишиной салон самолета, даже двигатель работал тише и ровнее. Присутствующим казалось, что если не говорить и не дышать, то так и будет, и никто не посмеет нарушить наступившую тишину. Ее прервал кавказец, произнесший длинную фразу, на что пилот отрицательно покачал головой.
– Что они говорят? – не выдержала Светлана.
– Они говорят, что штурмовик откроет огонь, если мы не обозначим себя и не сменим курс.
– Так пусть изменят!
– Вряд ли ты сумеешь их уговорить.
Светлана нагнулась вперед настолько, насколько ее пустил ремень безопасности, и закричала кавказцу:
– Я тут с вами умирать не собираюсь, а ну, меняйте курс!
Кавказец равнодушно посмотрел на Светлану и приподнял над ухом один из наушников, чтобы лучше расслышать сказанное. Но девушка поняла этот жест по-своему, ей показалось, что кавказец передает наушники, и она вцепилась в металлический ободок.
– Дай сюда, чурбан! – Светлана изо всех сил тянула на себя вожделенный прибор связи, пока не услышала хруст в крыльях и не почувствовала, как ее вдавило в кресло.
Она подняла глаза и сквозь стеклянный фонарь кабины увидела вместо неба ровное белое одеяло, которое в нескольких местах прорвали темные конусообразные вершины сопок. Горизонт повернулся на сто восемьдесят градусов, и земля, укутанная туманом, как и положено по законам физики, заняла место внизу.
Руслан поднял лежавшие между сидениями никем не востребованные наушники. Он протянул их Светлане. Кавказец, то ли отрезвленный пируэтом машины, то ли уловивший в этом смысл, не стал возражать. Светлана надела гарнитуру, шнура еле хватало, и она вынуждена была наклониться вперед.
– Красный самолет, красный самолет, обозначьте себя, открываем огонь через тридцать секунд, – пополам с шипением и треском долетело из эфира.
– Это красный самолет. Как слышите? Это красный самолет, прием!
– Они меня не слышат, – обиженно скривила губы Светлана.
Пилот нажал на штурвале кнопку, очень похожую на гашетку, и в наушниках стало почти тихо.
– Говори! – подсказал он, и Светлана услышала его совершенно четко и громко.
– Это красный самолет! Как слышите? Прием!
– Красный самолет, обозначьте себя, – наконец, сквозь помехи ответил холодный голос.
– Это я, Света.ру! – возбужденно закричала Светлана. – Вы меня слышите? Это мирный самолет!
В эфире возникла пауза, затем мужской голос спросил:
– Кто это говорит, я не понял? Красный самолет!
– Это я, Светлана.ру, бухгалтер из Перми. Со мной мой парень, москвич, не стреляйте, пожалуйста!
– Вот что Света.ру, – аккуратно выговорил холодный голос, – наберите высоту тысяча метров и возьмите курс двести двадцать градусов.
– Я не могу, – совершенно невинным тоном ответила Светлана.
– Почему? Вы не умеете управлять самолетом?
– Я им не управляю.
На этот раз пауза была продолжительной, после чего один из двойки опустил вниз крыло и прошел над стеклянной крышей ЯКа так низко, что можно было рассмотреть заклепки на его обшивке.
– Это ты, что ли, Света.ру?
– Я! Я, дяденька!
– А с тобой кто?
– Это не они с нами, это мы с ними.
Светлана повернулась к пилоту и, стянув с головы наушники, быстро спросила:
– Сколько мне ему еще зубы заговаривать?
Пилот нервно затряс губами, и Светлана поняла, что дела совсем плохи.
– Не понял, Света.ру, кто с вами?
– Это террористы, – ответила Светлана, – держат нас в заложниках.
– Это ты зря, – покачал головой Руслан.
– Придумай что-нибудь получше, умник, – огрызнулась Светлана.
В эфире снова возникла очередная пауза, разукрашенная далеким перестукиванием и треском сползающих друг на друга частот.
– Красный самолет, как слышите?
– Хорошо, хорошо, летчик, – удивляясь, каким глупым может быть разговор, ответила Светлана.
– Наберите высоту тысяча метров и измените курс. Если вы не сделаете этого в течение минуты, мы откроем огонь на поражение.
– Но я не могу.
– Сейчас другие времена, Света.ру. С террористами никто переговоров не ведет. К тому же… Впрочем, этого достаточно.
– Ты охренел, летчик? Мать твою, будь человеком!
– Красный самолет, у вас есть пятьдесят секунд.
– Летчик, перестань. Люди здесь, живые люди!
– Красный самолет, связь заканчиваю.
Светлана видела, как проворно двойка пошла на разворот и исчезла из виду.
– Они улетели, – обрадовалась Светлана.
Но Руслан разочарованно покачал головой.
Штурмовики зашли со стороны солнца на малых углах атаки, чтобы не мешало превосходство в скорости. Самолеты легли на курс ЯКа и теперь быстро догоняли его.
– Это СУ-24! – прокричал Руслан пилоту. – Штурмовик. Здесь на него не вешают ракет «воздух-воздух», не с кем воевать.
– Зато неуправляемых по четыре кассеты. Плюнет раз, и от нас заклепки не останется.
– Я не хочу, – скривила губы Светлана.
– Летчик! – отчаянно крикнула она. – У тебя дети есть?! Молчишь, сука. Чтоб с твоей дочкой также поступили!
Возможно, пилот ЯКа не нажал тангенту, и Светланины слова не улетели в эфир, возможно, их не услышал пилот штурмовика или просто проигнорировал, но ведущий самолет выпустил из-под крыла две струйки белого дыма, которые быстро побежали к красному самолету. До него оставалось совсем немного, когда красная машина резко задрала нос и, заваливаясь на крыло, ушла на «боевой разворот». Используя свою маневренность и теряя и без того маленькую скорость, ЯК остался выше, пропустив под собой несущиеся ракеты. Ведомый штурмовик без труда поймал в прицеле лишенную скорости машину и выпустил из пулемета короткую очередь, прошедшую наискосок по кабине ЯКа и отделившую от него куски пластика и обшивки, закружившиеся в воздухе. Самолет завалился набок и, быстро теряя высоту, понесся к земле, скоро исчезнув в белом одеяле тумана.
* * *
Группа из тридцати человек если и напоминала боевиков, то боевиков побитых. Впрочем, так оно и было. Потеряв более половины личного состава, полевой командир Алабек Саримов вел остатки сепаратистов к Урус Мартану, где должен был пополнить запасы боеприпасов и людских резервов. Это ему совсем не нравилось, но нести дальнейшие потери от артиллерии и авиации было совершенно глупо. Алабек размышлял сугубо о земных проблемах в тот момент, когда обстоятельства заставили его посмотреть в небо. Воздушной атаки он не ожидал. Его отряд шел берегом небольшой реки, плотно укрытой туманом. Видимость внизу была не более пятидесяти метров, подниматься на сопки было ни к чему, и обнаружить его маршрут авиация просто не могла. Конечно, у русских есть спутники с инфракрасным видением и черт еще знает какая техника, но тогда они просто шарахнули бы из установок залпового огня и перепахали несколько гектаров, не дав возможности поднять голову. Звук, который услышал Алабек, был самолетным. Два самолета идут на небольшой высоте, подходят ближе, еще ближе. Его люди бросаются