— Прекрати, они милые. — Амелия бросила на жениха самый невинный из своих взглядов. — Так где мышка, Рейнард?
— Я думал, к вам в комнату пробралась мышь и поэтому вы прибежали за нами, — отмахнулся тот, слегка морщась. По всей видимости, рана на руке причиняла ему боль. — Что же тогда? Таракан?
— Таракан? Здесь есть тараканы?
Я почувствовала, что вот-вот упаду в обморок. Амелия принялась обмахивать меня платочком.
— Мейбл, ну что ты! Хозяин сказал, что это приличный постоялый двор!
— Был… — мрачно отозвалась я, на всякий случай оглядываясь по сторонам в поисках насекомых.
— Даже если они здесь и были, их всех съела игуана, — безапелляционно заявила соученица.
— Бедное животное, теперь понятно, откуда у нее этот кризис! — пробормотала я.
Амелия тем временем повернулась к жениху, все еще стоящему в дверях, и смерила его в высшей степени неодобрительным взглядом.
— Вы что мне тут, решили угробить подругу, граф Аттисон? — сердито вопросила она. Интересно, и когда мы вдруг стали подругами?.. — Я, между прочим, за нее отвечаю!
От такого утверждения я закашлялась и даже почувствовала прилив сил. Мне казалось, что в нашей небольшой компании ответственность распределялась совершенно иначе.
— Если у вас в комнате не завелась никакая живность, зачем же вы в таком случае сюда пришли? — сдержанно поинтересовался граф.
Его недавнее раздражение, похоже, сошло на нет. Готова поклясться, что уголки его губ подрагивали от тщательно сдерживаемой улыбки.
— Спасать ваше здоровье, разумеется! — фыркнула Амелия и решительно шагнула вперед.
Рейнард, слегка опешивший от такого напора, попятился, беспрепятственно пропуская невесту в комнату. Амелия с королевской снисходительностью кивнула ему и требовательно обернулась ко мне, дескать, почему я до сих пор в коридоре?
— Постой, это же нарушает все приличия!
Я попыталась воззвать к ее рассудку и вызубренным в пансионе правилам, хоть и понимала, что после всего случившегося в «Оазисе» заботиться о приличиях теперь поздновато.
— Ну так и заходи скорее, чтобы тебя никто не увидел! — дала дельный совет Амелия.
Понимая, что в нашем случае это действительно самое правильное решение, я послушно проскользнула внутрь.
При виде нас Этьен, такой же потрепанный, как и его кузен, моментально вскочил с кровати, наступил на больную ногу и поморщился.
— Надо немедленно привести вас в порядок! — деловито объявила Амелия.
— Именно этим мы и собирались заняться, — отозвался Рейнард. — Вот только горячую воду никак не принесут.
— Это, наверное, наша вина, — призналась я. — Мы немного задержали горничную, а она здесь, кажется, только одна.
— А вот и она!
Услышав приближающиеся шаги в коридоре, Этьен распахнул дверь. Порог действительно переступила уже знакомая нам девушка, аккуратно несшая кувшин, почти до краев наполненный горячей водой.
— Прекрасно. Благодарю вас! — Этьен принял из ее рук тяжелый сосуд и установил его на прикроватный столик рядом с пустым тазом.
— Желаете что-нибудь еще? — поинтересовалась горничная.
Ни малейшего удивления в связи с нашим присутствием в комнате мужчин она не выказала. То ли успела насмотреться всякого, то ли по нам просто было очевидно, что заниматься чем-либо предосудительным мы вовсе не планировали.
— Да, — деловито объявила Амелия. — Нам понадобятся бинты или, на худой конец, лоскуты чистой ткани. Настойка из имбиря — у вас же найдется имбирь? — Горничная кивнула, и пансионерка продолжила: — Клюквенный морс, спирт и рассол.
— А также пчелиный мед и рыбий жир, — вмешалась я. — Примерно семь ложек меда на три — жира. Впрочем, мы можем смешать и сами.
— Хорошо, леди. Я проверю насчет рыбьего жира, но все остальное точно найдется, — пообещала девушка и удалилась.
— Спирт и рассол? — обернулся к Амелии Рейнард, едва затворилась дверь. — Мне начинает казаться, что вы — отличная невеста.
— Может быть, леди уточнит, с какой именно целью велела принести эти напитки… то есть жидкости?
Этьен проявил большую подозрительность, чем его кузен, и оказался прав.
— С медицинской, разумеется, — нетерпеливо повела плечиком Амелия. — Спирт — для дезинфекции. — Мужчины при этом уточнении заметно пригорюнились. — А рассол — самое верное дело, чтобы отмочить запекшуюся кровь. Вот у вас же кровь уже запеклась!
Рейнард отпрянул с выражением недоверчивого ужаса на лице.
— Рассолом? Кровь? Да вы с ума сошли! «Не сыпь мне соль на рану» — это, стало быть, не метафора, это специально для таких добрых девушек, как вы, написано? И эта женщина еще упрекала меня в склонности к жестокости! — возмутился он. — Эй, девушка, ничего нам приносить не надо! — крикнул он вслед удалившейся горничной, но та, конечно, уже не услышала. — Кто вас надоумил лечить такими своеобразными методами? — никак не успокаивался он.
— Воспитательницы в пансионе, — почти что хором ответили мы с Амелией.
Переглянулись и невольно захихикали от такой синхронности. Но мужчины, кажется, приняли нашу веселость за признак страшного заговора против их пола в целом и двух конкретных особей в частности.
— Я всегда считал, что эти пансионы — напрасный перевод средств, — посетовал Рейнард. — Но теперь выясняется, что еще и вредный. В ближайшее время обращусь к королю с прошением все их позакрывать!
— Вот тут я совершенно с вами согласна! — воскликнула Амелия. — С радостью поставлю под прошением свою подпись. По меньшей мере, пускай высочайшим указом запретят ученицам писать эссе. Мне порядком надоело это занятие. Я, конечно, понимаю, что обладаю некоторым талантом сочинителя и моими эссе можно зачитываться…
— Что-то я не припомню, чтобы твои эссе читали, — вмешалась я.
— В классе — нет, а вот в учительской они имеют определенный успех! — Она с триумфом взглянула на жениха и вздохнула. — А служанку вы зря пытались остановить. Надо же вашу рану обработать.
— Да это не рана, так, царапина, — запротестовал Рейнард, но во взгляде его уже не было той враждебности, что прежде.
Он инстинктивно приложил ладонь к тому месту, где была разорвана рубашка.
— Поэтому кровь до сих пор сочится? — Амелия смерила его очень строгим взглядом. — И вы, конечно, не пытались перевязать руку?
— Вот еще, заморачиваться! — Граф подошел к кувшину и плеснул немного воды в таз. — Подорожника нарвали, приложили — и порядок.
— Подорожник? — пренебрежительно фыркнула Амелия. — Прямо с дороги? Грязный? Интересно, и сколько инфекций вы с его помощью себе занесли?
Рейнард пробормотал себе под нос что-то нелестное о неугомонных женщинах. Этьен стыдливо извлек из-под рубашки лист подорожника и спрятал его за спиной. Я успела заметить, что на растение и впрямь налипла дорожная грязь.
— Да будет вам известно, милорды, — назидательным тоном произнесла моя подруга, — что любая царапина — это очаг воспаления. Все может закончиться гангреной и ампутацией конечности, а если вы не согласитесь на ампутацию, то вашей смертью!
— Амелия, ну почему у вас мысли постоянно о смерти! — возмутился Рейнард.
— Мы все должны думать о бренности бытия, — наигранно вздохнула девушка и тут же перешла в наступление: — Снимайте рубашку!
Этьен на всякий случай отступил мне за спину, но было вполне очевидно, что Амелия обращается к его кузену.
— При вас? — едко отозвался тот, на всякий случай схватившись рукой за воротник, точно стыдливая девица.
— А что в этом такого? Вы же собираетесь на мне жениться? — парировала Амелия. — Или намереваетесь всю жизнь спать одетым? А Мейбл можете не стесняться.
— Да, нынче это модно, — хмыкнул Рейнард. — Но, видите ли, моя дорогая, я никогда не следовал моде!
Слегка уязвленная Амелия прикусила губу и повернулась ко мне.
— Мейбл… сходи пока, пожалуйста, к нам в комнату, принеси что-нибудь для перевязки. — В темных глазах были мольба и дополнительное: «Можешь особенно не спешить».
Я кивнула, но чуть-чуть задержалась, наблюдая, как Рейнард стаскивает рубашку через голову. Однако ощутимый толчок в бок от вызвавшегося проводить меня Этьена заставил все-таки переступить порог.
— Ты же хромаешь! Я сама справлюсь, — засопротивлялась я, остановившись возле нашей с Амелией комнаты.
— Ерунда, потерплю. Простой ушиб.
— Что, Рейнард загнал в какую-то канаву? — сочувственно спросила я.
Ключ легко провернулся в замке, и дверь отворилась.
— Нет. Поскользнулся на траве, когда увидел, как вы с подругой развлекаетесь. Кстати, тогда же и задел кузена. Он тоже отвлекся.
Я закусила губу и поспешила войти. Оглядела кровать, стол и тумбочку в поисках подходящего для перевязки материала. Горничная в любом случае принесет бинты, но это займет время. Плюс, ясное дело, Амелия хотела ненадолго удалить меня из комнаты Рейнарда. Как ни странно, я была на нее за это не в обиде, хотя и предпочла бы задержаться чуть подольше.
— Садись, не напрягай ногу!
Я гостеприимно указала на свою кровать (стульев в комнате не было), но Этьен не торопился принять приглашение.
— Ты давно знакома с моим кузеном? — спросил он таким тоном, будто в подобном знакомстве могло быть нечто предосудительное.
— Нет, — с невинным видом ответила я, втайне надеясь, что верно истолковала истинную причину его интереса.
— Но вы встречались неоднократно?
Глаза Этьена метали молнии.
— До сегодняшнего дня — лишь однажды.
— Просто вы обрадовались друг другу, будто старые знакомые, — попытался оправдаться Этьен, кажется, поняв, что несколько перегнул палку, устроив мне допрос.
— Не стану лгать, будто мы друг другу неприятны. Более того, получив впечатление о моем женихе, он… он позволил себе некоторые… гм… предложения, — я заметила, что Этьен готов вскочить на ноги, чтобы мчаться в соседнюю комнату и продолжить дуэль, потому торопливо добавила: — Но нас не связывают никакие обязательства.
— Неужели?
— Да. Уверяю тебя, граф Аттисон не делал ничего предосудительного. Он видел, как я была расстроена, и лишь пытался сказать, что моя жизнь не закончится, даже если я выйду замуж за мистера Годфри.