со мной? – спросила я. – Вы говорите, что я не умею работать в рамках системы, но вы же не считаете, что другие умеют. Лия? Майкл? Даже Слоан? Вы относитесь к ним не так, как ко мне.
– Потому что они не я. – Слова агента Стерлинг будто высосали весь воздух из салона машины. – Я не вижу твою тетю, когда читаю твое досье, Кэсси. – Она крепко сжала зубы. Когда она наконец продолжила, я почти убедила себя, что ослышалась. – Когда ты нарушаешь правила, когда ты начинаешь говорить себе, что цель оправдывает средства, всегда страдают люди. Протокол спасает жизни. – Она провела рукой по затылку. Полдень, нет кондиционера, в машине становилось невозможно дышать. – Хочешь знать, почему именно ты привлекла мое внимание, Кэсси? Ты по-настоящему чувствуешь происходящее. Майкл, Лия, Дин очень рано научились подавлять свои эмоции, они привыкли никого не подпускать близко. Они не чувствуют потребности рисковать своей шеей каждый раз. В Слоан нет такого безразличия, но она имеет дело с фактами, а не эмоциями. А ты? Ты всегда будешь переживать за других. Для тебя в центре внимания всегда останутся жертвы и их семьи. Это всегда окажется для тебя чем-то личным.
Я хотела сказать, что она ошибается. Но потом я подумала о Макензи Мак-Брайд и поняла, что агент Стерлинг права. Каждое дело, над которым я работала, становилось для меня чем-то личным. Я всегда хотела справедливости для жертв. Я готова пойти на все, чтобы спасти чью-то жизнь, так же, как хотела, чтобы кто-то спас мою мать.
– Я рада, что ты рядом с Дином сегодня, Кэсси. Ему нужен кто-то, особенно сейчас, но если ты серьезно относишься к тому, что мы делаем, к тому, что я делаю, эмоции – это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Вина, гнев, эмпатия, готовность пойти на все, чтобы спасти кого-то, – это верный путь к тому, что кого-то убьют.
Перед тем как уйти из ФБР, она кого-то потеряла, потому что эмоционально вовлеклась в дело, потому что нарушила правила в горячке битвы.
– Мне нужно знать, где вы были прошлой ночью. – Она напоминала заевшую пластинку. – Я даю тебе шанс сделать правильный выбор. Советую им воспользоваться.
Какая-то часть меня хотела ей сознаться, но секрет принадлежал не только мне, а еще Майклу и Лии.
– Бриггс не знает, что вы куда-то ездили, и Джуд тоже. – Стерлинг оставила невысказанную угрозу висеть в воздухе. – Держу пари, вы никогда не видели Джуда в настоящей ярости. Я видела. Не рекомендую!
Я не ответила, и агент Стерлинг замолчала. В машине стало невыносимо жарко.
– Кэсси, ты принимаешь неправильное решение. – Я ничего не ответила, и она прищурилась. – Просто скажи мне. Есть что-то, о чем я должна знать?
Я прикусила нижнюю губу и подумала о Дине и о том, на что он готов пойти, чтобы вытянуть из отца хотя бы крупицу информации.
– У Эмерсон была связь с профессором, – наконец сказала я. Перед Дином я была в долгу, и потому поделилась этой информацией. – С тем, который писал об отце Дина.
Агент Стерлинг стянула пиджак. Жара явно добралась и до нее.
– Спасибо, – сказала она, повернувшись ко мне, – но слушай, и слушай внимательно: когда я говорю тебе держаться подальше от этого дела, я не шучу. В следующий раз, если ты сделаешь хоть шаг за пределы Куантико без моего разрешения, я тебе браслет на ногу надену.
Я едва расслышала угрозу. Я не ответила. Я не могла найти слов. Я не могла даже сформулировать их мысленно.
Когда агент Стерлинг сняла пиджак, она слегка сдвинула и рубашку. Кожа обнажилась, и я увидела шрам прямо под ключицей – клеймо в форме буквы R.
Глава 21
Стерлинг отвела взгляд. Ее лицо ничего не выражало. Она поправила рубашку, прикрыв шрам, но я не могла перестать смотреть туда, где он был.
Связать. Заклеймить. Порезать. Повесить.
Пока мы находились в комнате для наблюдения, она не отводила взгляда от Дэниела Реддинга.
– Моя команда работала над этим делом, – спокойно сказала Стерлинг, – я подобралась слишком близко и действовала неаккуратно. Реддинг удерживал меня два дня, прежде чем я сбежала.
– Вот откуда вы знаете Дина. – Я уже задумывалась о том, как развивались их отношения, учитывая, что она арестовала его отца. Но если она была одной из жертв Реддинга…
– Я не жертва, – произнесла Стерлинг, пугающе точно угадав ход моих мыслей. – Я выжила благодаря Дину.
– Вы это имели в виду раньше? – Голос изменял мне, он звучал хрипло и приглушенно. – Когда сказали, что эмоционально вовлекаться – это рисковать, что кого-то убьют, вы говорили о ком-то, кого убил Дэниел Реддинг?
– Нет, Кэсси, не об этом. И это последний вопрос о Дэниеле Реддинге, моем прошлом или клейме, на который я отвечу. Я понятно выразилась? – Голос Стерлинг звучал настолько ровно, настолько безразлично, что мне оставалось только кивнуть.
Дверь тюрьмы открылась, и вышли Бриггс с Дином. Их сопровождал только один охранник, старший. Я увидела, как он передал агенту Бриггсу папку. Дин стоял рядом неестественно неподвижно. Он сгорбил плечи. Опустил голову. Руки безвольно висели.
– Не спрашивай Дина ни о чем. – Агент Стерлинг произнесла эти слова как команду, отчаянно и убежденно. – Даже не говори ему, что видела клеймо.
– Не стану. Спросите у него, если не верите. Я ничего не стану у него спрашивать, – с трудом проговорила я, и тут же Дин и Бриггс подошли к машине. Дин забрался внутрь и закрыл дверцу, не глядя на меня. Я заставила себя не пытаться до него дотронуться и старательно смотрела на сиденье перед собой.
Бриггс передал папку агенту Стерлинг и хлопнул по ней рукой.
– Списки посетителей, – сказал он, – у Реддинга вообще не должно быть посетителей. Начальник тюрьмы тронулся. Даже не стоит рассчитывать на то, что списки полные.
Агент Стерлинг пролистала бумаги. Просмотрела список имен.
– Свидания с женщинами с возможностью уединиться?
Бриггс ответил, словно выплюнув слово:
– Несколько.
– Думаешь, наш неизвестный субъект в этом списке? – спросила Стерлинг.
– В этом может быть смысл, – ответил Бриггс, – это упростило бы нам жизнь, так что нет, Ронни, не думаю, что наш неизвестный субъект в этом списке, потому что я не думаю, что в этом есть смысл. Его просто нет. Мы не настолько везучие.
Я ожидала, что Стерлинг огрызнется, но она протянула руку и легонько дотронулась до его предплечья кончиками пальцев.
– Не позволяй ему добраться до тебя, – тихо сказала она. Бриггс слегка расслабился от ее прикосновения. – Если ты впустишь его, если он заберется тебе под кожу, он победит.
– Это глупо. – Дин покачал головой, с выражением отвращения искривил верхнюю губу. – Мы знали, что случится, если я приду сюда. Он пообещал, что будет говорить. Что ж, он поговорил, и теперь у нас нет никакого способа узнать, что из его слов правда, а что он просто бросил нам, как мясо собакам, чтобы отвлечь.
«Мне не следовало находиться за тем стеклом», – подумала я. Мне следовало посмотреть допрос вместе с Лией. Мне наплевать на разницу между активными делами и старыми, но я переживала за Дина.
Агент Стерлинг повернулась на сиденье. Я ожидала увидеть мягкость, с которой она только что поддержала Бриггса, но вместо этого ее глаза сверкнули, жесткие, как алмазы, когда она обратилась к Дину.
– Не надо, – сказала она ему, ткнув пальцем в его сторону.
– Что именно? – резко ответил Дин. Я никогда раньше не слышала в его голосе такой злости.
– Ты и правда хочешь сыграть со мной в эту игру? – спросила его Стерлинг, подняв брови настолько, что они почти исчезли под волосами. – Думаешь, я не знаю, каково тебе было там? Думаешь, я не знаю, что он говорил, что ты думал? Я тебе говорю, Дин, не надо. Не ходи туда.
Бриггс вывел машину за ворота, мы выехали с территории тюрьмы, и воцарилась напряженная тишина. Я положила руку на сиденье, ладонью вверх. Дин отвернулся к окну, сжав кулаки.
Я смотрела на свою руку, открытую в ожидании, но не могла пошевелиться. Я чувствовала себя абсолютно неуместной, бесполезной. Я отправилась с ними в эту поездку ради Дина, но мне не нужно быть профайлером, чтобы понять, что он не хотел сейчас видеть меня. Его отцу хватило одного разговора, чтобы вбить клин между Дином и остальным миром, отрезать его, как нож отсекает поврежденную конечность. Жертвой этого удара стала невысказанная близость, которая складывалась между мной и Дином, теперь она исчезла, словно никогда не существовала.
Я в тебе, мальчишка. В твоей крови, в твоем сознании, в каждом твоем вздохе.
Бриггс вытащил телефон и через несколько секунд уже раздавал приказы.
– Реддинг сообщил нам, где находится хижина профессора. Катоктин. – Он помолчал. – Нет, не знаю, на кого оформлена собственность. Проверьте его родителей, бывшую жену, знакомых по колледжу… Проверьте всех, вплоть до их чертовых собак, но найдите ее.
Бриггс бросил телефон. Стерлинг поймала его.
– Если я правильно помню, – язвительно проговорила она, – бросаться телефонами – это больше по моей части, а не по твоей.
– Реддинг сказал что-нибудь о связи профессора с Эмерсон Коул? – Вопрос агента Стерлинга вывел из оцепенения и Дина, и Бриггса, пусть и на мгновение.
– Не поделишься источником? – нервно спросил Бриггс. Я буквально услышала, как он приходит к выводу, что Стерлинг ведет расследование у него за спиной.
– Может, спросишь Кэсси? – предложила Стерлинг. – Похоже, она занялась сбором информации в свободное от занятий время.
– Простите? – выпалил Бриггс.
Дин медленно отвернулся от окна и посмотрел на меня.
– Какого рода сбор информации? – спросил он у меня, тихо и сдавленно. – Что ты делала?
– Ничего, – сказала я, – это неважно.
– Только ты? – спросил Дин. Я не ответила. Он закрыл глаза, в его лице читалась насмешка. – Конечно, не одна. Ты не стала бы врать мне об этом, если бы была одна. Думаю, Лия замешана. Слоан? Таунсенд?
Я не ответила.