И получается как-то так. Если не дать человеку или развитому животному спать, то переполняется оперативная память до пределов, которые как-то грозят привести в нерабочее состояние всю Душу: скажем, забить постоянную ее память мусорной информацией, не дающей использовать полезную информацию. И тогда, как я уже написал выше, Дух уничтожает тело, чтобы сохранить Душу в рабочем состоянии. Это, разумеется, гипотеза, хотите – назовите ее фантазией, но эта гипотеза менее противоречива, нежили гипотеза Пигарева, согласно которой мозг по ночам проводит ревизию желудка.
Еще момент. Поскольку ночью обрабатывается огромный объем информации, то, вероятнее всего, случаются ошибки, и информация впечатывается в эфир в виде повтора, в виде обрывков файлов, непонятно к чему относящихся. Скажем, в виде повтора образов каких-то близких или, наоборот, случайных лиц, обрывков каких-то действий, страхов, фантазий и т. д. И, полагаю, у Души есть некий антивирус, некий Касперский, который время от времени выявляет эти непонятные обрывки информации. Душа, не зная, как поступить с этими отрывками, снова вводит их себе в оперативную память для повторного тестирования, и мы видим эту информацию в виде своих сновидений. Ведь у сновидений есть один интересный момент – человек их помнит три минуты. Если, проснувшись, человек прокрутит сон заново, то он загонит сновидение в постоянную память и будет этот сон помнить. Но если после пробуждения человека отвлекли другие дела, то уже через три минуты человек свой сон не вспомнит. То есть если информация сна впечатлила, значит, ее нужно сохранить, если не впечатлила, то информация сна стирается из памяти навсегда, не засоряя память тем, что может исказить полезную информацию.
Это те выводы, которые из результатов экспериментов Пигарева делаю я, вы можете сделать иные выводы, но главное, что мы получили от Пигарева то, что можно обсуждать самостоятельно. Понятно, что для многих эта возможность обсудить проблему и сделать собственный вывод – не велика ценность. Ведь массы не привыкли иметь свое мнение, они привыкли запоминать готовое и повторять его с умным видом. А тут они не будут знать, что повторять, – то ли то, что Мухин написал, то ли то, что Пигарев. Страшного ничего нет: если это не врожденные дебилы, то на первых порах будут в недоумении, но потом научатся и будут сами приходить к собственным выводам. И, главное, им это станет интересно.
Так что не надо нервничать по этому поводу: умение самостоятельно исследовать вопрос – это не более чем умение, которому учатся те, кто хочет этому умению научиться.
Вдогонку к открытию
Мое открытие факта, что максимальное количество энергии человек расходует, когда спит, разумеется, вызвало комментарии. В том числе и комментарии нескольких дебилов с высшим биологическим образованием, которые, порассуждав о том, что «движение каловых масс по кишечнику» вызывает снижение веса, пришли к выводу, что потерь веса во сне не может быть никогда. И хотя эти комментаторы, как и полагается дебилам, не способны ни задумать исследование вопроса, ни провести это исследование, ни даже повторить тот эксперимент, который проведен мною, чтобы опровергнуть его, я вновь повторил свой эксперимент, теперь уже чтобы проверить его воспроизводимость. Так вот, если я в первом эксперименте во время бодрствования терял 65 грамм массы тела в час, то во втором терял 56 грамм (хотя и увеличил дневную прогулку в быстром темпе до 4,2 км). Если в первом эксперименте я терял во сне 129 грамм массы тела, то теперь терял 166 грамм в час. Таким образом, эксперимент воспроизводится, и каждый в этом может убедиться сам.
Этот мое открытие, кстати, не для всех читателей явилось новостью. Специфика постановки эксперимента требовала голодания, а люди, которые голодали, оказывается, прекрасно знают о том, что основная потеря веса происходит во время сна. Правда, они смотрят на нее, как просто на потерю веса, не связывая эту потерю веса с энергией и не пытаясь объяснить, что и как происходит.
Вот один из моих читателей сообщает: «Я за время сна худею на 2–3 кг., рекорд – 4,9 кг. Днем ем и пью и набираю ушедшее за ночь. Во время лечебного голодания на 10-й день худею за ночь на 1–2 кг., а днем за счет воды набираю их обратно. Общая потеря веса в сутки 150–200 грамм максимум. На 14-й день и далее вес за сутки падает на 50-150 грамм максимум». Товарищ не пытался оценить, сколько и когда сгорает вещества его тела для получения энергии, но тоже, как видите, подтверждает, что основная потеря массы (основная работа) происходит во время сна, то есть тогда, когда человек на самом деле работает минимально и совершенно не думает. И, напомню деталь предыдущей статьи – во время сна амплитуда электроэнцефалограммы коркового вещества мозга, как выяснил доктор биологических наук Пигарев, на порядок возрастает по сравнению со временем бодрствования.
Между прочим, что касается сна, то уход «в вечный сон» тоже характеризуется невиданным всплеском потребления энергии даже у тех, кто умирает медленно. Вот, скажем: «В 2009 году в одной из американских больниц были сняты энцефалограммы у девяти умирающих людей, которых на тот момент было уже не спасти. Результаты были сенсационными – после смерти у всех испытуемых мозг, который уже должен был быть умерщвлен, буквально взрывался – в нем возникали невероятно мощные всплески электрических импульсов, которые никогда не наблюдались у живого человека. Они возникали через две-три минуты после остановки сердца и продолжались примерно три минуты. До этого подобные эксперименты проводились на крысах, у которых то же самое начиналось спустя минуту после смерти и продолжалось 10 секунд».
Вот вдумайтесь в это сообщение. Ну, умер человек, лежит без сознания, остановилось сердце. Внешне больше ничего не видно и не слышно. Все кончено! И большинство людей считает, что с остановкой сердца и у них все закончится. Ан нет! Только начнется! Поскольку, как видите, со смертью тела через какое-то время посредством нейронов мозга кем-то неизвестным начинает проводиться какая-то такая огромная работа, которая при жизни тела и мозга никогда не проводилась.
Я могу это объяснить: при жизни все части нашей Души соединены между собой через тело, а со смертью тела начинает проводиться работа по быстрому отсоединению этих частей от нейронов и соединения их напрямую.
Вот мой собственный опыт. Из-за обильного кровотечения я потерял сознание на столе для перевязок на 6 этаже больницы. Пока медсестра перетянула меня на каталку, пока сиделка вызвала лифт, пока созвали хирургов, пока спустили меня в операционную на 2 этаже, пока анестезиологи мне ввели наркоз, а хирурги заново вскрыли мне грудную клетку и стали зашивать мне прорыв сосуда на сердце, пока влили в меня два с половиной пакета искусственной крови, – прошло, думаю, минут 5, а может, и 25. В это время я был без сознания.
И вот сознание начало возвращаться. Так уж получилось, но с возвращением сознания я прежде всего убедился, что у меня уже нет связи с моим телом, – я не чувствовал ни рук, ни ног. Причем речь не о том, что я не мог ими пошевелить – это само собой, – но я их именно не чувствовал. Потом я начал слышать разговоры хирургов, пытающихся меня оживить, потом увидел часть операционной. Длилось это, как я полагаю, минуту, может, чуть больше. Как я полагаю, если бы в эту минуту с моего мозга снимались показания электрического напряжения, то потенциометр бы взбесился: моя Душа отсоединялась от нейронов головного мозга моего тела, реорганизовываясь для жизни вне тела, а это, уверен, приличная работа. Но в конце этой минуты врачи заштопали и запустили мне сердце, подали нейронам мозга вместе с кровью кислород и глюкозу – энергию. И моя Душа начала возвращаться в тело, восстанавливая соединения между своими частями посредством (к моему счастью) все тех же нейронов – и я снова потерял сознание, которое мне вернули уже в реанимации после выведения меня из наркоза.
Но вернемся к сообщению моего читателя. Что касается того, что через две недели голодания у этого читателя потеря веса снижалась на незначительную величину, то следует сказать, что раз испытуемый не оценивал баланс воды и пил, сколько хотел, то в этом случае оценить, что именно происходило с веществом его тела при таком длительном голодании, непросто. Вот, к примеру, что происходит не с худеющими, а с реально голодающими:
«Первая же блокадная зима [1942 года в Ленинграде] показала, что просто накормить дистрофика нельзя – его организм зачастую не в состоянии был усваивать пищу, а практически все его органы видоизменялись. Блокадные патологоанатомы убеждались, что у человека, умершего от дистрофии, оставались неизменными только два органа – мозг и почки. Остальные органы уменьшались в размерах, как бы усыхали – организм, не получая пищи, начинал есть сам себя (сначала – жировые отложения, потом – внутренние органы, даже сердце могло уменьшиться почти на треть). У женщин-дистрофиков прекращались месячные – организм жертвовал функцией размножения, чтобы как-то выжить.
Одни дистрофики высыхали, как щепки – это называлось «сухая дистрофия»; другие, наоборот, наливались болезненной полнотой – это означало, что организм не в состоянии вывести отработанную жидкость. Кроме того, отсутствие еды блокадники порой замещали водой – стакан кипятка для многих считался обедом. «Полный» дистрофик, как правило, погибал позже «сухого», но почти обязательно, тогда как «сухой» мог выкарабкаться при вовремя оказанном лечении». То есть при реальном длительном голодании, а не просто при кратковременном прекращении приема пищи для похудения, может быть как потеря веса, так и набор веса тела за счет воды.
Кроме того, баланс воды нельзя оценить только по выпитой воде и по воде, слитой вместе с мочой и потом. Вот уважаемый мною комментатор обращает внимание на то, что во время сна человек прилично потеет и даже вспоминает: «В армии, при подъеме, заставляли закидывать одеяло с пододеяльной простынью на спинку кровати, чтобы высохли, пока идет зарядка». Все так, но возникает вопрос: почему во время сна человек потеет так же, как и во время работы? Какую работу он делает, чтобы вспотеть?