Глава 13
Пожалуй, скажи мне кто десять лет назад, что я буду прогуливаться под руку с самим принцем Альбертом по благоухающему саду где-то на краю земли, я бы сошла с ума от счастья. А сейчас… Приятно, да, лестно, но ничего более.
Я взрослая опытная тесса, которая прекрасно знает своё место и давно не верит в сказки о принцах и простолюдинках. Ещё в прошлую встречу я убедилась, что от подростковой влюблённости не осталось и следа, а на её место пришёл здравый смысл. Да и сам Альберт теперь был серьёзным молодым человеком, а то, как он отзывался о моём отце, породило лишь новое чувство к наследному принцу – уважение.
После трёх недель, проведённых с дэврами, я уже почти забыла, каково это – находиться в обществе людей, манеры и речь которых не заставляют буквально столбенеть от неожиданности. Это в крови, это под кожей, это намертво въелось в жесты и мимику… Об этом даже не нужно задумываться – ты просто идёшь под руку с принцем и знаешь, что всё делаешь правильно. Нужным образом присела, с ожидаемым наклоном головы приняла руку, а любезные ответные слова при этом произнесла именно те, что заучивала годами…
Его высочество, если и слышал последнюю мою реплику в адрес герцогини, ничем этого не показал и не выразил неудовольствия. В такой ситуации – когда вошедший гость ещё не приглашён в компанию, пусть уже и замечен – считается, что чужих разговоров он не слышал и не имеет права в них вступать. Но я-то знала, что он слышал. И он тоже знал, что знала я… И оба мы знали, что продолжать эту тему этикетом запрещено. Всё-таки у нас был один учитель.
– Мне кажется, южный климат пошёл вам на пользу, тесса Аурелия, – мягко улыбнулся принц Альберт, когда мы устроились в небольшой беседке, увитой плющом. – У вас совершенно по-новому горят глаза. И лёгкий загар вам очень к лицу. Довольны ли вы своим назначением? Всего ли хватает вам и госпоже Ризе?
– Благодарю, ваше высочество, – улыбнулась я в ответ. – Сторона Дэврети в полной мере исполняет свои обязательства по договору. Мне не на что жаловаться. А её величество проявила поистине королевскую доброту и великодушие, весьма щедро поддержав это начинание из собственных средств.
– Тесса Аурелия… – принц деликатно рассмеялся, но его взгляд был пристальным, цепким. – У меня ощущение, что я до сих пор в столице и перебрасываюсь заранее известными любезностями с малознакомой чопорной леди. Вы знаете, что я спрошу; я знаю, что вы ответите… Давайте же оставим светский протокол для официальных встреч. Простите, возможно, моё предложение, которое я собираюсь озвучить, покажется вам очень дерзким… Но здесь такая чудесная природа, эти горы, это солнце… На юге будто бы сами сердца становятся мягче, вы не находите? Так вот, мне кажется, что мы и так понимаем друг друга с полуслова – у нас общие взгляды и воспитание, и это заслуга вашего отца. Достаточно этих церемоний. Полноте… Будьте моим другом, Аурелия. Лично я вас давно им считаю.
Я не сразу нашла, что ответить. Но он сказал это так искренне и ласково, что и я внезапно разоткровенничалась. Может, и правда, всё дело в мягком южном климате?
– Знаете, одно время, когда я была совсем ребёнком, я мечтала о том, чтобы вы были моим братом. Это оттого, что мне казалось, что я очень хорошо знаю вас. Потом, когда я чуть подросла… – тут я немного смутилась. – Простите, это уж совсем глупо… Все мои детские фантазии, конечно, давно исчезли. Но тем удивительнее спустя годы обнаружить, что есть вещи, о которых ребёнок даже в своих самых смелых выдумках не мог мечтать… Отвечая на ваше предложение, я скажу просто: да, ваше высочество. Да. Сейчас я говорю с вами от всего сердца, не тая в душе никакого скрытого расчёта. Я буду счастлива стать вашим другом.
– Как же отрадно это слышать. И вообще-то я тоже был в вас немного влюблён! – с возмущённым смехом ответил принц. – Но вовсе не считаю это глупым! Я так рад, Аурелия, что могу говорить с вами откровенно. Знаете, пусть вашим братом мне не быть, но я определённо чувствую какое-то родство. Как будто бы на совсем другом уровне, я даже не знаю, какими словами это описать…
–Вайру́а-аро́ха, – тщательно выговорила я. – Так воины-хойя говорят друг о друге. «Родная душа». Благодаря этому они искренне считают друг друга братьями, хотя могут быть рождены в разных племенах.
– Вайруа… Нет, боги, я это точно не выговорю! Но как же точно сказано. «Родная душа»… Верно. Похоже, у дэвров очень интересная культура. Простите, я невольно подслушал ваши дамские разговоры. Да, да, знаю!.. По этикету я этого не слышал… Но раз мы теперь друзья… Вы так увлечённо рассказывали о дэврах, Аурелия. Особенно меня впечатлила история Нгаторо Сопли. И, да, я видел страшные шрамы от медвежьих зубов на его шее. Так вы не пожалели, что отправились сюда? Я был уверен, что вас не обидят, но всё же должен спросить: по душе ли вам самой эта работа?
– Дэвры – удивительный народ, – кивнула я. – Пожалела ли? Нисколько, ваше высочество. Мне нравится учить их, и они тоже стали на удивление способными учениками, вот только…
– Вот только вы сомневаетесь, нужно ли им это, верно? – спросил Альберт. – Вас поэтому так возмутило замечание моей кузины, когда она назвала кайарахи мужланом?
У меня кровь отлила от щёк, даже по спине пробежал холодок, несмотря на жаркую погоду.
– Я извинюсь за свою грубость перед герцогиней, ваше высочество, – опустила я глаза.
– Нет, Аурелия, вам не следует этого делать, – пристально посмотрел на меня Альберт. – Я не усмотрел в ваших словах ни грубости, ни желания обидеть Карлотту. Лишь желание отстоять честь человека, в присутствии которого этот взбалмошный ребёнок не осмелился бы такое сказать. И я на вашем месте сделал бы то же самое, если бы в моём присутствии кто-то позволил себе подобное суждение о моём знакомом. Увы, одной юной благородной леди не всегда хватает терпения и выдержки, чтобы постоянно оставаться ею.
– Вы строги к своей кузине, ваше высочество.
– Возможно. Но лишь как брат, который желает ей лучшего. Карлотта – чудесная девочка, милая, добрая. Но пока сущий ребёнок. И вы сами не должны обижаться на неё. Она ещё слишком юна, ей простительно.
– Её слова не задели меня лично, потому об обиде не может идти и речи!
– Тогда, вероятно, были задеты ваши чувства наставницы? – улыбнулся Альберт. – Ведь из слов Карлотты можно было также сделать вывод, что она несколько сомневается в ваших навыках тессы, раз сочла дэвров мужланами. Не из-за этого ли так ярко вспыхнули ваши глаза тогда?
– Я не склонна делать ошибочных выводов, руководствуясь тщеславием, – смутилась я после слов принца. – Нет, ваше высочество, моя гордость тессы нисколько не пострадала. Я знаю свою работу и трезво могу судить о её результатах. Мною двигало исключительно чувство справедливости.
– И всё же не держите зла. Увы, герцогиня Овильштанд тоже жертва условностей и некоторых превратных представлений о жизни.
– «Тоже»? – переспросила я.
– Да. Как я. Как вы. Но мы с вами, по крайней мере, уже доросли до того, чтобы иметь собственное мнение. Пусть и идущее вразрез с общепринятым. Так вот, Аурелия, я тоже считаю, что загонять этих благородных воинов в какие-то рамки по меньшей мере глупо. И бесконечно рад, что и вы пришли к такому выводу.
– Ваше высочество… – не поверила я своим ушам. – Вы ведь понимаете, что сейчас противоречите устремлениям и планам короны?
– Действующей короны. А разве убудущегокороля не может быть своих взглядов? – усмехнулся Альберт. – Я имел удовольствие общаться с Чёрным Вепрем ещё в Астеви-Раше, Аурелия. И был абсолютно им восхищён. Сегодня Чёрный Вепрь – вы видели это сами – обнял меня при встрече и назвал другом. Есть ли что ценнее… Я жал слишком много рук и выслушивал слишком много церемонных фраз, чтобы научиться, в конце концов, ценить настоящее проявление чувств. Карлотта же пока слишком молода, чтобы оценить «истинную красоту души», как вы метко выразились. Её заботит внешнее. И с тех пор, как в её легкомысленной головке всё же созрело понимание того, что в будущем ей предстоит составить партию политическому союзнику, то, конечно же, она скорее представляла в своих мечтах прекрасного молодого и обходительного принца, нежели реального, действительного человека. А тем более дикаря.
До этого разговор шёл непринуждённо, как это всегда бывает между людьми, прекрасно владеющими этим искусством. Но стоило Альберту затронуть тему выгодной партии, как все мои навыки приятного собеседника внезапно оказались погребены под напором обуявших меня чувств. Я осознала, что если поддержу обсуждение этих политических браков, то любые мои реплики окажутся натужными, неестественными. Я бы также могла согласиться с его высокой оценкой Чёрного Вепря, но и в этом случае дрогнувший голос выдаст меня с головой. Поэтому не нашла ничего умнее, чем просто промолчать, из последних сил удерживая на лице благожелательную улыбку.
Альберт, не дождавшись моей реплики, чуть прищурился, но тоже замолчал. Несколько минут мы сидели, слушая щебетание птиц и шелест деревьев.
– Вы считаете договорные браки в правящих семьях нашим проклятием, Аурелия?
– Боюсь, я не имею права судить об этом, ваше высочество.
– А я считаю, – тихо ответил наследник. – Ведь невозможность не то что жениться, а даже просто увидеть лишний раз человека, который тебе дорог, но не принадлежит к твоему кругу – это жестоко, вы не находите?
– Такова цена мира, – еле слышно выдавила я. – Скажите, вы не хотите такой судьбы для себя или для кайарахи?
Альберт ненадолго замолчал.
– Чёрный Вепрь, помимо того, что он смелый воин, ещё и умный правитель. Он сделает правильный выбор. Что же касается меня…
Принц не закончил фразу. Разговор вновь оборвался на этой тревожной ноте. Причём мне показалось, что эта тема была для принца не менее чувствительна, чем для меня.
– Я не хотел брать Карлотту в Ноош-Тейн, – вдруг признался Альберт. – Хотя сам устремился сюда, как только нашёлся достойный повод. Но этому ангелу разве откажешь.