– Тут прям холодильник. – Артур поднял меховой воротник куртки.
В гараже почти ничего не было. Пустые стеклянные банки, покрытые слоем пыли, служившие когда-то домом для компотов и маринованных огурцов, старый полуразваленный рояль советских времен и множество коробок с бытовым хламом.
– Чье это все, интересно…
– Не знаю, Артур. Если тебе интересно – можешь узнать. Сейчас главное то, что ты ошибся. И девочки здесь нет. Ее никто не убил, и сама она тут не прячется.
Она вкратце описала все, что здесь было, и отпустила понятых, когда Артур закрывал гараж на новый замок и оклеивал двери полосками бумаги с печатями.
– Ну. Проверить все равно надо было.
– Да… Вторглись в чужое помещение, потому что иней. Или что ты там увидел?
– Изморозь. В нашем деле всегда лучше перепроверить, чем недопроверить.
– Я все думаю про записку. Доставь-ка мне Леона Растера, хочу отобрать у него образцы почерка, посмотрим, что скажут эксперты. Мы теперь ничего не можем исключать. Нужно было это сразу сделать.
Глава 37
Что-то было загадочное и интересное в этой женщине по имени Аида. Саша с интересом работала с ней. Неужели человек, сбежавший сюда от одной проблемы, приобрел другую? Страх вернуться назад. Большинство пациентов мечтают отсюда выбраться. Кто-то воспринимает это место тюрьмой и хочет бежать, а кто-то мучительно считает дни до победоносного получения выписки, чего Аида всегда боялась.
– Аида, вы можете доверять мне. Я понимаю, зачем вы здесь. И уверяю, пока вы сами не захотите отсюда уйти – вы не уйдете. Моя цель – дать вам это желание, вместе с вами побороть ваш страх.
– Я не хочу, – снова запела Аида, но взгляд у нее уже был другой. Более доверчивый. Узкие губы были сжаты в напряжении. Она хотела доверять Саше, но все еще боялась.
– В любой момент мы можем прекратить сеанс. Времени у нас много. Мне хотелось бы разговаривать с вами тогда, когда этого хотите вы. – Это было не совсем правильно относительно протокола, но Саша была намерена добиться расположения этой женщины. – И не просто чтобы вы могли скрасить свои будни, а когда вы захотите говорить. Как насчет нескольких вопросов? Попробуем?
– Хорошо. – Она закивала, поправляя тонкие гладкие волосы и закладывая их прядями за уши.
– Вы здесь довольно долго. Расскажите, что здесь вам больше всего нравится?
– Капуста. Тушеная. – Она заулыбалась и провалилась в воспоминания.
– Интересно. Почему капуста? Это ваше любимое блюдо?
– Мама в детстве готовила. Так же. С морковкой.
– Хорошо, Аида. А если не из еды?
Аида мгновенно покраснела, опустила глаза и снова поправила пряди волос за ушами. Это была не застенчивость, ей не нравился этот вопрос.
– Я не скажу. – Ее пальцы сжимались и разжимались, Аида заметно нервничала.
– Хорошо, это не обязательно. Но если захотите поделиться – я буду рада.
– Можно я пойду?
– Идите, Аида.
Состояние Аиды было расшатанным и уязвимым. Она была неопасна и, по всем показателям, еще немного – и снова готова на выход. Но этот замкнутый круг кому-то давно нужно было прервать. Раз такая честь выпала Александре Герц, она сделает это.
Пока Саша обдумывала, как ей преподнести руководству, что Аиду выписывать нельзя, несмотря на все улучшения и жесткие временные рамки нахождения здесь больных, в двери кабинета вошел сам Печорский.
– Перестановка? Очень хорошо здесь стало. Прям светло так.
– Да, спасибо. Михель помог.
– Что за Михель? Пациент? – удивленно спросил главврач.
– Сотрудник архива.
– А-а-а, ну да, ну да. Этот волосатенький. Но ладно, я не за этим. Мне к сегодняшнему вечеру необходимо проверить эту карту, – он демонстративно поднял медицинскую карту Зои Растер.
– Что нужно проверить?
– Больная выписана в марте две тысячи семнадцатого. Все детально просмотрите. Если в листах нарушена нумерация – подправьте. Карта должна быть идеальной, чтобы ни у кого не возникло вопросов. Завтра утром за ней придут. А вы у нас человек новый, незаинтересованный, поэтому вам и работка, – он с неким задором подмигнул Саше, отчего ей стало неприятно.
– Хорошо. – Саша пожала плечами и взяла в руки карту.
Не успев выйти за дверь, он, вспомнив, что встретил Аиду, вернулся.
– Кстати, Александра Альбертовна, когда пациентку выписывать будете? Ее нужно уже готовить.
– Какую именно?
– Вот. От вас выходила.
– Аида? Я считаю, что ей еще рано.
– Вы читали ее анамнез? Она у нас частая гостья, скоро снова поступит. Во втором отделении уже все сделали. Вам осталось только подлатать карту, назначить то, что всегда назначают, и отпустить человека домой. В карте все есть, занимайтесь. – Печорский, не дождавшись ответа Саши, уже опустил дверную ручку, приоткрыв дверь, как за спиной услышал слова неподчинения:
– Я считаю, что не стоит. – Саша чувствовала, что сейчас станет горячо.
Печорский обернулся, изменив выражение лица. Его задорный взгляд резко превратился в недоуменный.
Он вошел обратно и закрыл за собой дверь.
Саша продолжила:
– Аида не готова. Насколько мне удалось выяснить, женщину отпускали с улучшением против ее воли.
– Милочка, а у нас здесь не санаторий! – Он скрестил перед собой руки и начал раскачиваться с носка на пятку. – Не знаю, как у вас там, в частных лечебницах, но здесь государственная больница. Здесь врачи решают, когда пациенту пора выписываться, а не сами пациенты. Вы понимаете разницу?
– Поэтому я и решаю оставить Аиду до того времени, пока она окончательно не выздоровеет. У нее страх выйти отсюда, вы поймите! Спустя время она снова вернется сюда, и сразу во второе отделение, вы сами говорите об этом. Но вопрос – почему? Потому что в первом ее никто не лечит.
Главврач покраснел от злобы. Никто не мог перечить ему. А сейчас пришла какая-то особа, которая будет здесь устанавливать свои правила?
– У нее есть рекомендации, чтобы посещать психолога. Это, Александра, не наш с вами профиль! Я не сомневаюсь в вашей компетенции, знаком с вашими заслугами, но здесь вы врач-психиатр, а не психолог, поэтому будьте добры вести пациентов в соответствии с занимаемой должностью. Мне стоит передать Аиду другому врачу.
– Дайте мне попробовать, – уже мягко произнесла Саша, – я постараюсь не растягивать лечение. Аида – редкий пациент.
Печорский проигнорировал ее слова.
– К вечеру это подготовьте, – он указал пальцем на карту, которую принес, – и мне на стол.
– Непременно.
Он вышел из кабинета, оставив в воздухе невидимое облако негативного настроения, которое мгновенно окутало Сашу со всех сторон. В сердце засел червь разочарования. Появились мысли вернуться в частную клинику, а вместе с ними и идея поместить туда Аиду до полного выздоровления. Но ведь какими бы там ни были красивыми стены, они для нее тоже будут другими… чужими. Дом Аиды сейчас здесь.
Времени рассуждать о тушеной капусте с Аидой не было, приходилось идти если не напролом, то широкими и быстрыми шагами.
Глава 38
Наши секреты, так или иначе, приводят к какому-то действию. Наши секреты – это вклад в будущие события. Тайная комната, дверь которой когда-нибудь распахнется и пригласит войти, а то, что окажется за этой дверью, будет иметь огромную силу, накопленную временем. Раскрытая тайна – это внезапное, не спрогнозированное никем цунами, накрывшее огромной волной целый город. Стихия, способная на разрушения. Разрушения доверия, разрушения сложившихся мнений, разрушения отношений…
Саша взяла в руки карту. На лицевой стороне был приклеен листок, на котором обычным черным маркером было указано имя виновника всех этих записей. Зоя Растер. Тонкие пальцы сжали карту, холодок пробежал по спине одновременно с ощущением жара в теле.
Она знала, кто такая Зоя Растер, и давно хотела узнать о ней больше. Но чтобы эта карта сама пришла к ней в руки, да еще и так быстро, Саша не ожидала. Ей потребовалось время, чтобы открыть первую страницу.
Несколько раз она сверлила глазами буквы ее имени, пытаясь воссоздать картину их отношений с Леоном, а также причины, которые заставили эту женщину оказаться здесь.
Под именем – дата рождения: «02.12.1992».
«Двойки», – подумала Саша, когда-то увлекающаяся нумерологией.
«Несмотря на плюсы в виде красоты, сексуальности, вежливости и дружелюбия, выступают весомые минусы – потакание чувствам, переменчивость, самообман, несобранность мыслей».
Она перевернула картонную обложку и встретилась взглядом с глазами на фотоснимке. Женщина на вид около тридцати лет с измученным лицом. Плотно сжатые в напряжении губы, широко открытые глаза, застывшие перед камерой фотографа. Она казалась сильной и независимой, по ошибке попавшей в эти места. Ее взгляд передавал многое, но Саша не была уверена, что ей удалось его считать. Здесь страх, боль, безумие, мольба о помощи. Ровно отстриженные густые темные волосы с мелкой волной едва касались плеч. Саша подумала, что из общего с Лерой у них только губы. Несмотря на то что гены темного цвета волос считаются доминантными и в большинстве случаев подавляют гены волос со светлым оттенком, в этом бою они потерпели поражение. Лера родилась со светлыми волосами, да еще и взяла черты лица Леона с намеком на греческие.
Зоя поступила сюда практически сразу после рождения Леры, Саша знала об этом. Сложная беременность и тяжелые преждевременные роды повлекли за собой послеродовую депрессию. Но неужели обычная, казалось бы, депрессия может привести ее сюда?
Саша продолжила читать. В глаза бросались фразы: «подавленное настроение», «отказ от общения», «спутанная речь и мысли», «подозрительность».
Она уже понимала, что было с Зоей, и подтвердила свои догадки указанным на следующей странице кодом болезни. Это был тяжелый послеродовой психоз. Встречается нечасто, один случай на тысячу.
Зоя после поступления в больницу провела здесь два с лишним месяца, после чего была выписана с улучшением. Информации в карте было немного – диагноз, назначение препаратов, несколько записей о последовательном улучшении и выписка. Но на этом ее история не закончилась. Спустя короткий промежуток времени Зоя снова попала сюда с диагнозом посерьезнее.