– Говори давай.
– Просто подумала, вдруг он и дочку… Ну того… Просто сначала одна пропала, потом – другая.
– А если бы было так, ты бы это тоже скрыла?
– Конечно, нет! Я поэтому и написала анонимное письмо.
– Будь хотя бы с собой честна. Ты написала его, чтобы продолжать шантажировать Леона. Чтобы мы нашли тело, а он остался у тебя в упряжке. Браво! – Артур захлопал в ладоши. – Хорошая тактика. Но глупая.
Лайма молчала.
– Будешь содействовать следствию. А как все было, расскажешь на суде. Пожалуй, можно отключать. – Он достал записывающее устройство и нажал на «стоп».
– Вы записывали меня?
– На всякий случай. А ты как думала?
Лайма потянула пальцы к губам и откусила кусочек кожи возле ногтя.
– Не нервничай, красоту испортишь. Просто будь готова сказать всю правду и ответить за себя. Тебя еще вызовут.
– В суд? – Лайма нахмурилась.
– Сначала к следователю. – Артур хмыкнул и слегка улыбнулся. – А вид и правда хорош.
Глава 77
Зою похоронили на старом кладбище недалеко от заброшенного храма. В этот день солнце светило так ярко, что его лучи отражались даже от запыленного купола, снег искрился.
Людей было немного, но те, кто знал Зою, пришли. Здесь был доктор Вайцен. Он считал, что был последним, кто видел Зою, и не мог до конца простить себе, что дал ей тогда уйти. Здесь была Аида. Она вспоминала свои будничные дни за болтовней с Зоей в первом отделении и была горда за себя, что смогла выбраться из этого омута благодаря Саше. Здесь были музыканты, с которыми Зоя когда-то работала. Они стояли в сторонке отдельной группой и перешептывались между собой.
Здесь были Леон и Саша. Они держали Леру за руки с обеих сторон.
Леон подошел к могиле первым.
– Прости меня. – На лице была искренняя скорбь. – Прости… – еще раз повторил он. – Я должен был защитить нашу дочь. – Он положил ладонь на крышку закрытого гроба. – Я позабочусь о ней.
– Подойди, если захочешь, – шепнула Саша девочке. – Ты можешь ей что-нибудь сказать на прощание.
Она сделала несколько неловких шагов, и Леон, протянув руку, поставил ее рядом с собой и обнял за плечи. Она сморщила лоб, насупилась и хотела было отойти, но все же решилась и хоть и невнятно, но произнесла:
– Я знаю, что ты была хорошая. – Она сделала шаг назад, снова взяв Сашу за руку, и почти беззвучно продолжила: – Я тебя прощаю.
Саша улыбнулась. Больше не было страхов, не было обид, не было боли. Она крепче сжала детскую ручку, почувствовав что-то большее, чем ответственность, и что-то большее, чем благородство. Это тонкое и еле уловимое чувство, с которым она никогда не была знакома, проникло в ее душу и пустило в нее корни.
– Ты плачешь? – девочка посмотрела ей в глаза.
– Это от солнца. – Саша подняла голову к небу, чтобы выступившие на глазах слезы не покатились по щекам, приложила салфетку, и, вернув свое внимание девочке, коротко улыбнулась.
Здесь были Рита с Артуром.
– Он под домашним арестом. Ты уверен, что мы не зря пошли на это?
– Уверен, – ответил Артур в то время, как Леон подхватил свою дочь на руки. – Как думаешь, что решит суд?
– Не знаю, – негромко ответила Рита. – Он превысил необходимую оборону.
– А доктор этот, как его, – он чиркнул зажигалкой. – Вон он стоит.
– Вайцен? – помогла вспомнить Рита.
– Да, он. Его показания смягчат.
– Не факт. Необходимая оборона не доказана, и никто не снимет с него ответственность за то, что он совершил. Он должен понести наказание.
– Согласен. Надеюсь только, что его чокнутая подружка не устроит нам сюрпризов в суде.
– Она точно чокнутая.
Леон обернулся, было ощущение, что-то кто-то сверлит его взглядом. И он верно почувствовал – под деревом в нескольких десятках метров стоял Капинус. Казалось, что он был отростком этого дерева, в такой же темно-серой одежде, с таким же темно-серым лицом. Его присутствие здесь выдавал лишь букет желтых роз – любимых цветов Зои, которые были зажаты в ледяных от холода руках. Только холода он сейчас совсем не чувствовал. Он мог бы примерзнуть к этому дереву и остаться здесь навсегда. Рядом с ней, со своей дорогой Зоей. А сейчас будто жизнь вырвала из его рук самое драгоценное, что у него когда-нибудь было.
– Я сейчас. – Леон оставил всех и подошел к Капинусу.
Никто не знает, о чем они говорили, но все видели, что Леон стоял поникший, а потом двумя руками сжал руку Виталия Капинуса. Но ни Леон, ни кто-то другой не в силах изменить прошлое…
Глава 78
– Смотри мне, без сюрпризов. – Артур хоть и не должен был быть здесь, но на всякий случай пришел.
– Конечно, без сюрпризов. – Лайма была в своем репертуаре. Запах ее туалетной воды разносился по всему зданию суда, его хватило бы всем женщинам, находящимся тут, включая судью, а юбка в форме колокольчика была настолько короткой, что женщины недовольно отворачивались, а мужчины сразу же начинали что-то между собой обсуждать, не скрывая улыбок.
– Ты куда пришла вообще? Ты в курсе, что это здание суда?
– А что я, простите, нарушила? Где-то написано, какой длины должна быть юбка?
– Ладно, сиди уже.
Этот суд решит судьбу не одного человека, а как минимум троих.
В зале судебного заседания звучал приглушенный голос судьи:
– Сторона обвинения, пожалуйста, подытожьте.
– Ваша честь, суду были представлены все доказательства вины обвиняемого. Кроме того, у нас есть свидетель, который был в момент совершения убийства и видел, как обвиняемый избавлялся от тела.
Подождав, пока затихнет эхо слов, судья продолжила:
– Сторона защиты. Ваше слово.
– Да, подзащитный превысил необходимую оборону, но он находился в состоянии экстремального волнения, защищая свою дочь от человека с психическим расстройством, что подтверждается данными медицинской карты и лечащим врачом.
– Есть ли у кого-то вопросы, комментарии?
– Да, ваша честь, – встал обвинитель, – сторона защиты до сих пор не представила достаточных доказательств необходимой обороны. Наличие заболевания и умысла не доказывает самого совершения преступления.
– Принимается, – ответила судья. – Еще что-то будет?
Лайма кротко подняла руку.
– Можно я? – тихо спросила она.
Артур прикрыл лицо рукой. Без сюрпризов, кажется, не обойдется.
– Свидетель со стороны обвинения. Возражения? – все промолчали. – Прошу.
– Я видела, как она душила девочку.
В зале повисло молчание. Леон привстал со своего места, оторопев. По залу начал разноситься гул.
– Леон! Ты где? – В окнах было темно. – Я все-таки приехала за тобой. – Лайма нажала на ручку входной двери, и она поддалась. – Леон?
– Вот, значит, как? – ее встретил тихий голос из темноты коридора. – Пока я дохну в этой психушке, он таскает в мой дом вот этих вот? – Лайма заметила, как глаза Зои блеснули.
– Тише, ты же разбудишь свою дочь. Зоя, успокойся.
– Дочь? – рассмеялась она. – Какую дочь? – Ее смех стал еще громче. – Проваливай из моего дома. – Она вытолкнула Лайму за порог и, захлопнув перед ней дверь, закрыла ее на замок изнутри.
Сердце Лаймы зашлось. Что-то нехорошее может случиться. Лайма обежала дом и остановилась у окон детской, схватив камень, чтобы разбить стекло, если это потребуется. Где же Леон? Она набрала его номер, услышала мелодию где-то совсем рядом и звук открывающейся двери. Он сбросил звонок.
Зоя под светом ночной лампы стояла у детской кроватки и подушкой, той самой подушкой, на которой спала девочка, душила ее. Лайма начала стучать в окно и уже замахнулась камнем, чтобы его разбить, но увидела, как Леон влетел в комнату и оттащил ее от кровати. Адреналин и желание довести начатое до конца сделали Зою сильной, она выскочила из рук Леона и голыми руками впилась в шею девочки. Гаечный ключ с размаху ударил в голову Зои, отчего ее лицо исказилось, застыв в гримасе ужаса, руки стали быстро слабеть, и она рухнула на пол, раскрасив пол красными пятнами. Лайма сжала рот ладонью… «Я не скажу ничего… Я никому не скажу, что знаю… Он не виноват…»
– Суд приговорил… – эти страшные слова отзывались где-то внутри живота, скручивая его и сжимая, – …признать виновным… – «Неужели это конец?» – …и назначить наказание… – все замерли, казалось, можно было услышать саму тишину в зале заседания, – …в виде лишения свободы, – в легких не осталось воздуха, слова зазвучали глухо, как из-под воды, в ушах появился звон. «Что еще говорила судья? Какой срок?» – …Условно, – врезалось в уши последнее слово приговора.
Он еще не понимал, но видел лицо Саши, она улыбалась.
Глава 79
Артур стоял в выглаженном кителе, мечтая поскорее его снять. Плечи сдавливало, а галстук на резинке сжимал горло так, что тяжело было дышать. Пять минут, и он все это снимет с себя, повесит в шкаф и, скорее всего, больше никогда не наденет.
– Ты заслужил. – Виктор Разин стоял рядом, он гордился Артуром.
– Ерунда. Я работал как обычно.
– За добросовестное выполнение служебных обязанностей почетной грамотой награждается… – звучало с трибуны актового зала.
«Скорей бы это все закончилось». Артур поправил галстук и вышел для награждения. Улыбнулся в камеру, пожал руку самому генералу и вернулся на место.
– Я обещаю тебе повышение, – сказал Разин. – Хоть и методы твои эти… Но ты достоин.
Артур промолчал. Не нужна была ему никакая новая должность, не нужны были ему эти слова, и грамоты тоже были ему не нужны. С выговорами было как-то привычнее, что ли. Главную награду он уже получил, ту, что ждал действительно долго. Этой наградой была Рита Барт.
Глава 80
Каждый год второго декабря Виталий Капинус по традиции приезжал на то же самое место и клал на могилу желтые розы. Но каждый раз, когда он ступал на почву старого кладбища, сердце стискивалось от горя и невыносимой тоски.
Капинус не сдавался. Хоть в его душе и была пустота, с каждым прошедшим годом музыка становилась источником его исцеления. Она стала его голосом, его способом выразить все эмоции и чувства. Капинус стал главным дирижером в органном зале кафедрального собора и проживал свою утрату через силу звуков.