Потом, лучезарно улыбнувшись, прибавила:
– Я же тебе говорила, что случай обязательно представится… Надо просто терпеливо ждать!
Сильвэн обернулся и тоже обнял ее.
– Все верно, ты в очередной раз оказалась права. Но я все-таки убежден, что смерть Эрнеста нам была ни к чему, – заметил он с ноткой упрека в голосе.
– Ерунда! Эрнест был крестным Мило. Если бы он захотел взять над ним опеку, он наделал бы нам проблем.
– Эрнест никогда не заявил бы о таком желании. Он ненавидел мальчишек.
– Да, но этого мальчишку он любил. Я не хотела рисковать.
Она и в самом деле ничем не рисковала: когда Эрнест вышел из дома Брюнелей в день рождения Мило, она перехватила его на улице и пригласила на чашечку кофе под предлогом, что хочет с ним поговорить. Экстракт наперстянки, который она подмешала ему в кофе, довершил дело.
– Но ведь ты удалила его не потому, что ты крестная Мило, – заметил Сильвэн.
– Ясное дело. Но у мальчика теперь никого не осталось, кроме нас. И все тому свидетели.
– Однако люди замечали, что в последнее время что-то у нас разладилось…
– Люди привыкли связывать нас с Брюнелями. Для всех, будь то в нашем квартале или в школе, наши семьи неразделимы. Ссоры бывают у всех друзей. С этим согласятся и судьи, и социальные работники. И потом, мы ведь будем бороться?
Сильвэн встревоженно на нее взглянул. Поскольку он не ответил, она повторила вопрос:
– Мы ведь будем бороться? Мы будем бороться за Мило ради нас, ради того, чтобы стать настоящей семьей…
– Да, любовь моя, – отозвался он наконец и поцеловал ее в лоб.
Потом, осторожно высвободившись, он засыпал кофе в фильтр перколятора.
– Когда ты планируешь вызвать полицию? – спросил он, нажимая на кнопку.
– Ближе к полудню.
– Ты действительно считаешь, что они поверят в самоубийство?
Тифэн скорчила гримаску и недоуменно приподняла брови и плечи:
– Я не вижу, какие еще выводы они смогут сделать…
Сильвэн открыл шкафчик и с верхней полки достал три тарелки и три чашки.
– Может, надо снова прибегнуть к твоим порошкам и зельям?
– Слишком рискованно, – возразила Тифэн, достав из холодильника молоко и поставив его на стол. – Ты же видел, что получилось в прошлый раз: Мило еле это перенес.
Она вздрогнула, представив себе, что было бы, если бы Мило умер от той смеси, что она приготовила для Давида и Летиции. А это была смесь из самых сильнодействующих и ядовитых трав, которые были под рукой. Как неосторожно было оставлять миску в доступной близости для ребенка! Для пущей эффективности она всегда держала под рукой приготовленный заранее яд. Что за важность, если Давид и Летиция что-то там заметят? На кухне у Тифэн всегда было полно всяких мисок, банок и баночек с порошками, сушеными травами, настоями, с корой деревьев и всяческими экстрактами и отварами.
Сильвэн положил приборы возле каждой тарелки.
– Пожалуй, ты права, – согласился он. – Надеюсь, что с самоубийством проблем не будет.
– Уж поверь мне. Я все продумала.
Бросив оценивающий взгляд на стол и убедившись, что все на месте, Сильвэн заметил:
– Идеальных преступлений не существует.
И тут он заметил, что на столе не хватает хлеба.
– Тогда будем считать, что мы с тобой такое изобрели, – заявила Тифэн, выкладывая на середину стола багет.
Потом, открыв холодильник, вздохнула:
– Ладно, где там тесто для блинчиков?
Глава 60
Около полудня Тифэн позвонила в бригаду жандармерии.
У нее со вчерашнего дня нет никаких известий от соседей, очень близких друзей, которые попросили присмотреть за их ребенком. Она очень беспокоится. В последнее время соседи не ладили, то и дело вспыхивали ссоры, сквозь перегородку между квартирами было слышно, как они ругаются. Вчера, после очередной ссоры, Летиция вообще ушла, хлопнув дверью. Ее муж уже несколько недель пребывал в депрессии, а ее поведение отличалось крайней взвинченностью на грани паранойи, и муж это выносил все труднее и труднее. Вчера после очередного бредового скандала, который закатила мать, их семилетний сын убежал из дома. Лейтенанты Шапюи и Делонуа могут подтвердить, что психическое здоровье Летиции пошатнулось и отношения в семье были весьма натянутыми. Когда ребенок нашелся, ссоры обрели новый характер, и супруги бросились обвинять друг друга, что и спровоцировало уход Летиции. К этому прибавилась еще одна проблема: позже вечером в дом к Брюнелям явились два лейтенанта полиции, чтобы задать хозяину дома несколько вопросов по поводу смерти одного из их друзей, и Давид был вынужден поехать с ними в префектуру. Своего сына Мило он доверил им, чтобы они присмотрели за ним до возвращения матери, и отдал им ключи от дома.
Летиция вернулась около половины девятого и, обнаружив, что дом заперт, естественно, позвонила в дверь к соседям. Когда Тифэн открыла дверь, она нашла свою подругу в крайне плачевном состоянии: глаза красные, лицо осунулось, вид измученный, настроение ужасное… Тифэн сказала ей, что ее мужа увезли в префектуру давать показания по поводу смерти Эрнеста. Эта информация повергла Летицию в панику, и она потребовала, чтобы ей дали ключи Давида, потому что ей надо войти в дом. Тифэн отдала ей ключи и успокоила насчет Мило, который мирно спал на втором этаже. Летиция предпочла до завтра его не будить.
Она сразу же ушла к себе.
И больше никаких известий ни о ней, ни о ее муже.
На другом конце провода ей ответили, что Давид и Летиция уже взрослые и никому не обязаны сообщать о своих передвижениях. Прошло всего несколько часов, и говорить об исчезновении пары еще рано.
Тифэн возразила, что была убеждена: кто-нибудь из них обязательно зайдет к ним утром, чтобы забрать мальчика и отвезти его в школу. Такси Давида стояло на соседней улице, но когда она позвонила в дверь к Брюнелям, ей никто не открыл. К тому же ни тот ни другая не отвечали на звонки, ни на домашний, ни на мобильный телефон. Если полиция по-прежнему не может ей помочь, можно ли хотя бы узнать, был ли Давид на допросе и когда ушел домой?
Ее попросили подождать несколько секунд.
Потом ответили, что Давид вышел из префектуры поздно вечером.
Тифэн снова забеспокоилась. Почему он не известил, как обещал, что его отпустили домой? Почему никто из родителей наутро не пришел за мальчиком?
Жандарм сказал ей, что, если она хочет подать заявление о пропаже, ей надо явиться в комиссариат полиции или в ближайшую бригаду жандармерии. Тифэн его поблагодарила, отсоединилась и приготовилась к выходу. Чем быстрее все откроется, тем раньше можно будет зачеркнуть все это и вернуться к нормальной жизни.
Необъяснимое исчезновение супружеской пары, которая должна была объявиться, чтобы хотя бы увидеться с сыном, взбудоражило полицейских. Их подхлестнуло депрессивное состояние Летиции: лейтенанты Шапюи и Делонуа подтвердили, что психологически она была на грани срыва. До дома Брюнелей Тифэн сопровождал отряд из двух полицейских.
Тифэн действительно видела, как Летиция входила в дом?
Она подтвердила свое заявление без тени сомнения: последний раз она видела соседку, когда та вставляла ключ в замочную скважину и потом входила в дом.
После безуспешных попыток дозвониться и достучаться до Брюнелей полицейские решили вызвать слесаря.
Через несколько минут они вошли в дом.
Предположение о самоубийстве быстро подтвердилось, более того, в глазах лейтенантов Боно и Петранинки самоубийство Давида послужило доказательством его вины.
Что же до Летиции, то была она соучастницей или просто наблюдателем? В любом случае она, видимо, не вынесла тяжести содеянного, неважно, ею или мужем. Вернувшись домой и узнав, что мужа забрали в полицию, она в состоянии депрессии, видимо, сильно запаниковала и совершила непоправимое. Об этом говорят слова, написанные ее рукой и оставленные на столе.
Когда же Давид вернулся домой, земля разверзлась у него под ногами: он сразу увидел безжизненное тело жены, мольбу о прощении, адресованную ему, и рассыпанные по ковру барбитураты. Допрос, видимо, исчерпал его силы. Страх оказаться замешанным, вернуться в тюрьму… А дома его ждали новости, сквернее некуда: жена покончила с собой, а патрон только что уволил его, судя по сообщению на автоответчике.
Он потерял все.
И тогда, не умея пересилить то, что пересилить невозможно, он выбрал смерть.
Глава 61
Имея в виду исключительную срочность ситуации, Жюстин Филиппо быстро отменила встречу, чтобы как можно скорее увидеться с юным Мило, его крестной матерью и ее мужем. Она уже знала, что за трагедия постигла мальчика, и хотя и была удивлена звонком Тифэн, тот факт, что соседка так печется о психическом здоровье крестника, ее тоже не особенно ободрил. Однако для чрезвычайной ситуации и мерки чрезвычайные. Поэтому детский психиатр предложила сначала короткую встречу без мальчика, с тем, чтобы вслед за этим принять их втроем и назначить длительную терапию. Тифэн согласилась с явным облегчением.
– Для ребенка траур по родителям – процесс очень интимный, – сразу приступила к делу Жюстин Филиппо, как только Тифэн и Сильвэн уселись напротив нее. – В случае Мило дело усложняется тем, что смерть родителей наложилась на утрату еще двух дорогих существ из его близкого окружения. И то, что родители сами выбрали такой сценарий, дела не упрощает… Что с ним будет потом? Кто будет о нем заботиться?
– В настоящий момент он находится у нас, – просто ответила Тифэн. – Мы решили подать заявление на усыновление.
– Это хорошее дело. Оторвать его сейчас от среды, где он вырос, от родного квартала, от школы, от всего, что осталось у него стабильного и знакомого, было бы настоящей катастрофой. Надо помнить, что, хотя каждый ребенок и подходит к этой проблеме по-своему, у всех наблюдается тенденция соединить, «схлопнуть» свой образ жизни с образом жизни ближнего круга. Ваша реакция на гибель его родителей станет на ближайшие несколько недель основополагающей для него. Что вы ему сказали?