Противники вновь обменялись несколькими ударами, проверяя защиту друг друга. Их подошвы скользили по мокрой траве.
— Вот и хорошо, — невинно заметила я.
— Почему?
Амелия повернулась ко мне и подозрительно прищурилась.
— У них такая отчаянная дуэль, что один наверняка скоро погибнет. По меньшей мере, серьезно покалечится. А я не хочу, чтобы это было на моей совести.
Прежде Амелия явно не думала о таком развитии событий и теперь слегка заколебалась.
— Ну, вообще то, если вдуматься… Может быть, Рейнард отстаивает и твои интересы… Это ведь ты сбежала от жениха, и именно в карете Этьена.
— Вряд ли граф Аттисон стал бы так обо мне заботиться, — поспешила возразить я. — Мы ведь ни в каких отношениях не состоим, подумаешь, один раз поцеловались на балу.
— Вы целовались?! — возмущенный крик Амелии перекрыл даже звон шпаг.
Она так пристально всматривалась в дуэлянтов, словно намеревалась броситься между ними, дабы влепить жениху пару оплеух.
— Ой, ты не знала? — Я смущенно прикусила губу. — Извини. Но в этом нет ничего предосудительного: вы же тогда еще не успели познакомиться. Я ему понравилась, ну и…
— Ты? Понравилась? — гневно выдохнула она. — Да если хочешь знать, это все из-за моего платья! Обряди я в этот белый саван бегемота, Рейнард бы и с ним целовался!
— Хочешь сказать, я похожа на бегемота? — возмутилась я. — Да у меня талия тоньше твоей! Мне даже платье пришлось утягивать!
— Зато и грудь меньше! Там тоже платье пришлось утягивать!
— Ну, зато ума-то у меня больше, чем у некоторых пустоголовых и неугомонных!
— Целоваться, одетой в чужое платье, с чужим женихом — особого ума не надо! А в другой одежде он бы на тебя не позарился!
— Я и с Этьеном целовалась! Уж там то платье было мое! И целуется он лучше!
Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, а потом с визгом кинулись в бой в буквальном смысле этого слова. Стыдно признаться, но мы забыли про дуэль и дрались, словно рыночные торговки. Амелия все пыталась повалить меня на траву, я же — ухватить ее за волосы и хорошенько встряхнуть.
— Господи, надо же! Господин граф, господин граф! Только гляньте, они ж глаза друг другу повыцарапают! — пробасил кучер.
— Вертихвостка! — пыхтела Амелия.
— Зазнайка! — огрызнулась я.
— Бегемот в платье!
— Огородное пугало!
— Это что еще такое? — раздалось над ухом, но мы не отреагировали. — Этьен, помоги!
Крепкие руки обхватили меня и бесцеремонно куда-то потащили.
— Отпусти!
Я хотела отбиться, но не тут-то было. Краем глаза я заметила, что Этьен пытается удержать рвущуюся в бой Амелию, а та выворачивается, стараясь его пнуть. Одна из попыток оказалась успешной, Этьен скривился, но рук не разжал.
— Не смей его трогать!
Я отчаянно извивалась, стремясь освободиться и снова ринуться в атаку.
— Поосторожнее! Ты ему все ноги отдавишь! — в свою очередь рявкнула на меня Амелия.
Мужчины переглянулись. Рейнард кивнул:
— На счет три!
— …Три!
Руки, удерживающие меня, разжались, чтобы вновь смениться уже более мягкими объятиями Этьена. Рейнард же схватил Амелию за плечи и развернул к себе.
— Отпустите меня! — почти всхлипывала девушка, все еще пытаясь вырваться, но уже как-то вяло. — Как она могла!
— Хватит! — приказал Рейнард. — Этьен, похоже, наши разногласия придется решать позже.
— И без свидетелей! — граф Ренье хмуро посмотрел на меня.
Я опустила голову, чувствуя, как краска стыда заливает лицо. Меня не оправдывало даже то, что Амелия начала первая. Хотя… если говорить правду, то мы обе были хороши. По всей видимости, Амелию посетили те же мысли. Во всяком случае, она прекратила вырываться и теперь обиженно сопела, хмуро посматривая на меня.
— Ты думаешь, они высидят полчаса в одной карете? — с сомнением обратился к кузену Этьен.
— Кто ж знает. А почему только полчаса?
— Здесь неподалеку есть постоялый двор. Думаю, нам проще всего добраться до него и уж там решать, что делать дальше. — Этьен внимательно посмотрел сначала на меня, потом на Амелию. — Скажите, можем ли мы рассчитывать на ваше благоразумие?
— А мы можем рассчитывать на ваше? — вскинула подбородок Амелия.
Мужчины отвели глаза. Теперь, кажется, от стыда сгорали все четверо.
— Поехали! — скомандовал наконец Рейнард, подводя свою невесту к карете.
— Эй, погодите! — возмутился вдруг Гарри. — Я на такое не согласен! Карета небольшая, и ежели леди опять начнут друг другу волосы драть, то, не ровен час, мы все перевернемся!
— Гарри! — попытался одернуть его хозяин, но кучер уже вошел в раж.
— Вам-то хорошо говорить «Гарри!», а бедному Гарри что делать, лошади опять же…
— И что ты предлагаешь? Идти до постоялого двора пешком?
— А сундук ваш на что? Спрячем одну в сундук, как вчера, и доедем! — почти радостно предложил кучер.
Амелия одарила его убийственным взглядом.
— Ты хочешь сказать, что твой хозяин засунул вчера Амелию в сундук? — слишком ровным тоном поинтересовался Рейнард.
На его щеках заиграли желваки. Настал черед Амелии краснеть от стыда.
— И что такого? — Желая поддразнить кузена, Этьен не стал вдаваться в подробности. — Допустим, я вожу девушек в сундуках. Я же человек без чести, забыл? Разве тебя это с какой-то стороны касается?
— Да, черт тебя побери! — взорвался Рейнард. — Потому что леди де Кресси — моя невеста! Больше того, наша помолвка подкреплена древней магической клятвой, будь она неладна!
Этьен ошарашенно взглянул на Амелию. Та виновато кивнула, прикусив нижнюю губу.
— Черт! Жаль, что ты не сказал мне сразу. — Голос Этьена был полон раскаяния. — Поверь, если бы я знал… Нет, ну раз сложилась такая ситуация, забирай ее, конечно!
Этьен сопроводил свое предложение жестом, призванным отобразить щедрость и широту его души.
— Подожди! — с излишней, как мне показалось, поспешностью остановил его Рейнард. — Не так сразу. Если у вас большая любовь, я готов все взвесить.
— Ну что ты! — галантно уверил его граф Ренье. — Я не могу препятствовать твоему счастью!
— Я готов пожертвовать им ради твоего! — заявил Рейнард. Учитывая магическую клятву, трудно было поверить в его искренность. По-моему, он просто стремился поддеть свою невесту. — Более того, я лично посажу леди де Кресси в твою карету и пожелаю вам счастья!
— Постойте-ка! — Амелия возмущенно уперла руки в бока. — Вообще-то это моя жизнь, и только мне решать, с кем и куда ехать!
— Леди, если у вас и было право принимать подобные решения, вы его утратили, совершив такую глупость, как побег из пансиона, — холодно отрезал Рейнард. — А уж путешествие в обществе мужчины…
Удивительно, но под тяжестью его взгляда Амелия опустила голову.
Такая категоричность меня задела, и я поспешила заступиться за подругу по несчастью:
— На самом деле, это моя вина. Это я решила сбежать от мистера Годфри. Амелия, по сути, присоединилась случайно, и я ей очень благодарна за это и за своевременную помощь!
Амелия удивленно приподняла брови, явно не ожидая встретить заступника в моем лице.
— Леди Фэйтон! — Рейнард с укором взглянул на меня. — По правде сказать, от вас я никак не ожидал такого неблагоразумия!
— Простите, но в тот момент побег казался мне единственным выходом… — призналась я. — Мистер Годфри… вы же его видели.
Рейнард помрачнел и отвел глаза, вынужденный признать мою правоту.
— Эй, и долго вы будете переминаться с ноги на ногу у кареты? — сердито окликнул нас Гарри. — Не знаю, как вы, а мы с лошадьми уже промокли! Поговорить можете и внутри, а еще лучше — на постоялом дворе!
Рейнард нахмурился и строго взглянул на кучера.
— Может быть, запихнем в сундук твоего слугу? — предложил он Этьену.
— Тогда один из нас должен будет править лошадьми, а второй — поехать в карете с дамами, — отозвался тот.
Оба кузена мечтательно взглянули на козлы, с тоской — на карету, потом вздохнули.
— Прошу.
Этьен все-таки распахнул дверцу, и мы заняли свои места в экипаже.
ГЛАВА 8Зеленая игуана
Мейбл
Удивительно, но на постоялый двор мы добрались без приключений. Въехав в ворота, распахнутые расторопным слугой, Гарри остановил карету перед входом в приземистое каменное здание, добротное, но отчего-то казавшееся неуклюжим. Над дверью красовалась вывеска с надписью «Зеленая игуана». Под буквами было нарисовано, а скорее даже намалевано, животное, отдаленно напоминавшее дракона цвета морской волны. Судя по выражению морды зверя, и у него, и у художника явно были какие-то проблемы психологического характера.
Немногочисленные посетители мгновенно повытягивали шеи, завидев нашу компанию. Еще бы: двое мужчин и две молодые женщины, потрепанные настолько, словно в стране идет война, а они только что выбрались с поля боя. У одного кровь на порванном рукаве, другой слегка хромает, у девиц волосы выбились из причесок и торчат во все стороны, у одной грязное пятно на щеке, у второй — свежая царапина на лбу.
При этом зал каждый пересекал со своим настроем. Амелия вышагивала с таким горделивым видом, словно над ее образом несколько часов кряду трудились лучшие модистки столицы. Я разрывалась между двумя стремлениями: прикрыть ранку на лице и спрятать от посторонних глаз наполовину оторванную манжету. Этьен тоже чувствовал себя неловко и изо всех сил старался идти ровно, в результате чего складывалось впечатление, будто он хромает не на одну ногу, а сразу на обе. Рейнард своего внешнего вида не стыдился, скорее он был до предела раздражен, и это проявлялось в излишней резкости его движений.
Единственным, кого наше эффектное появление, похоже, оставило равнодушным, был стоявший за стойкой трактирщик, флегматичное выражение его лица не изменилось даже самую малость. Очень похожее выражение наблюдалось на мордочке другого живого существа — игуаны, той самой, зеленой, в честь которой, по-видимому, и было названо заведение. Существо сидело в клетке совершенно неподвижно, и только глаза его внимательно следили за чужаками.