– Ты можешь объяснить, наконец, что произошло? – тихо спросил он.
Глава 47
Толком Летиция ничего объяснить не могла. Она рассказала, как прошло утро, задержавшись на тех десяти минутах, когда она отвлеклась и не следила за Мило. В последний раз она его видела, когда он играл в саду… А потом все, больше не видела.
– Ребенок не мог исчезнуть просто так, – в замешательстве пробормотал Давид. – Должен же он где-то быть!
– Он там! – возмутилась Летиция, указывая рукой на дом Тифэн и Сильвэна. – Один бог знает, что она может ему сделать! А ты…
Она вдруг в гневе отстранилась от Давида, но он крепко ее держал. Она начала яростно отбиваться и, к великому его изумлению, осуждающе нацелила в него палец:
– Ты мне не верил, когда я говорила тебе, что она желала ему зла. А теперь… теперь…
Она осеклась, глядя на Давида с горечью и гневом, а потом вдруг, как уж, выскользнула у него из рук и помчалась на террасу. Там она схватила стул, подбежала к изгороди и точно так, как недавно, в ужасе обнаружив Мило в окне комнаты Максима, полезла наверх.
– Летиция, что ты делаешь?
Давид, бежавший за ней, хотел схватить ее и не дать ей спрыгнуть по другую сторону изгороди.
– Пусти меня, пусти! – надрывалась она, отбиваясь от него.
С трудом удерживая равновесие на шатком стуле, она умудрилась перекинуть одну ногу через изгородь, а другой с силой ударить Давида в живот. Особой боли удар не причинил, но Давид потерял равновесие и вынужден был выпустить Летицию. Она тут же этим воспользовалась, перекинула через изгородь другую ногу и тяжело спрыгнула на соседскую террасу.
Не теряя ни секунды, она вскочила, добежала до застекленной двери и попыталась ее открыть. Напрасный труд: дверь оказалась заперта на ключ. Тогда, не обращая внимания на крики и увещевания Давида, она схватила деревянный табурет, стоявший в углу террасы…
– Не надо, Летиция!
…замахнулась им…
– Брось табурет!
…и изо всех сил ударила.
Застекленная прочным двойным стеклом, дверь устояла, разве что на месте удара появился отсверк диаметром в сантиметр.
На этот раз Давид смог забраться на стул, чтобы спрыгнуть прямо к Летиции, и продолжал ее предостерегать, увещевать и даже угрожать ей. Но ей на это было абсолютно наплевать. И она бы наверняка высадила стекло, если бы со стороны их входной двери не прозвучал звонок. Они его услышали, потому что дверь на их террасу осталась открытой. Оба на секунду застыли, потом оторопело посмотрели друг на друга.
– Полиция! – крикнул Давид, вспомнив, что Летиция вызвала наряд.
Эти слова слегка остудили ее слепую ярость, вселив надежду, что с полицией ей будет легче войти в дом к соседям, где – и она была в этом абсолютно уверена – они прятали ее похищенного сына.
Она поставила табурет на место.
Сразу успокоившись, Давид велел ей перелезть обратно в свой сад, и как можно скорее. Потом, убедившись, что она послушалась, Давид спрыгнул с изгороди и, не теряя времени, направился к двери в дом.
Возле двери стояли двое полицейских: мужчина и женщина. Мужчина, приподняв голову, явно выставил на обозрение свои роскошные густые усы, за которыми, видимо, тщательно ухаживал. Он был высокий, загорелый, квадратная челюсть и крепко сидящие на носу солнечные очки делали его похожим на Тома Селлека[13], только ему немного недоставало харизмы Тома. Что же до женщины, то она принадлежала к другому стереотипу: тоже высокая, но не такая поджарая, и целиком состояла из округлостей. Коротко остриженные волосы с проседью выдавали, насколько мало времени она уделяет своей внешности.
– Лейтенанты Шапюи и Делонуа, – представился мужчина, и Давид не понял, кто из них кто, впрочем, его это и не интересовало. – Это вы звонили по поводу пропажи ребенка?
Давид кивнул:
– Входите, пожалуйста.
Полицейские вошли в холл как раз в тот момент, когда из кухни появилась Летиция. Одежда ее была расхристана, волосы встрепаны.
– Ну, слава богу, вы приехали! – сразу воскликнула она. – Моего сына держат у себя в доме наши соседи, он в опасности! Надо высадить дверь, соседка отказывается открывать!
– Тише, тише! – решительным тоном утихомирила ее женщина. – Прежде всего мы должны собрать как можно больше информации и о мальчике, и об обстоятельствах его исчезновения.
Летиция была явно разочарована, потому что считала все это пустой тратой времени, и попыталась возражать, но Давид велел ей замолчать:
– Сейчас ты пока помолчишь и дашь мне объяснить ситуацию! У нас нет никаких доказательств, что Мило действительно находится в доме Тифэн и Сильвэна.
– Мило – это мальчик, о котором идет речь? – поинтересовалась женщина-полицейский.
– Это мой сын, ему семь лет, и его похитили соседи! – вставила Летиция, и по ее тону было ясно, что она тверда в своей позиции и уверена, что этим помогает делу.
– Мы очень просим вас успокоиться, мадам, – вмешался «Том Селлек». – Мы ничего не станем делать, пока у нас на руках не будет всей нужной информации. Следовательно, в ваших интересах взять себя в руки и в деталях разъяснить нам, что именно произошло и с какого времени ваш сын исчез. Чем быстрее вы это сделаете, тем быстрее мы начнем поиски.
– Нам будет удобнее поговорить в столовой, – предложил Давид.
Он пригласил полицейских сесть за стол.
Летиция пошла за ними, невероятным усилием борясь с лихорадочным нетерпением.
Когда все расселись вокруг стола, она снова рассказала, как разворачивались события. Потом Давид подытожил историю их взаимоотношений с соседями и объяснил, почему Летиция так уверена в причастности Тифэн к исчезновению Мило. Полицейские все записывали, изредка задавая уточняющие вопросы:
– Вы искали мальчика в вашем квартале, спрашивали у других соседей, у продавцов, у прохожих?
Давид и Летиция отрицательно помотали головами.
– Пожалуй, с этого мы и начнем, – заявил «Том Селлек», вставая. – Вы можете дать нам фотографию сына?
Женщина-полицейский жестом просила его повременить.
– Вы разделяете подозрения вашей жены по поводу соседей? – спросила она Давида.
Тот быстро посмотрел на Летицию, и она ответила тяжелым, угрожающим взглядом. Он уже знал, что, если не поддержит ее сейчас, она расценит это как предательство.
– Скажем так, я отношусь к соседке осторожно, – благоразумно ответил он. – Но я действительно не верю, что она способна на такую низость.
Летиция иронически хохотнула и отвела глаза, не скрывая злости. Оба полицейских ничего не сказали, сосредоточившись на той информации, которая была им нужна:
– Вы звонили им в дверь?
– Никто не отозвался, – поспешил ответить Давид, предпочитая обойти молчанием вторжение жены в соседский сад.
– Меня не проведешь! – злобно ухмыльнулась Летиция.
Никто не придал значения ее реплике.
– У вашего сына есть друзья, знакомые, какой-то близкий круг, куда он мог бы пойти, не предупредив вас?
– Ему всего семь лет! – воскликнула Летиция, и голос ее прервался от слез. – Когда же вы поймете, что, пока мы тут переливаем из пустого в порожнее, Мило находится в опасности в каких-нибудь нескольких метрах отсюда, вот за этой стеной…
– Успокойтесь, мадам, – снова приказала женщина-полицейский, на этот раз мягко. – Могу вас заверить, что мы готовы задействовать все силы, чтобы быстро найти вашего мальчика.
И, словно в подтверждение своих слов, она снова попросила дать ей фотографию мальчика и, пока ее коллега ходил в машину, чтобы назвать по радио его приметы, быстро обошла сад.
Исходя из показаний родителей и учитывая обстоятельства, лейтенанты Делонуа и Шапюи выдвинули две рабочие гипотезы: либо Летиция была права и Мило отправился в соседский сад и находился сейчас в доме, либо он сам по какой-то причине вышел на улицу и теперь бродит по городу, не посчитав нужным предупредить родителей. Оба полицейских демонстративно отказались принимать в расчет возможность криминального похищения: сад абсолютно не виден с улицы, и вероятность того, что, пока Летиция находилась наверху, в дом проник чужой человек, незамеченным прошел до самого сада, схватил ребенка и исчез вместе с ним, ничтожно мала.
Поскольку женщина-полицейский не нашла в саду ничего подозрительного, а ее коллега закончил передачу данных о мальчике, оба они отправились звонить в дверь к Тифэн и Сильвэну. Само собой разумеется, что за ними по пятам шли Давид и Летиция.
«Том Селлек» долго и настойчиво давил на кнопку звонка, потом стучал в дверь.
– Это полиция, откройте, пожалуйста! – властным голосом кричал он.
Никто не отвечал.
– Туда можно зайти с другой стороны, – сообщила Летиция.
– Зайти с другой стороны? – удивился «Том Селлек». – А зачем?
– Чтобы войти и сделать обыск! – заявила она, словно это само собой разумелось.
– Пока и речи нет о том, чтобы войти в дом, мадам, – коротко ответил он.
Заметив, какое расстроенное лицо стало у Летиции, он продолжил:
– Обыски в частном доме могут проводиться только во время предварительного следствия, в случае очевидного преступления или по отдельному требованию. Ни один из этих случаев к нам не относится.
– Значит, вы ничего не будете делать?
– Мы уже сделали все, что возможно, мадам… в рамках закона.
Летиции показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Она посмотрела на Давида опустошенным и одновременно обвиняющим взглядом, явно считая его ответственным за действия полиции, а заодно и за те законы, что их предписывают. И тогда, словно рухнуло последнее препятствие на пути ее жажды действия, Летиция бросилась к двери в дом Женьо и принялась молотить по ней кулаками, выкрикивая ругательства и угрозы в адрес Тифэн, а слова утешения и обещания скоро его освободить – в адрес Мило.
Давиду снова пришлось вмешаться, чтобы утихомирить жену. Но она засыпала его такими эпитетами, какими никто и никогда не называл. Обезумевшая от горя, заплутавшая в своем глубоком убеждении, что ее сын здесь, в нескольких метрах, вот за этой дверью, она вдруг ощутила ужасающее одиночество и принялась проклинать весь белый свет, причину ее несчастий.