Я только вздохнул. Смешно, однако, с одной стороны, она взрослая девушка, пользующаяся косметикой, с другой – абсолютное дитя, хвастающее размерами выдуваемых пузырей.
Нора сидела у окна с самым мрачным видом.
– Каковы наши успехи? – поинтересовалась она.
Я выложил полученную информацию. Хозяйка развернула кресло и покатила к письменному столу.
– Значит, так, слушай, Ваня. Влезли мы в страшное дело, кто-то, совершенно безжалостный, убирает людей одного за другим. Я абсолютно уверена, что все смерти связаны между собой: сначала Алена, потом Илья, затем Марина…
Так, у Элеоноры начинается профессиональная болезнь детективов: подозрительность. Психиатру окружающие люди кажутся сумасшедшими, а сотруднику правоохранительных органов – преступниками.
– Нора, – попытался я вразумить хозяйку, – Алена утонула. В ее кончине нет ничего загадочного. Дорога была ужасной, Илья не слишком опытный водитель, конечно, безумно жаль девушку, но…
– Ее убили, – с тупым упрямством повторила Элеонора, – хитро, очень хитро, но преступник не учел одной ма-а-аленькой детальки! Все задумал ловко, машину столкнул, сам в воду влез, намок, руки исцарапал, но негодяев губят детали.
Я так и сел.
– Вы полагаете, что Алену убил Илья?! Но он же приходил сюда с ней, к нам, просил найти того, кто покушался на жизнь девушки!
– Похоже, он не слишком-то обрадовался встрече со мной, – процедила Нора, – сначала сидел в машине, явился позже и все повторял, что кастрюля с кислотой и пакет с молоком случайности. Наверное, поехал с Аленой, чтобы у той не возникло сомнений в нем. И очень он обрадовался, когда Шергина предположила, что автор всех затей Райкова… Впрочем…
Нора замолчала, закурила и, выпустив струю едкого сизого дыма, продолжала:
– Ты не знаешь того, что стало известно мне. Во-первых, найдено тело Алены. Девушка утонула.
– Вот видите! Ничего странного.
Нора порылась на столе, вытащила листок.
– Слушай. При вскрытии грудной полости обнаружены так называемые «барабанные» легкие.
– Что?!
– Ладно, объясню проще. Если человек утонул, в его легких находится вода. Ясно?
– Более или менее.
– Вот! И у Шергиной тоже, – кивнула Нора, – жидкость взяли на анализ – обнаружили, что Алена утонула именно в этой речке.
– Правильно, мы же об этом давно знали.
– А теперь получили подтверждение, – кивнула Нора, – на мой взгляд, ситуация обстояла следующим образом. Илья сначала утопил Алену, а потом изобразил несчастный случай. Прибежал в больницу. Вспомни, доктор говорил, что у него нет особых травм, только шок и исцарапанные руки. А ведь автомобиль падал с довольно большой высоты. Отчего он не разбился?
– Случаются иногда странности, люди выживают и в более страшных катастрофах.
– Нет, Ваня. Он ее утопил, сбросив в машине с обрыва, а потом инсценировал собственное счастливое спасение.
– Зачем?
– Не знаю, – пробормотала Нора, – пока не знаю. Зато мне известно другое: почему Марина Райкова опрометью кинулась домой.
– И почему?
– У нее на кухне, под раковиной, обнаружена емкость с остатками кислоты.
– Так вот отчего она повторяла: «Бутылка, бутылка»! – воскликнул я.
Нора кивнула:
– Да. Думается, дело обстояло так. Неизвестная личность позвонила Марине на работу и сообщила: «Ты убийца Алены, бутылка с кислотой у тебя на кухне». Райкова испугалась и рванула к себе, желая уничтожить компрометирующую улику.
– С чего бы ей пугаться?
Нора вновь вытащила папиросы.
– Потому что многое свидетельствует против нее. С Шергиной поругалась, ключи не отдала, потом некто оказывается у Алены в квартире, включает газ… Обрати внимание, дверь не взламывали, открыли «родными» ключами. А потом еще и бутылка под раковиной. Вот Марина и понеслась домой, а там… Кстати, ее убили в ванной. Прослеживается один и тот же человек.
– Почему? – удивился я.
– Так вода! И в ванне, и в речке. На мой взгляд, – продолжила Нора, – наличие бутылки и телефонный звонок как раз свидетельствуют о том, что Райкова не виновата.
– Отчего вы так решили? – Я перестал что-либо понимать.
– Ну зачем ей хранить такую улику? – скривилась Нора. – Давно бы выбросила. Нет, ее напугали.
– Да зачем уничтожать Марину, – возразил я, – наоборот, проще было поставить осторожно ей под раковину пустую тару и сообщить в милицию…
– Режиссер сего спектакля очень хитер, – задумчиво сказала Нора, – он понимал, что Марину-то начнут допрашивать. Поэтому и убил, чтобы, не дай бог, не поняли: она ни при чем. А в милиции теперь твердо уверены, что Райкова уничтожила Шергину, а потом покончила с собой. Дело закрывают.
– Как же так? – возмутился я. – Из-за чего убили Алену?
Нора швырнула на стол зажигалку:
– Ментам без разницы, спихнули папку в архив, галочку поставили и забыли. В связи со смертью основной подозреваемой дело закрывают.
– Погодите-погодите, у вас концы с концами не сходятся, – подскочил я, – если Алену утопил Илья, то он никак не мог убить Марину. Илья сам к тому времени уже превратился в покойника. А вы, насколько я понимаю, считаете, что женщин убрал один убийца. Кстати, что стряслось с Ильей?
– Инфаркт, – пояснила Нора, – вроде это естественная смерть, но я знаю: и его убили. Та же личность, что устранила Шергину с Райковой.
– Парень умер на моих глазах, – пробормотал я, – в палате находились только его родители. Как, по-вашему, его убили?
– Не знаю, – отрезала Нора.
– И почему, по какой причине произошли все убийства?
В ту же секунду раздался звонок в дверь. Нора покатила в коридор, но на пороге обернулась и совершенно спокойным голосом ответила:
– А вот это нам и предстоит выяснить. Разгадаем загадку – найдем автора. Не разгадаем – он над нами посмеется.
– Но откуда вы все узнали, про воду в легких, инфаркт и бутылку?
Нора фыркнула:
– Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Хотя, на мой взгляд, не помешают оба фактора: и друзья, и денежки.
– Но Максим в отпуске!
– Макс не единственный сотрудник правоохранительных органов в этом городе, – ухмыльнулась Нора, – есть у меня еще кое-кто, кому я хочу утереть нос. Вот увидишь, что они запоют, когда я сообщу имя убийцы!
– Хозяйка, – донесся из коридора густой бас, – куда горшки девать?
Нора вылетела в коридор, я, боясь пошевелить внезапно заболевшей головой, двинулся следом.
В прихожей возле больших ящиков топталась парочка парней в белых комбинезонах с надписью «Голубая лилия».
– Заносите сюда, – велела Нора и показала пальцем на дверь маленькой комнаты, которую мы используем как бельевую.
Юноши потащили туда ящики. Я заглянул в раскрытые двери. Так, Нора окончательно решила превратиться в Ниро Вульфа. Бельевая была пуста. Гладильная доска исчезла, гора смятого постельного белья тоже.
Парни принялись ловко распаковывать принесенное. Один монтировал подставки, другой вытаскивал горшки с чахлыми растениями.
– Это орхидеи? – тихо спросил я.
Нора повернула голову:
– Нет, пока я решила завести что попроще, ну а потом займусь орхидеями.
Я не нашелся, что ей сказать.
– Теперь осталось лишь купить красное кожаное кресло, – с удовлетворением заявила через час хозяйка, оглядывая превращенную в оранжерею бельевую.
Однако, чтобы совсем превратиться в великого сыщика, Норе еще следует потолстеть килограммов на сто и начать пить пиво…
Очевидно, по моему лицу скользнула ухмылка, потому что Нора поджала губы и резко спросила:
– Ну, какие дальнейшие действия собираешься предпринять?
Честно говоря, у меня на языке вертелась фраза: «Поеду куплю вам парочку жирных тортов, чтобы быстрее приобрели внешнее сходство с Ниро». Но вслух я произнес, естественно, совсем иное:
– Ну… не знаю… нет никаких зацепок.
– Есть одна.
– Какая?
– Кто звонил Райковой?
– У нее мобильный, – напомнил я.
– Прекрасно, – воскликнула Нора, – скорей всего, звонок был одним из последних!
– И что?
– Надо узнать ее номер.
– Я записал.
– Ваня! Ты делаешь успехи! – обрадовалась Элеонора. – Теперь живо выясни, какой компанией пользовалась Марина, поезжай туда и постарайся взглянуть на ее файл в компьютере.
– Зачем?
– Там сохраняются номера тех, кто звонил ей и кого вызывала Марина, – пояснила она.
Глава 11
На следующее утро я отвез Миранду в школу и вновь удивился, почему Настя, имеющая большие деньги, позволяет ребенку одному отправляться в такую несусветную даль. Стояло темное, пронзительно холодное, ветреное утро. Филимон, которого я принес в машину, не пожелал устроиться на полке у стекла, а лег к Миранде на колени.
– Почему ты ездишь так далеко? – спросил я.
Миранда засопела:
– А меня из трех школ выперли.
– За что?
Девочка пожала плечами:
– Учиться неохота, наставят двоек…
Я хотел было прочитать ей мораль, но вовремя прикусил язык. Похоже, Насте наплевать на дочку и та растет словно лопух под забором.
Наконец мы оказались в темном дворе, через который нехотя, волоча сумки, брели заспанные дети.
– Филечка, – потискала кролика Миранда, – миленький, до вечера, любименький, чмок, чмок…
Было видно, что ей страшно неохота идти на занятия.
– Ты опоздаешь.
– Ну и на… – заявила девочка.
– Пожалуйста, не ругайся, мне это не нравится.
Миранда удивленно вскинула брови:
– Сейчас все матерятся, ты бы у нас на перемене ребят послушал.
И что возразить?
– Эх, Ваня, – тяжело вздохнула девочка и открыла дверь, – хороший ты, только жутко отсталый.
Я закрыл за ней дверцу и поехал в офис «Билайн». Филимон, очевидно замерзший, устроился теперь у меня на коленях. Пару раз я перекладывал длинно-ухого на соседнее сиденье, но он с упорством, достойным лучшего применения, вновь пролезал ко мне. В конце концов я сдался, впрочем, Филимон не мешал, просто тихо спал.