Я расстегнул сумку, в которой сидел Филимон, чтобы к кролику шел приток воздуха, и отправился в комнату. Филимон очень спокойный, ему и в голову не придет выбраться из кошелки, просто будет тихо спать.
Когда мы с Мирандой появились на пороге гостиной, шум голосов стих и все мигом повернули к нам любопытные лица. Честно говоря, я слегка стушевался, в глазах гостей Николетты горел неприкрытый интерес, но Миранда не растерялась, взялась за край юбки пальцами, присела и тоненьким дискантом пропела:
– Здравствуйте, тетеньки и дяденьки.
На мой взгляд, она переигрывала, но возраст основной массы присутствующих зашкаливал за шестьдесят, и на их лицах появилось умиление. Впрочем, тридцатилетняя Нана Аветисян тоже заулыбалась.
– Знакомьтесь, – отчеканила Николетта, – это э…
– Машенька, – произнесла с самым невинным видом безобразница, – я учусь в седьмом классе, на одни пятерки, дядя Ваня, можно взять конфету?
– Конечно, деточка, – заорала Николетта, – кушай все, что хочешь, тебе чай или кофе?
– Мама разрешает мне пить только минеральную воду без газа, – прошептала нахалка.
– Ой, какая строгая, – улыбнулась заклятая подруга Николетты Кока. – Где же твоя матушка?
– Она в командировке, – не поднимая глаз, сообщила Миранда, – приедет через неделю, а меня оставила у тети Норы и дяди Вани, чтобы они за мной присмотрели.
Вымолвив последнюю фразу, она занялась пирожным, схватила корзиночку со взбитыми сливками, откусила огромный кусок, мигом перемазалась до ушей кремом и обсыпалась крошками.
– Возьми салфетку, ешь над тарелкой, – велела Кока и потеряла к девочке всякий интерес.
Впрочем, остальные тоже отвернулись от нас, и в гостиной начался привычный разговор.
– Воловцев слишком откровенен в своих книгах.
– О да, ему не стоило столь смаковать некоторые сцены…
– Ну, по сравнению с Рябовым Воловцев ребенок.
– Вы бы еще вспомнили об Елине…
– У Елина, кстати, великолепные описания природы!
– Позвольте вам возразить!
Я расслабился. Кажется, сработало. Так, пойду погляжу, чем угощают.
– Ваня, – прошептала Миранда, – ну как?
– Ты неподражаема! Актерский факультет по тебе плачет!
– Я еще не так могу! – ухмыльнулась девочка.
– Нет-нет, вполне достаточно, теперь посиди тихонько в уголке, я перекушу, и уедем.
– Наешься как следует, – посоветовала Миранда, – похоже, здесь полно вкусного, а ваша кухарка Ленка готовит парашу!
– Миранда, ты же умеешь разговаривать нормально. – Я попытался заняться воспитанием ребенка. – Параша! Ну что за выражение!
– Ваня, – хихикнула девочка, – не занудничай, тебе не идет, или хочешь походить на этих недорезанных мумий?
От неожиданности я ответил правду:
– Нет.
Миранда подавила смешок и, подхватив тарелку, уселась на диван, старательно натянув подол юбчонки на колени. Я заметил, что к ней приблизился Петр Александрович Шмаков, и со спокойной душой отправился за бутербродами с бужениной. Петр Александрович профессор, милейший человек, пусть Миранда с ним пообщается! Я же чуть-чуть отдохну…
Глава 14
Внезапно из коридора раздался дикий вопль, потом такой звук, словно на пол уронили мешок, звон… Все кинулись к двери. Я, оказавшись первым, увидел свою бывшую няню, а теперь домработницу Николетты, сидевшую около подноса. Рядом с ней валялись остатки чашек, руины чайника и растеклась темно-коричневая лужа.
– Нюша, – всплеснула руками Николетта, – ты упала.
Потом она повернулась к гостям:
– Бога ради, извините, держу дуру из милости! Сейчас принесут чай.
Дамы, составлявшие абсолютное большинство среди присутствующих, шушукаясь, вернулись на диваны.
Когда в коридоре остались только я и хнычущая Нюша, Николетта сердито велела:
– Вставай, хватит сопли лить! Опозорила меня, корова косоногая. Теперь начнут языками молоть: у Николетты Адилье не могут чай нормально подать! Как тебя угораздило шлепнуться, да еще у самой гостиной? Чего орала? Коли свалилась, так прикусила бы язык, тихонько собрала грязь и новый чай заварила. Зачем визжать!
– Простите, ради Христа, – ныла Нюша, – испугалась больно!
– Чего! – взвилась Николетта. – Совсем на старости лет мозгов лишилась? Впрочем, у тебя их и в молодости не имелось. Что тебя перепугало? Привидение увидела?
– Нет, черта, – абсолютно серьезно сообщила Нюша и, кряхтя, принялась собирать на поднос осколки.
– Кого? – подскочила маменька.
– Так сатану, прости господи, к ночи помянула, – перекрестилась Нюша. – Иду себе спокойно, а он под ноги прыг, лохматый, глазья горят, шипит. Чуть не умерла от жути, вот и скопытилась! Надо завтра батюшку привести, пусть углы святой водой покропит.
– С ума сойти! – воскликнула Николетта. – Какой священник! С утра отправишься к психиатру! Ваня, что с ней делать? Слышал? Она уже чертей видит!
– Я не сумасшедшая, – обиженно протянула Нюша, – такой мягкий, шерстистый, между ног шмыгнул.
– И откуда он взялся? – злилась маменька. – Из стены вышел?
– Вы уж скажете, – надулась Нюша, – зачем из стены, с вешалки спрыгнул, вон оттуда.
И она ткнула узловатым пальцем в сторону многочисленных пальто. Не успел я посмотреть туда, как Нюша завопила:
– Свят-свят, вон он! Глаза жуткия!
Я вздрогнул, на верхней полке вешалки сидело нечто густо-черное с ярко-горящими на огромной морде глазами.
– Мама родная! – завизжала Нюша. – Дьявол!
Из комнаты вновь выскочили гости. Николетта пыталась выдавить из себя слово, но, очевидно, лицевые мышцы не повиновались хозяйке, потому что маменька лишь дергала губами. Зато Нюша орала за двоих, тыча рукой в вешалку.
– Спасайтесь! Дьявол пришел! Отче наш…
– Ой, страшный какой, – зашлась Кока, – помогите!
Вопль мигом подхватили остальные присутствующие. Толпа легко внушаема, а уж женщины всегда готовы удариться в истерику. Крик перешел в визг. «Дьявол», напуганный не меньше людей, свалился на пол, и я мгновенно узнал в нем кота Василия.
– Он нас сейчас разорвет, – легко взяла верхнее «до» Кока, – растерзает!
Услыхав эти слова, Жоржетта Миловидова, никогда не упускающая случая привлечь к себе всеобщее внимание, закатила глаза и картинно улеглась на полу. Но сегодня она явно просчиталась, присутствующие были напуганы всерьез, никто не собирался хлопотать вокруг упавшей. Гости забились в комнату.
– Спокойно, – я попытался перекрыть визг Коки, – это всего лишь кот! Самый обычный, безобидный!
Кока прекратила изображать из себя паровозную сирену.
– Кот?
– Ну да, посмотрите внимательно, черненький, беззащитный…
– Почему же ты не сказала нам, что завела киску? – с укором повернулась Кока к Николетте.
– Так я сама в первый раз ее вижу, – отмерла Николетта. – Откуда взялось животное? Терпеть не могу кошек!
Я посмотрел на вешалку, заметил внизу пустую сумку, в которой должен сидеть кролик Филимон, и сразу все понял. Собираясь к Николетте, я настолько был шокирован внешним видом Миранды, что не посмотрел внутрь перевозки, просто застегнул «молнию», думая, что Филимон внутри, но длинноухий ускакал, а его место занял нахал Василий.
– Она симпатичненькая, – бросилась в другую крайность Кока, – кис-кис-кис, поди ко мне! Наверное, с улицы прибежала, поди сюда, кошечка…
Но Василий был напуган, обозлен и обладал дурным характером. Стоило Коке, растопырив руки, двинуться к коту, как он, изогнув спину и подняв хвост, ставший вмиг похожим на ершик для мытья бутылок, с утробным шипением бросился вперед. Кока вскрикнула, Василий, сверкая глазами, пролетел мимо нее и вскочил на продолжавшую изображать глубокий обморок Жоржетту. На ее бежевом вечернем платье появилась цепочка красных капель. Госпожа Миловидова в растерянности села, увидела кровь и опять упала на пол. На этот раз, похоже, она и в самом деле лишилась чувств.
– Ловите его, – заверещала Николетта, – эта дрянь сейчас всех перекусает!..
Я хотел было пойти на кухню, принести воды и попытаться привести в чувство Жоржетту, но события начали разворачиваться молниеносно. Исцарапав мадам Миловидову, Василий издал победный клич и понесся в гостиную. Оглушительно вопящие дамы расступились, и кот беспрепятственно проник в комнату, которая после темноватой прихожей казалась слишком ярко освещенной. Наверное, свет множества стоваттных лампочек совсем перепугал Василия, потому что он взлетел на стол и стал метаться по нему, сшибая рюмки, стаканы, бутылки с водой и салатники, заполненные всяческой снедью. Вам и в голову не придет, какой разгром способно учинить одно не слишком крупное животное, впавшее в безумие.
Через пару секунд гостиная стала походить на кошмар. Гости вопили от ужаса, посуда валялась на полу, Николетта, схватившись за виски, рыдала, Жоржетта Миловидова, сумевшая без посторонней помощи прийти в чувство, напоминала жертву разнузданного маньяка: вся в крови, с взлохмаченной головой и размазанным макияжем.
– Ловите его, – визжала Кока, – немедленно! Мужчины!
Лиц сильного пола в компании представляли я и разваливающийся Петр Александрович. Последний сделал вид, что ничего не слышит, закрыл глаза и откинулся в кресле, а мне категорически не хотелось гоняться за бешеным котом.
– Ваня! – отчаянным голосом взывала Николетта. – Ну сделай же что-нибудь!
– Сейчас, – трусливо ответил я, – никак не соображу, каким образом его взять.
– Руками, – посоветовала Кока.
Ну спасибо, очень ценное замечание, а то я уже собрался пустить в ход ноги или зубы. Ясное дело, что следует поймать этого мерзавца, но как? Когти у Василия как бритвы. Впрочем, кажется, у Нюши на кухне есть такие толстые варежки, при помощи которых она вытаскивает из духовки раскаленные противни.
Но не успел я сделать шаг в коридор, как Миранда, до сих пор мирно жевавшая кусок пирога, вскочила, подняла одну из упавших бутылок с «Аква минерале», открутила пробку и вылила содержимое на плюющегося огнем Василия. Кот от неожиданности присел и замер. Девочка ухватила его за шкирку, потрясла и заявила: