— Ерунда, — отмахнулся Рейнард. — Девушке надо подзаработать, к тому же мы не делаем ничего дурного: просим ее заняться своими прямыми обязанностями!
— Да, но хозяин…
— Если бы он не корчил такие постные рожи, то, глядишь, и игуана бы не ушла за лучшей долей! — поддержал кузена Этьен.
— С чего вы решили, что побег ведет к лучшей доле? — возмутилась я.
— Мы так не решали, но если судить по вашим поступкам…
Рейнард мстительно улыбнулся, и мне захотелось его пнуть. Я не стала отказывать себе в удовольствии. К тому же мы все сидели за столом, и никто ничего бы не заметил. Улыбка так и не сошла с губ моего жениха, зато Этьен почему-то сдавленно охнул. Наверное, я попала ему по ноге.
— Что? Игуана? — вздрогнула Мейбл.
— Нет.
Судя по взгляду, счет графа Ренье ко мне только что возрос.
Я виновато улыбнулась и пожала плечами, давая понять, что это нелепая случайность. Почему-то он мне не поверил.
— А что, если игуана все-таки где-то в комнате? — задумчиво спросила Мейбл, не обращая внимания на наши переглядывания.
— Глупости, — оборвал ее Рейнард. — В лучшем случае она затаилась где-то в зале. И выползет ночью.
— А в худшем? — насторожилась я.
От ответа моего жениха избавила горничная, вновь появившись с подносом.
— Прошу прощения, но хозяин впал в очередной экзистенциальный кризис, отказывается давать ключи от погреба, потому я осмелилась предложить вам чай, пирог и сладости, — служанка улыбнулась и, получив очередную монету, вновь вышла.
Мы переглянулись и пожали плечами.
Мейбл
— О, пирожки! — обрадовалась Амелия, разглядывая поднос. Она быстро выхватила один, откусила и закатила глаза. — Как вкусно!
— Можно подумать, вас в пансионе морили голодом. — Рейнард невольно улыбнулся детскому восторгу своей невесты.
— Не морили, но пирожки, как и конфеты, были редкостью, — пояснила я, разливая чай по чашкам.
— Это еще почему? — удивился Этьен.
— Потому что идеальная жена должна быть изящной, томной и хрупкой, — пояснила я.
— Они даже шоколадки отбирали, — пожаловалась Амелия, — а у меня без них мозги не работают!
Мужчины с ужасом воззрились сначала на девушку, потом на кучу фантиков, невероятно быстро скопившуюся на подносе около моей соученицы. На их лицах было буквально написано, что если Амелия в бесконфетном состоянии смогла провернуть эдакую аферу с сундуком и мнимой помолвкой, то что же будет, когда ее фантазия получит подпитку.
— Какая… э-э… жестокость! — первым сообразил Рейнард, аккуратно убирая вазочку с конфетами подальше от невесты.
— Именно! — ничуть не смущаясь, та потянулась за конфетами, точно лошадь за морковкой. Рейнард отодвигал вазочку все дальше, но подруга упорно продолжала тянуться за ней, пока Этьен не выхватил из рук кузена злополучную вазочку и вновь не водрузил на стол.
— Как раз всем поровну! — обрадовалась Амелия, увидев, что в вазочке осталось всего четыре конфеты.
Быстро, пока никто не остановил, она схватила одну из них, развернула фантик и запихнула конфету в рот.
Мы с Этьеном многозначительно переглянулись, а Рейнард вздохнул и быстро съел свою. Я тоже взяла одну, хотя к конфетам была равнодушна. Но это был единственный способ противостоять подпитке неуемных мыслей моей подруги.
Амелию это не расстроило. Подперев щеки кулаками, она сидела и щурилась, точно довольный котенок. Или удав. Хотя от такого количества сладкого удаву бы точно стало плохо.
От змеи мои мысли плавно переместились к игуане. Предположение, что огромная ящерица бродит по дому, заставляло ощутимо напрячься.
— Как вы думаете, игуану уже поймали? — с надеждой в голосе поинтересовалась я.
— Вряд ли, — отозвался Рейнард, тоже пришедший в благостное расположение духа после еды.
Он откинулся на спинку стула и задумчиво смотрел, как кузен уплетает пирожки.
— Глядя на тебя, можно подумать, что либо ты тоже проходишь обучение в школе невест, либо недавно рубил дрова, — заметил он.
При последних словах я почувствовала, как щеки запылали, а Этьен закашлялся, подавившись очередным пирожком.
Недолго думая, Рейнард достаточно сильно ударил его по спине. Кашель прекратился, а Этьен хмуро взглянул на кузена.
— Я уже и забыл о твоем неординарном умении говорить под руку! — проворчал он, потирая спину.
— А чаще надо бывать дома, — с фальшивой доброжелательностью посоветовал граф Аттисон. — Тогда и память вернется!
— Интересно, а почему Этьен редко бывает дома? — лениво полюбопытствовала Амелия, явно борясь с дремотой.
— Исключительно по собственной глупости, — отрезал Рейнард, заводя, похоже, старую песню.
Этьен тотчас вскинул голову и ответил кузену, гневно глядя на него:
— Ничего подобного, и тебе это прекрасно известно.
— Раньше — да, но сейчас это лишь вопрос твоего упрямства, — подчеркнуто спокойно откликнулся Рейнард и сделал глоток из фарфоровой чашечки, которая казалась слишком маленькой и хрупкой в руках сильного мужчины.
— В данный момент из нас двоих упрямство проявляешь ты, — подался вперед Этьен.
К чаю он не притронулся. Это и хорошо: боюсь, в тот момент ни в чем не повинная посуда вполне могла бы треснуть в его пальцах.
— Хочешь опять пообщаться со мной в том же духе, как и днем? — сердито добавил он.
— Если это необходимо, — повел плечом Рейнард, сохранявший внешнее хладнокровие, но уже не такой расслабленный, как пару минут назад.
Амелия смерила обоих насмешливым взглядом.
— Дуэль однорукого с хромоногим? — полюбопытствовала она. — Право слово, я хотела бы на это посмотреть! Мейбл, на кого ты поставишь?
Ее улыбка была настолько заразительна, что я не удержалась, захихикав в голос. Мужчины немного посверкали друг на друга глазами, но в итоге тоже начали улыбаться. Я в очередной раз мысленно восхитилась умением соученицы разряжать обстановку.
— Он действительно наотрез отказывается возвращаться в столицу, — примирительным тоном произнес Рейнард.
— А почему? — с живым любопытством осведомилась Амелия, не желавшая оставлять щекотливую тему.
Этьен молчал. Граф Аттисон вопросительно на него посмотрел, дескать, рассказывать или как? Ренье передернул плечами. Мол, как знаешь, но учти, что я буду внимательно следить за повествованием. И если твои слова разойдутся с истиной, пеняй на себя.
Едва я закончила этот мысленный перевод, Рейнард заговорил:
— Вообще-то это страшная государственная тайна. — Он поглядел на Амелию, сделав страшное лицо, она ответила ему тем же. Граф Аттисон усмехнулся и продолжил: — Но по прошествии нескольких лет, а главное, после того, как у принца появился законнорожденный наследник, соблюдение секретности не столь уж важно. Да и слухи при дворе и без того ходят, так что… — Он махнул рукой, словно убедил самого себя во внутреннем споре, и перешел к рассказу. — Его высочество кронпринц Генрих — человек достаточно своеобразный. И самое главное, он не привык отказывать себе в собственных маленьких — или не очень — желаниях.
Я украдкой покосилась на Этьена. Пока тот, похоже, был солидарен с оценкой, данной его кузеном.
— Лет пять тому назад случилось так, что он проявил интерес к одной юной особе, которая происходила из знатной аристократической семьи. Интерес этот оказался взаимным. Тетушки, несомненно, приставленные приглядывать за леди, судя по всему, выполняли свою работу из рук вон плохо.
— Или очень хорошо, — возразила Амелия. — Полагая, что родство с принцем искупит позор семьи.
— Может, и так, — не стал спорить Рейнард. — В любом случае тайное свидание его высочества с молодой девой состоялось, и не исключено, что не одно. Это не так уж важно. Важен результат, совершенно логичный при таких отношениях: леди забеременела. Как вы сами понимаете, крайне неприятное обстоятельство, учитывая, что на тот момент она была не замужем и даже не помолвлена.
— И что же ее родители? — охнула я.
— Были, мягко говоря, в растерянности.
— Надеюсь, ее не выгнали из собственного дома? — хмурясь, осведомилась Амелия. — А что? — округлила глаза она, поймав мой взгляд. — В наше время полно родителей, которые заботятся о чести семьи именно таким образом. Отрекаются от не оправдавшего надежды отпрыска — что может быть проще? — и готово. Мы не с ним, мы просто случайно проходили мимо. Случайно посмотрели в его сторону, случайно пожили с ним в одном доме… лет эдак восемнадцать — двадцать.
— Конкретно таким образом родители девушки не поступили, — вернул нас от общественного к частному Рейнард. — Не стану называть имен, но семья эта была облечена немалой властью и предъявить требования к королю было в их силах.
— Но они этого не сделали? — Амелия подалась вперед, внимательно слушая жениха.
— Аудиенция состоялась. — Этьен криво улыбнулся.
— Но не увенчалась для семейства успехом? — уточнила я.
— Это с какой стороны посмотреть, — мрачно отозвался Этьен.
— Скажем так, родителей девушки удалось убедить, что любовником мог оказаться не кронпринц.
— Интересно, сколько это стоило казне? — невинно заметила Амелия.
Рейнард улыбнулся:
— Это обошлось недешево. Справедливости ради надо заметить, родители девушки и сами не были до конца убеждены, что виновный — именно наследник, но точно знали: это некто, близкий к престолу. Что еще более досадно, слухи быстро распространились по дворцу, и осведомленных стало больше, чем нужно. Королю пришлось действовать, причем действовать быстро и правильно. А факторов было много. С одной стороны, оскорбленные дворяне, которых следовало как-то успокоить. С другой — принц, репутация которого не должна была пострадать ни при каких обстоятельствах. Тем более что уже велись переговоры о женитьбе Генриха на одной из дочерей короля Франкии.
— И от девушки избавились? — охнула я.
Рейнард покачал головой:
— Ни в коем случае! Даже будучи бастардом, этот ребенок несет в себе королевскую кровь! Кто знал, будут ли у принца другие дети, будут ли среди них мальчики, окажутся ли все здоровыми, доживут ли до того времени, когда Генриху понадобится наследник. Такого ребенка нельзя было терять из виду, его образование нельзя было пускать на самотек, а кроме того, нельзя было передавать право опеки чужому мужчине, желания которого могли бы хоть в чем-то пойти вразрез с королевскими интересами.