– Я с кем разговариваю?
– А ты вспомни. С тем, кто нашел твою записку. И сожженную варежку. Я совместно с Ритой Барт веду это расследование. Запиши мой номер.
Леон сел на диван и обхватил голову руками. Если бы он был женщиной, он обязательно бы рыдал сейчас, но все эмоции выливались не слезами, а разбитыми о стены кулаками. Каждый новый день был для него как удар тяжелого молота по металлическому пруту на наковальне. Каждый день отдалял его от дочери все дальше и превращал его в раскаленный кусок железа.
Он вышел во двор. Подкопченное небо неприветливо выплеснуло на него то ли крупные капли дождя, то ли подтаявшие снежные хлопья, которые, касаясь поверхности земли, тут же превращались в ледяную воду.
Ветер быстро гнал облака, будто мазками рисовал в небе картины сине-серыми красками. Спасаясь от снега с дождем, Леон опустил голову – в луже под ногами застыло давно не бритое лицо с опущенными веками. Хотелось самому превратиться в дождь, утонуть в этой луже и уйти потом под землю.
Пока грелся двигатель, Леон решил проверить почту. Он вышел за калитку, прошел несколько метров и откинул крышку поржавевшего металлического ящика. Противный громкий скрип раздражал слух. Он заглянул внутрь – ящик был пуст.
Что-то очень знакомое проскользнуло в его голове. Ощущение дежавю. Он почему-то вспомнил карканье ворон. Нет, это не то.
Леон еще несколько раз поднял крышку почтового ящика и опустил. Ужасный громкий скрип. В ту ночь окно в комнате Леры было открыто. Леон проснулся не от карканья ворон, он проснулся от звука поржавевшего почтового ящика. Пытаясь вспомнить, сколько было времени, перед глазами появились детские часы с цветным циферблатом. Стрелка приближалась к пяти. Выходит, кто-то оставил последний конверт рано утром. Но кто…
Леон огляделся вокруг. Кроме расквашенного под ботинками серого снега и такого же цвета пейзажей, вокруг ничего не было. Небольшие двухэтажные и одноэтажные домики за высокими заборами, несколько припаркованных соседских автомобилей и одиноко стоявшие фонарные столбы.
Леон почувствовал, как чья-то рука похлопала его по плечу. От неожиданности он резко развернулся в надежде увидеть того, кто подбрасывает ему злополучные кусочки веры в то, что его дочь найдется. Перед ним возник мужчина в темном рыболовецком дождевике и резиновых сапогах. Леон не сразу признал соседа.
– Ты что-то совсем потух. – Сигаретный дым окружил двух мужчин. – Как дела? Стало что-то известно про Лерку?
– Ничего. – Леон сжал губы и протянул руку.
– Ай, никто не хочет работать. Бедная девчонка. Куда ж она угодила…
– Ты ничего не слышал необычного вчера рано утром?
– Да пес его знает, я сплю крепко. Кстати, слушай, да, Синоптик что-то лаял.
– Синоптик? – Леон впервые отвлекся и улыбнулся. – Не знал, что твою собаку так зовут.
– А то. А нашел я его еще щенком во время сильного шторма, как его туда занесло – пес знает. У него теперь знаешь какая интуиция! И прогнозы смотреть не надо. Как только тучи сгущаются и приближается дождь, Синоптик прячется. И я сразу знаю – надо брать зонт или надевать капюшон.
Черный метис спаниеля с дворнягой, услышав свое имя, жалобно начал поскуливать, утягивая своего хозяина на прогулку. Всем хотелось поскорее закончить все дела и спрятаться дома от беспощадной погоды.
– А во сколько он лаял? Пойдем вместе пройдемся с Синоптиком. – Он потрепал собаку за холку, и они вместе отправились в сторону оврага.
– Не знаю, темно еще было, ночь. А чего спрашиваешь?
– Да так… – Леон не хотел никому говорить о записках, пока сам в этом не разберется, но сейчас была не та ситуация. – Мне в ящик кто-то письмо подкинул. Надо узнать, кто бы это мог быть.
– Дык, может, почтальоны почту разносили. Кто знает, в какое время они это делают. Ни разу не видел почтальона на нашей улице. Призраки, точно тебе говорю!
– Да нет, это точно не призраки-почтальоны. Конверт без подписи и адреса.
– А что за письмо-то?
– Не могу сказать, но это касается Леры.
Сосед остановился, снял зачем-то капюшон и, повернувшись лицом к Леону, внимательно посмотрел ему в глаза.
– Ты хочешь сказать, что это похищение?
– Я не знаю. Пока ничего не знаю, – Леон отвечал неохотно.
– Син, давай, пойдем, пойдем, – обратился он к своему четвероногому другу. – А я кое-что тут подумал, Леон. Кажется, я знаю, чем смогу помочь.
Синоптик тянул соседа за поводок уже в сторону дома, ему тоже не хотелось мокнуть, и втроем они, почти бегом, добрались обратно.
– Вот. Видишь? – Сосед показал на припаркованную возле забора его дома машину.
– Ну. И?
– Смотри внимательно на лобовое.
В самом центре, практически под крышей лобового стекла, Леон заметил небольшую видеокамеру.
– Как я сам не додумался до этого? Она работает?
– Ха, – сосед довольно похлопал Леона по плечу. – А как же! Я бы тогда не оставлял свою машину здесь, но во дворе места и так нет. Синоптику негде было бы бегать, поставь я эту дуру во двор. Видеорегистратор включается на движение. Будем надеяться, что он что-нибудь да заснял.
– Надо смотреть ближе к пяти утра.
– Посмотрим-посмотрим, ты давай иди, а я сейчас с делами разгребусь и заскочу к тебе скоро с флешкой.
В пальцах появилось ощущение покалывания от нетерпения. Леон не мог поверить в то, что тайная дверь наконец-таки откроется перед ним. В голове рисовались туманные картинки. Леон заранее обрадовался, но потом заранее расстроился.
«Кто бы это мог быть… А если этот человек в целях своей безопасности попросил кого-то бросить письмо в ящик? А если регистратор никого не заснял? А если там такое качество, что можно разглядеть только летящий в камеру снег?»
Он перебирал варианты, но надежда увидеть в кадре причину беды не гасла.
– А я тебя жду. Ты где носишься? – Сосед стоял уже возле калитки. – Я просмотрел запись.
– Там есть что-то? – с надеждой произнес Леон.
– Что-то да, есть. Пойдем посмотрим.
Они зашли в дом. Леон быстро скинул ботинки и, не раздевшись, метнулся за ноутбуком.
Они сели за стол в прихожей. Пока загружалась оперативная система, время сильно замедлило свой ход, Леон заметно нервничал. Он вставил карту памяти в разъем, несколько раз клацнул по кнопкам, и на экране появилось окошко с видеозаписью.
– Дай-ка я. – Сосед передвинул бегунок на нужное время, и сердце Леона начало биться так, будто хотело просочиться сквозь ребра и выскочить наружу.
В голове стоял ритмичный стук, а на экране можно было разглядеть фигуру женщины под фонарем, одетую в темное пальто, с беретом на голове. Леон приблизился лицом к экрану, пытаясь что-то разглядеть.
– Это всё, – сказал сосед, когда фигура человека исчезла с кадра. – Она ушла, а регистратор дальше не бьет.
– Верни обратно. Увеличь.
– Ничего не разберешь. Ночь. Хорошо хоть, под фонарь попала. Кто это?
– Я не знаю, – выдохнул Леон.
– А похожа на Зою. Ты не заметил? По всему городу фотографии развешаны.
Леон встал из-за стола и нервно заходил по комнате. Он больше не замечал соседа, все вокруг стало абстрактным и ненастоящим. В его голове был только он сам и тот человек с камеры.
Сосед непонимающе наблюдал за происходящим. Казалось, что Леон не в себе. Учащенное дыхание зверя, его нервные хождения по комнате, сжатые кулаки и свирепые глаза заставили уйти. А Леон даже не заметил его отсутствия.
Глава 58
«Непрочитанное сообщение. Лайма».
Леон уже и забыл о ней. Он понял, что у нее не хватит мозгов, чтобы пойти на преступление и шантажировать его дочерью.
«Что еще нужно этой стерве?»
Он, загруженный тяжелыми мыслями, больше не мог сдерживать свой гнев. Леон швырнул телефон от себя и ударил кулаком о стену.
«Ну хорошо», – подумал он и открыл сообщение.
«Ты подумал над моим предложением? Времени почти не осталось». Он, окруженный со всех сторон загадками, терпеть их не мог! Он поклялся себе, что больше никаких женщин в его жизни!
«Зоя – психически больная женщина, которая думает только о своей карьере, Лайма – нимфоманка с низким уровнем IQ, Саша – психиатр, которая, казалось, затмила всех бывших, беспричинно ушла от него! Что со мной не так? Или я выбираю не тех?»
Леон не стал отвечать на сообщение Лаймы, но не прошло и получаса, как она позвонила.
– Зачем ты меня игнорируешь?
– Послушай, Лайма, сейчас не до тебя. У меня нет ни времени, ни желания обсуждать с тобой прошлое. Если хочешь услышать ответ, то мой ответ – «нет». Ты вообще понимаешь, что сейчас происходит? Мне не до тебя! Наши любые отношения завершены.
– Да? А я так не считаю. Скажи, пожалуйста, дорогой Леон, зачем ты вынуждаешь меня тебя шантажировать?
– Ты? Меня? И чем же?
– Я кое-что знаю, о чем ты никому не говоришь.
– Что ты имеешь в виду?
– Уверена, что ты понимаешь, о чем я.
– Ну так давай. Скажи же. С каких пор ты разговариваешь загадками?
– А ты приходи, и я скажу. А если нет, то, уверена, будешь об этом жалеть. – Она говорила с ним томным издевательским голосом.
– Да пошла ты! Не звони больше сюда.
– Идиотка, – произнес он, после того как уже сбросил звонок. Или не сбросил?
Слова Лаймы ничего для него не значили. Как же быстро страсть может переродиться в равнодушие, но, когда место равнодушия занимает раздражение, это еще хуже. Она была похожа на противную дворовую собачонку, вцепившуюся своими мелкими зубами ему в ногу. Не больно, но раздражает.
Леон не успел убрать телефон, как почувствовал в руке вибрацию – сообщение от Лаймы: «Давай все забудем. Просто приезжай, поговорим».
Он шел темными болотами по илистому дну к своей цели, искал в мутной воде какие-то подсказки, пытаясь разобрать их, а она, словно пиявка, присасывалась к нему, отвлекая от основного.
Леон оделся. Невыносимые будни в стенах в ожидании, когда Лера вернется домой, сводили с ума. Но теперь повод выйти отсюда был.