— Так, — кивнул я, а внутри всё похолодело, словно чья-то рука проникла в душу и сжала её, сдавила своими ледяными пальцами.
— У меня иногда бывают какие-то прозрения, но большинство событий я не помню, — между тем продолжила она, — Видимо Боря сделал это специально, чтобы лишь частично вернуть мне воспоминания. И он это не со зла, ведь он оставил мне только хорошее, понимаешь? Если ты сейчас спросишь меня о том что было плохого в моей жизни, я не вспомню ни единого момента, будто всегда жила в розовых очках. Я понимаю, что так не бывает, это жизнь и невозможно не получить от неё по голове. Хоть раз, но такое обязано случиться.
— Вот почему я был уверен, что ты это скажешь? — я не спешил слепо довериться её словам.
Головой понимал — это действительно может оказаться правдой, всё её безумное поведение как раз подтверждало сказанное. Так, как она действовала в самом начале, после того как Боря помог ей вспомнить меня, можно только при максимальной наивности. Меня это злило, бесило, не оставляло в покое, казалось глупым и безумным.
Но сейчас очень многое встало на место.
Мы все рождаемся с полным отсутствием чувства страха, он является приобретённым рефлексом. Для этого природа специально придумала боль, чтобы мы знали и понимали угрозу жизни и здоровью. Чтобы в таком убедиться не нужно далеко ходить, достаточно посмотреть на поведение младенцев.
До определённого возраста они не чувствуют край, их любопытство на порядок превосходит благоразумие и происходит такое до тех пор, пока не станет больно. Достаточно однажды упасть с кровати и в следующий раз, к её краю ребёнок станет приближаться с опаской.
Конечно, до полноценного осознания ошибок должно пройти не мало времени, но начало закладывается ещё в младенческом возрасте.
Именно маленькую девочку мне напоминала Ольга в своих поступках. Я всё силился понять, почему так? С чего вдруг моя, умная, рассудительная невеста, вдруг стала вести себя беспечно?
А всё просто, в её памяти не осталось и следа от всей той боли, что она получила в жизни. Опыт, тот самый, который мы приобретаем лишь споткнувшись и разбив нос, его нет. Она словно только что родилась и делает свои первые шаги.
Только я в последнее время выступаю в роли благоразумия, заставляя делать правильный выбор исходя из личного опыта. И очень хорошо, что у неё достаёт ума прислушиваться.
А ведь там, на площади, когда я поддался на их уговоры, там, где мы все едва не погибли. Именно после того случая, она стала оценивать свои поступки иначе и в первую очередь интересоваться моим мнением. А всего-то и нужно было споткнуться, увидеть ошибку, ощутить боль.
Я уселся на пол рядом с ней и заглянул в глаза. Всего за мгновение в моей голове пронёсся весь этот поток.
— Прости меня, — хлюпнула носом та, готовая разреветься в любое мгновение, — Я не хотела, чтобы ты волновался, ведь я люблю тебя, ты же знаешь?
— Ну конечно знаю, родная, — ответил я, — Ведь я тебя тоже люблю.
Наступила пауза, неловкая, давящая.
— Что нам со всем этим делать? — она отвернула от меня своё лицо, чтобы скрыть выступившие слёзы, — Что если в самом деле, во всём этом виновата я?
— Есть верный способ проверить, — выдержав паузу произнёс я, — Но я не хочу, чтобы ты делала это только потому, что я попросил.
— О чём ты? — вытерев слёзы она снова посмотрела на меня.
— Микс, полный, тот что сделал нам Боря в последний раз, — ответил я, — Я не знаю что он откроет в тебе, как это повлияет на твой дар и кем ты станешь после.
— Я готова, — кивнула она.
— Нет, Оль, сейчас ты снова говоришь как ребёнок, просто соглашаясь со мной, — покачал я головой, — Я хочу, чтобы ты подумала, как следует подумала.
— Я готова, — повторила она свои слова, но уже другим, уверенным тоном, — Думаешь мне нравится жить вот так? Я на днях размышляла, что будет, если сунуть палец в огонь, понимаешь? Вот ведь знаю, что это больно, но хочется испытать ощущения, потому что я их не помню. Мне надоело перед каждым шагом выдумывать последствия, я хочу как ты, понимать всё сразу, не насилуя свой мозг. Я, Готова!
— Хорошо, — кивнул я и раскрыл портсигар, — Я буду здесь, с тобой.
— Спасибо, — кивнула она и взяла в руки трубочку.
Снова повисла тишина. Ольга держала в руках микс глядя на него задумчивым взглядом, а я боялся произнести хоть слово. Нет, я был готов спугнуть её решимость, даже хотел, чтобы она передумала. Но не меньше всего этого, я желал увидеть её прежнюю и боялся одновременно. Ведь никто, даже малейшего понятия не имеет: как всё это работает?
Что будет, после того, как Ольга всё вспомнит? Останется ли она со мной, или вдруг решит, что я уже не тот человек и ей нужен кто-то другой? А вдруг она умрёт, или превратится в маньячку?
Она глубоко вздохнула, оторвала заклеенные краешки и поднесла трубочку к губам.
— Постой, — притормозил её я, — Что бы не случилось дальше, помни: Я люблю тебя.
— Я знаю, — улыбнулась она и резко вдохнула микс.
Буквально в ту же секунду она закатила глаза и обмякла, завалившись на грязный пол. Я был готов к такому исходу, но всё равно едва успел подхватить её, чтобы не дать удариться головой.
*****
— Может хоть поешь? — спросила Гайка стоя за моей спиной с тарелкой, — Третий час уже здесь сидишь.
— Очнётся, вместе поедим, — покачал я головой, — Ты ложись спать, не переживай.
— Да как тут с вами не переживать? — вздохнула та, но тарелку отнесла на стол и уже оттуда добавила, — Остынет ведь.
— Ничего, разогрею, справлюсь, — отмахнулся я, — Иди ложись.
Бункер погрузился в тишину. Пленники уже давно мерно посапывали, правда находились при этом в отдельной комнате, дверь которой была прижата снаружи. Без шума из неё не выйти, так что мы могли спать спокойно не прерываясь на дежурство.
Пакля тоже пришла в себя, её раны полностью излечились, но к повторному допросу я пока не возвращался.
Тузик всё ещё исполнял обязанности охранника. В тот момент, когда Ольга отключилась и я выносил её на руках, он уже сидел у двери, и нервно размахивал хвостом. Мне даже пришлось на него поругаться, чтобы он вернулся к Пакле. Приказ он конечно выполнил, но как-то нехотя, неуверенно. Видно было, что зверь тоже переживает за хозяйку и скорее всего ничуть не меньше меня.
Одно радовало, питомец всё ещё оставался послушным, а это значит, что дар Ольги никуда не делся и она жива. Хотя неизвестно, может быть тварь просто привыкла к нам, а потеряв связь с роем, принимает нас за свою стаю. И даже если, не дай Бог, Ольга умрёт, он всё равно продолжит верно служить мне.
В голове царил полный хаос, бардак, мысли путались, постоянно перепрыгивали с одной на другую и удержаться хоть за одну из них не представлялось возможным. Я уже тысячу раз пожалел о своём решении и успел переубедить себя в обратном.
А она всё лежала, не двигаясь, лишь веки шевелились, вздрагивали, словно она видела какой-то удивительный сон, что заставлял её глаза метаться.
Я потерял счёт времени, о том, что прошло три часа, узнал только от Гайки. Аппетита не было и всё, что сейчас происходило, очень сильно напоминало события в доме у Бакса.
Всё снова повторялось. Я не понимал, что мне делать, хотелось чем-угодно занять себя, только не сидеть вот так, без движений. Но страх мешал отойти от раскладушки, на которой лежала Ольга.
Казалось, что стоит мне отвернуться и она тут же умрёт, или ей станет плохо, а я упущу этот момент, и это так же приведёт к её гибели. Но и сидеть вот так, глядя на её бледное лицо, было невыносимо.
*****
— Мотя, Моть, — кто-то осторожно прикоснулся к моей руке и я вздрогнул, проснулся.
Я что задремал? Кажется да.
Всё тело затекло от сна в неудобной позе. Я подбросил голову и тут же ощутил боль в шее, от чего зашипел и поморщился. Мозг спросонья не сразу сообразил, что к моей руке прикоснулась Ольга, но как только до него дошёл весь смысл происходящего, сон окончательно слетел.
— Как ты, родная? — тут же спросил я и накрыл своей ладонью её руку.
— Кажется в полном порядке, — прислушавшись к себе ответила она, — Принеси пожалуйста воды, жутко хочется пить.
— Да, сейчас, — подорвался я и тут же пожалел об этом.
Словно миллиард крохотных иголочек вонзились в ноги и спину, когда возобновился кровоток. Пришлось немного умерить прыть и под улыбающимся взглядом девушки, охая и ахая ковылять к столу, где стояла пластиковая бутылка с водой.
Я налил её в кружку, не мало при этом расплескав вокруг, но на обратном пути уже чувствовал себя гораздо лучше. После того, как передал воду Ольге, немного помахал руками, ногами и даже покрутил корпусом разгоняя кровь. Стало значительно лучше.
— Жрать охота, — улыбнулась она, — Прям как в прошлый раз, у Бакса дома.
— Ты помнишь? — спросил я.
— Теперь я всё помню, — посмотрела она на меня, своими удивительными, радужными глазами и они на мгновение сверкнули.
Тузик появился моментально и первым делом ткнулся ей мордой в ладонь.
— Привет разбойник, — улыбнулась она, села и потрепала его по холке, — Я знаю, что ты переживал, со мной всё в порядке.
Я слушал её речь, подкидывая дрова в топку. Сверху уже стояла кастрюля с гречневой кашей и тушёнкой. На раскладушке рядом, зашевелилась Гайка и открыв глаза, вначале посмотрела на меня сонным взглядом и задала первый вопрос: "Как она?"
— Сама посмотри? — кивнул я головой в сторону.
Девушка перевела взгляд на Ольгу и улыбнулась, после чего потянулась и села, окончательно решив, что пора вставать. Следующим поднялся Валера, а когда запах еды разнесло по всему бункеру проснулся и Дикий.
Мы дружно уселись за стол и для начала плотно позавтракали. Насытившись, Ольга налила себе кружку кофе и задымила сигаретой.
Я не трогал её, не приставал с вопросами, раз молчит, значит ещё не время. Да оно и понятно, прежде чем затевать разговор, что нам предстоит, для начала стоит подумать, разложить всё по-полочкам.