– По-моему, это очевидно, – ответила она между двумя всхлипами.
– Значит, надо переехать!
Слезы Летиции сразу высохли. Она подняла на Давида большие изумленные глаза:
– Что?
– Если ты считаешь, что здесь наш ребенок в опасности, потому что Тифэн и Сильвэн живут в нескольких метрах от него, то наш долг – его защитить. Давай переедем!
– Об этом не может быть и речи! – запротестовала она.
– Почему?
– Это дом моих родителей, я выросла в этих стенах и хочу, чтобы мой сын тоже вырос здесь. И я не вижу причины укладывать чемоданы, если моя соседка повредилась в уме. Уж если кто-то и должен съехать, так это она!
– Ты не можешь заставить людей съехать с квартиры только потому, что считаешь их присутствие вредным для твоего ребенка… Но если ты уверена в том, что утверждаешь, то действовать должна сама.
Аргумент был неубойный, и Летиция не нашлась, что ответить. Желание увидеть, как Тифэн и Сильвэн насовсем исчезают из ее мира, с отчаянной силой захватило ее.
– Это несправедливо, – простонала она, и слезы снова побежали у нее по щекам.
– Может быть, но уж как есть.
Летиция погрузилась в печальные мысли, изредка всхлипывая и шмыгая носом.
Уехать отсюда? Покинуть место, с которым столько связано, начиная с детства, с рождением сына и, в конце концов, с памятью о родителях? Выдернуть Мило из привычной обстановки и, может быть, заставить его сменить школу? И потом, куда переезжать? И в тот же миг, как сформулировала все вопросы, Летиция поняла, что далека от того, чтобы выбрать такой радикальный путь.
– Если ты не чувствуешь, что только такое решение вопроса очевидно, значит, Мило не настолько в опасности, как тебе кажется, – заключил Давид, словно проследив весь ход ее мыслей, как в открытой книге.
Летиция разочарованно усмехнулась:
– Значит, ты хочешь доказать, что я ошибаюсь?
– Я хочу доказать, что ты преувеличиваешь и в глубине души сама это признаешь. Согласен, Тифэн была не права, перейдя все границы, но если по-честному, Летиция, нам было чуть легче, она ведь потеряла сына, об этом ты не подумала? И уже никогда его не вернет. Конечно, я с тобой согласен: у меня нет желания подвергать Мило хоть малейшему риску. С Тифэн и Сильвэном все кончено, мы не будем с ними видеться, и баста. Но перестань думать, что она желает Мило зла! И главное, прекрати вбивать эту мысль ему в голову! Этим ты сама приносишь ему еще какое зло! Поэтому, пожалуйста, прекрати эти параноидальные выходки, и давай вместе постараемся, чтобы в этот дом вернулась улыбка нашего сына!
Давид нашел правильные слова. Слезы еще обильнее потекли по щекам Летиции. Потом она встала, обогнула стол, бросилась в объятия мужа и в качестве ответа наградила его страстным поцелуем.
Воспоминание о таком завершении разногласий совпало с окончанием глажки. Летиция сложила последние брюки, положила их на стопку выглаженного белья и выключила утюг. На улице она различила силуэт Мило, играющего в саду. Потом она забрала белье и поднялась наверх, чтобы разложить все по местам и поменять белье на постели Мило. Это заняло минут десять. Спустившись вниз, она налила себе стакан воды и снова выглянула в окно, выходившее в сад. Она уже поставила стакан в раковину, когда инстинкт подсказал ей: что-то не так.
Глава 46
Летиция быстро обошла столовую, вышла на террасу и оглядела сад:
– Мило?
Быстрым шагом она дошла до кустов, украшавших дальнюю стену, не переставая звать мальчика, и осмотрела кусты.
– Мило, если ты спрятался, выходи! Это уже не смешно!
Потом оглядела просторную лужайку с другой стороны дома и обвела глазами террасу.
– Мило, да где же ты, наконец?
Затем открыла дверь сарая и заглянула внутрь:
– Мило?
Летиция стояла, затаив дыхание, ощущая, как откуда-то изнутри наползает паника: в маленьком помещении не было ничего, кроме садовых инструментов, катка для стрижки травы и нескольких сложенных в углу мешков с парниковой землей, за которыми было невозможно спрятаться. С бьющимся сердцем она обернулась и оглядела край изгороди, тот самый, в котором Максим и Мило когда-то затеяли проделать лаз. Не закрыв дверь сарая, она поспешила к изгороди и, встав на колени, чтобы быть ростом с ребенка, заглянула в узкий проход и осмотрела все вокруг.
Никаких следов Мило.
Все больше беспокоясь, она выпрямилась и поднялась на цыпочки, чтобы заглянуть поверх изгороди в сад Тифэн и Сильвэна. И там никакого движения, хотя их сад гораздо гуще и пестрее.
На этот раз ей пришлось признать очевидное: Мило в саду не было.
Может, он вошел в дом, а она его не увидела, потому что была наверху? Она бегом вернулась, быстро проскочила столовую и осмотрела все комнаты первого этажа, не переставая звать мальчика. То же самое она проделала на втором этаже, но комнаты не обшаривала и в углах не смотрела: инстинкт подсказывал ей, что Мило она в доме не найдет. Других идей не было, вернее, она отогнала от себя мысль, которая ее ужаснула, спустилась по лестнице и вышла на улицу.
Улица была пустынна, только редкие автомобили, с интервалом в несколько секунд, равнодушно проезжали мимо и исчезали так же быстро, как и появлялись.
Теперь смятение парализовало ее рассудок. Она вертелась на тротуаре, глядя во все стороны, а внутри вызревала пугающая уверенность, что с ее мальчиком что-то стряслось. И эта уверенность отнимала последнюю способность рассуждать.
– Сволочь поганая! – бормотала она, широким шагом направляясь к соседскому дому.
Вдавив палец в кнопку звонка, она подождала, потом опять позвонила, но никто не ответил. Тогда она забарабанила в дверь.
– Я знаю, что ты там, Тифэн! – закричала она во всю силу своих легких. – Открой дверь! Если не откроешь, я вызову полицию!
Приложив ухо к двери, она пыталась услышать хоть какой-то звук, который был бы доказательством, что в доме кто-то есть.
Но за дверью стояла полная тишина.
Летиция почувствовала, что ей придется отступиться. Охваченная ужасом, она вбежала в дом и буквально прыгнула на телефон, набирая номер Давида. Когда он ответил, то услышал в трубке одни рыдания.
Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, в чем дело, настолько сбивчиво и непонятно говорила сквозь слезы Летиция. Все, что ему удалось ухватить, – это что Мило пропал. Обстоятельств он так и не понял. Конечно, его похитила Тифэн, и Летиция угрожала, что сейчас взломает соседскую дверь, чтобы спасти сына.
– Ради бога, успокойся, Летиция! – пытался утихомирить ее Давид, стараясь говорить спокойно и сухо. – С чего ты вдруг решила, что он у Тифэн и Сильвэна?
– Он был в саду, Давид! Единственное место, куда он мог пойти, – это их дом, других возможностей нет!
– Зачем ему туда идти?
– Ты что, не понимаешь? – выкрикнула Летиция на грани истерики. – Это она его заманила, уж не знаю как. Мне надо обязательно войти к ним в дом, иначе Мило пропал!
– Ничего не делай! – крикнул Давид, тоже разволновавшись. – Главное, ничего не надо делать. Или нет: вызови полицию, скажи им, что Мило пропал, и дождись меня. Я сейчас приеду.
Он нервозно отсоединился и положил телефон на пассажирское сиденье. Затем, съехав на обочину, остановил машину, обернулся к клиенту, которого только что посадил, и попросил его выйти из машины.
– Это что, шутка такая? – запротестовал тот.
Видимо, шуток он вообще не любил.
– Простите, месье… Мне только что позвонила жена: что-то случилось с нашим сыном. Мне срочно надо домой!
Причина была веская, и клиент в этом случае должен был бы выйти из машины. Но у этого, похоже, не было детей.
– А это не мое дело! – сухо заявил он. – Отвезите меня по адресу, который я указал, а потом поезжайте куда хотите!
Давид понял, что имеет дело со скотиной, которой на всех наплевать. Время поджимало, и каждая секунда, потраченная, чтобы убедить его выйти из такси, больно била по нервам. Давид с нескрываемой досадой вздохнул, заглушил мотор и вышел из машины. Обойдя машину, он открыл заднюю пассажирскую дверцу резким движением.
– Выходите, месье!
– И не подумаю! – отозвался тот, вцепившись в свой чемоданчик, словно он обеспечивал право пассажира остаться в салоне.
Не говоря худого слова, Давид схватил его за лацкан пиджака и резко дернул, вынуждая выйти. Пассажир пытался сопротивляться: с громкими криками протеста он завалился на бок, вынудив Давида выпустить лацкан. Терпение Давида кончилось. Он предпринял еще одну попытку вытащить зануду из машины, на этот раз двумя руками, и эта попытка удалась. Клиент выполз на четвереньках. Как только он вылез целиком, Давид его выпустил, и тот свалился на землю.
Не оглядываясь, Давид сел за руль, включил зажигание и рванул с места.
В зеркало заднего вида он успел разглядеть, как клиент встал на ноги и отчаянно ругался. Хорошо еще, что не угрожал.
Через пять минут Давид, взвизгнув колесами, резко затормозил возле своего дома и бегом влетел внутрь. Вбежав в прихожую, он увидел Летицию, которая, стоя на коленях, лихорадочно вытряхивала все из ящика буфета.
– Что ты делаешь? – удивился он.
– Ищу гребаные ключи! – крикнула она, даже не посмотрев на него.
– Какие ключи?
– От дома Тифэн и Сильвэна!
– Ты полицию вызвала?
– Должны быть с минуты на минуту.
Давид постоял несколько секунд, ничего не говоря и глядя на жену, которая в ярости выкидывала из ящика предмет за предметом, осматривала их по одному и отбрасывала в сторону.
– Прекрати, Летиция! – сухо приказал он. – Успокойся и объясни, что случилось.
Она ничего не ответила и все швыряла вещи, поднимала их, снова бросала, с руганью и стонами, вытирая слезы рукавом.
– Черт побери, Летиция, да перестань же ты, наконец! – крикнул он вне себя.
Летиция вздрогнула и, наконец, подняла на него потерянный, полный тоски взгляд. Он взял ее за плечи и поднял. Она послушалась твердой руки мужа, а потом сразу обмякла, повиснув у него в объятиях, и слезы опять потекли градом.