далеким.
На улице было темно, но все становилось еще темнее, потому что в глазах мутнело, чернильная тьма надвигалась на меня.
– Забери меня! Ты ведь здесь за этим. Это я сбежала от Реддинга. Недостаточно убивать других учеников, чтобы доказать, что ты лучше их. Ты хочешь доказать, что ты лучше его. Показать ему это.
Хватка на моей шее ослабла, но ствол не дрогнул. Я втянула воздух горящими легкими, жадно сделала вдох, затем другой.
– Смотри на меня, Кэсси! – Стерлинг переключилась с неизвестного субъекта на меня лишь на мгновение, чтобы отдать эту команду. И я поняла, почему: она не хочет, чтобы я видела его.
– Выруби ее и оставь здесь. Для нее нет места в плане. В твоем плане. – Стерлинг говорила ровно, но ее руки дрожали. Она вела опасную игру. Одно неверное слово, и неизвестный субъект убьет меня, а не оглушит. – Она не сможет тебя опознать. Когда она очнется, тебя уже здесь не будет, а я останусь в твоем распоряжении. Ты не упустишь меня, как Реддинг. Ты не станешь спешить. Ты сделаешь все по-своему, но тебя не поймают. Если ты будешь следовать плану, то меня не найдут.
Стерлинг обращалась к неизвестному субъекту, играя на его страхах и желаниях, но я слышала суть ее слов и, что самое странное, верила ей. Если я не смогу опознать субъекта, если он заберет Стерлинг, если она оставит меня без сознания на подъездной дороге, к моменту, когда я очнусь, будет уже слишком поздно. У него появится большая фора.
Но есть один способ как можно быстрее сообщить Бриггсу, что что-то не так. Один способ убедиться, что он сможет ее найти.
Неизвестный субъект отпустил мою шею.
– Смотри сюда, Кэсси. Смотри прямо сюда! – Я слышала отчаяние в голосе агента Стерлинг. Ей нужно, чтобы я смотрела прямо на нее.
Я повернулась. Я стояла достаточно близко к субъекту, чтобы различить его лицо даже в темноте: молод, немного за двадцать, высокий, телосложение бегуна. Я узнала его! Охранник из тюрьмы. Веббер! Тот, у которого вызывало отвращение само существование Дина, которого бесили женщины-агенты ФБР, который не разрешил нам оставаться в машине.
В один ужасный момент все кусочки мозаики сложились: почему этот человек не дал нам остаться в машине, откуда Реддинг узнал о моем существовании, как наш третий субъект сумел убить Кристофера Симмса в тюрьме.
– Реддинг забрал бы и меня. Он убил бы и меня. – Мой голос звучал хрипло и едва слышно. – Ты работаешь в тюрьме. Ты знаешь, что он спрашивал обо мне. Наверное, это ты и передал сообщение.
Он мог застрелить меня. Он мог застрелить меня на месте. Или моя ставка сыграет. Я увидела лишь быстрое движение, блеск металла. Потом все поглотила тьма.
Ты
Пистолет ударяется о ее череп с мерзким треском, но тебе он не кажется мерзким. Тело девушки падает на землю. Ты целишься в симпатичную женщину – агента ФБР. Она смотрела на тебя свысока, когда приходила к Реддингу. Она посмела указывать тебе, что делать. Наверное, она смеялась над парнями, которые не прошли в Академию ФБР, не говоря уже о местных полицейских.
– Подними ее, – приказываю я.
Она медлит. Ты целишься в девушку.
– Подними ее, или я пристрелю ее. Выбирай!
Пульс отдается в ушах. Твое дыхание ускоряется. У ночного воздуха такой привкус – почти металлический. Сейчас ты мог бы пробежать марафон. Ты мог бы спрыгнуть с Ниагарского водопада.
Агент ФБР поднимает девушку. Ты забираешь ее пистолет. Они твои. Ты забираешь их обеих. И тогда ты понимаешь: ты не будешь их вешать, ты не будешь их клеймить, ты не будешь их резать.
Ты Тот, Кого Не Поймают. Девушка его бесполезного сынка принадлежит тебе. «На этот раз, – думаешь ты, – мы сделаем все по-моему».
Ты заставляешь агента ФБР положить девушку в твой багажник и забраться туда самой. Ты вырубаешь ее – и да, это очень приятно. Это правильно. Ты захлопываешь багажник. Забираешься в кабину.
Уезжаешь.
Ученик стал учителем.
Глава 44
Сознание возвращалось медленно. Боль вернулась мгновенно. Вся правая сторона лица охвачена раскаленной добела агонией: пульсирующие острые иглы, проникающие до самых костей. Левое веко дрожало, правый глаз опух и заплыл. Осколки и фрагменты мира постепенно попадали в фокус – гнилые доски пола, тяжелая веревка, стягивающая мое тело, вертикальная балка, к которой я привязана.
– Ты очнулась!
Здоровым глазом я посмотрела туда, откуда шел голос, и увидела агента Стерлинг. У нее на виске засохла кровь.
– Где мы? – спросила я.
Мои руки связаны за спиной. Я изогнула шею, пытаясь разглядеть их. Тугие стяжки неприятно впивались в кожу, но я не ощущала ничего, кроме ослепляющей боли, расходившейся от скулы.
– Он ударил тебя пистолетом, оглушил. Как твоя голова?
Тот факт, что она проигнорировала мой вопрос, не остался незамеченным. У меня вырвался стон, но я постаралась его скрыть, насколько это возможно.
– А как ваша?
Ее пересохшие губы изогнулись в слабой горькой улыбке.
– Я очнулась в багажнике его машины, – сказала она через несколько секунд. – Меня он ударил не настолько удачно. Я делала вид, что без сознания, когда он принес нас сюда. Самое большее, что я могу сказать, мы в какой-то заброшенной хижине. Вокруг сплошной лес.
Я облизала губы.
– Как давно он ушел?
– Недавно. – Волосы Стерлинг свисали на лицо. Ее связали так же, как и меня: руки стянуты за спиной, привязаны к деревянному столбу, который идет от пола до потолка. – Но мне хватило времени, чтобы убедиться, что с этими узлами мне не справиться. Достаточно долго, чтобы убедиться, что и тебе это не удастся. Почему, Кэсси? – Ее голос дрожал, но она продолжала говорить. – Почему ты не могла просто сделать то, что я говорю? Почему ты заставила его забрать и тебя?
С каждым следующим предложением гнев исчезал из ее голоса, и оставалась лишь жуткая, пустая безнадежность.
– Потому что, – сказала я, кивнув на свою правую ногу, и поморщилась, потому что моя голова не одобрила это движение, – у меня на ноге GPS-трекер.
Стерлинг наклонила голову, но ее глаза встретились с моими.
– Как только я оказалась за территорией, Бриггсу пришло сообщение, – сказала я. – Он быстро поймет, что вас тоже нет. Получит данные с моего трекера и найдет нас. Если бы он забрал только вас… – Я не стала заканчивать это предложение. – Бриггс нас найдет.
Стерлинг подняла взгляд к потолку. Сначала мне показалось, что она улыбается, но потом я поняла, что она плачет, плотно сжав губы, чтобы не издать ни единого звука.
Это не похоже на слезы облегчения.
Стерлинг открыла рот, и я услышала странный сухой смешок.
– О господи, Кэсси!
Сколько мы уже здесь? Почему Бриггс до сих пор не ворвался в эту дверь?
– Я так и не активировала трекер. Я думала, если ты будешь его носить, этого хватит, чтобы тебя сдержать.
Трекер должен был сработать и привести Бриггса прямо к нам.
Мне даже в голову не пришло, что она может мне соврать. Я понимала, что рискую, но думала, что рискую своей жизнью, чтобы спасти ее.
Трекер должен был сработать и привести Бриггса прямо к нам.
– Вы правы насчет убийцы Эмерсон, – только и смогла выговорить я. Больше мне нечего было сказать. Убийца вернется. Нас никто не спасет.
– В чем же?
По взгляду Стерлинг я понимала, что она поддерживает разговор ради меня – не ради себя. Мысленно она, возможно, осыпала себя упреками – за то, что не нашла убийцу, за то, что согласилась жить в нашем доме, втянула нас в это дело, впустила меня, когда я пришла к ее двери, за то, что не активировала трекер, за то, что позволила мне поверить, будто она это сделала.
– Вы сказали, что убийце Эмерсон от двадцати трех до двадцати восьми, у него средний уровень интеллекта, но необязательно хорошее образование. – Я помолчала. – Хотя, если он запихнул нас в багажник, значит, у него нет грузовика или фургона.
Стерлинг криво улыбнулась.
– Десять баксов на то, что это не его машина.
Я слегка подняла уголок рта и поморщилась.
– Постарайся не двигаться, – посоветовала мне Стерлинг. – Тебе нужно экономить силы, потому что, когда он вернется, я попытаюсь отвлечь его, а ты должна сбежать.
– Мои руки связаны, и я прикручена веревкой к столбу. Куда я сбегу?
– Я заставлю его развязать тебя и меня. Я отвлеку его. – В ее голосе звучала тихая решимость, но также и отчаяние – отчаянная потребность верить, что ее слова воплотятся в реальность. – Как только он отвлечется, беги, – настойчиво произнесла она.
Я кивнула, хотя знала, что у него пистолет, знала, что не доберусь даже до входной двери. Я соврала ей, и она приняла эту ложь, хотя знала, так же хорошо, как и я, что отвлечь его недостаточно. Ничего не достаточно. Не было никого, кроме него, нас и уверенности, что мы умрем в этой сырой, гнилой хижине и наших криков не услышит никто, кроме него.
О господи!
– Он перестал подражать схеме Реддинга. – Теперь Стерлинг пыталась меня отвлечь. – Полностью отклонился от нее.
Значит, может быть, мы умрем не так, как Эмерсон Коул, как десятки женщин, которых Дэниел Реддинг убил до того, как его поймали.
Это больше не фантазия Реддинга. Это твоя фантазия. Ты наслаждаешься, выдавливая из меня жизнь. Было ли тебе приятно ударить меня этим пистолетом? Собираешься ли ты избить нас до смерти? Я заставила себя продолжать дышать – быстро, поверхностно. Выставишь ли ты наши тела на всеобщее обозрение, как ты разложил Эмерсон на капоте машины? Оставишь ли ты себе трофеи, свидетельства твоего контроля, твоей власти?
– Кэсси!
Голос Стерлинг вернул меня в реальность.
– Это плохо, если я жалею, что я ненормальная? – спросила я. – Не потому, что я не оказалась бы здесь, я не обменяю свою жизнь на жизнь тех, кого помогла спасти, но потому, что если бы я была