Понимая, что лучше покаяться и извиниться, я нерешительно начала:
— Рейнард, я…
Он медленно повернулся, жестом призывая к молчанию.
— Амелия, не стоит утруждать себя, — голос звучал обманчиво спокойно. — Ведь это я виноват в том, что могло произойти.
— Вы? — изумленно воскликнула я.
— Именно. Ведь еще при первой нашей встрече вы ясно дали мне понять, что не желаете иметь со мной ничего общего, тем не менее я проявил некоторую настойчивость. Искренне прошу простить меня за это.
Я смотрела на него не мигая. Если бы он злился, ругался или читал мне нотацию, я бы поняла, но граф Аттисон вновь отвернулся к окну, делая вид, что разглядывает обочину дороги. Судя по всему, он опять все решил за нас двоих. В гробовом молчании мы подъехали к «Зеленой игуане». Все еще предпочитая глядеть в сторону, Рейнард помог мне выйти из кареты и, крепко стиснув ладонь, повел в здание.
Там, по обычаю, было не слишком многолюдно. Трактирщик так и стоял за стойкой, то и дело вздыхая. При нашем появлении он помрачнел еще больше и похоронным голосом заявил, что нас ожидают в малой гостиной.
— Ожидают? Кто?
Я встревоженно посмотрела в сторону указанной двери.
— Почем мне знать?
Голос хозяина «Зеленой игуаны» был полон скорби.
Рейнард шумно выдохнул.
— Амелия, иди в комнату, — приказал он. — Я разберусь, что это за визитер.
Я хотела ответить, но в этот самый момент дверь в малую гостиную распахнулась и на пороге возникла дама, при виде которой я испуганно пискнула и поспешила спрятаться за спину жениха. Увы, мой маневр не остался незамеченным. Женщина строго взглянула на меня сквозь стекла своего пенсне.
— Леди де Кресси! Где ваши манеры?
Пришлось выйти и сделать реверанс.
— Доброй ночи, мадам Клодиль, — поздоровалась я с директрисой нашего пансиона.
— Доброй. — В ответ та окинула меня внимательным взглядом и недовольно поморщилась при виде измятого платья. — Похоже, вы неплохо проводите время…
— Клодди, ну что ты напустилась на девочку? — графиня Ламбер возникла за спиной директрисы. — Рейнард, милый, вижу, ты нашел их… Амелия, а где же Мейбл?
— Понятия не имею, — совершенно искренне ответила я и мстительно добавила: — Граф Аттисон увез меня с бала, даже не дав найти подругу.
— Рейнард! — графиня Ламбер всплеснула руками.
— Возможно, вы просто не знали, в каком она платье? — поинтересовалась я, ангельски взмахивая ресницами и надеясь, что упоминание о платье пробьет брешь в ледяной стене, которую воздвиг жених, но тот даже бровью не повел.
— Вы разделились на балу? — мадам Клодиль нахмурилась. — Какая неосторожность!
— Ну, меня пригласили на танец, не могла же я отказывать мистеру Уоллтону, чья мать входит в состав патронесс местной ассамблеи?
— Вы могли отказать самой миссис Уоллтон, когда она приглашала вас на этот бал, — отозвался Рейнард. Он так и стоял, сложив руки на груди и хмуро взирая на женщин. — Как я понимаю, приезд мадам Клодиль означает, что девушки вернутся в пансион?
— Разумеется, милый, — отозвалась графиня Ламбер, а мадам Клодиль кивнула, подтверждая ее слова. — Мы с Клодди решили, что так будет лучше для всех! Подумай сам, какие слухи могут пойти, если вы так и будете проживать на постоялом дворе.
— Я планировал отвезти Амелию к ее родителям, — сухо проинформировал граф Аттисон.
Я вздрогнула. Наверняка Рейнард собирался сказать, что расторгает помолвку и никакие магические клятвы его не удержат. В носу противно защипало.
— И тем самым взбудоражить всю округу? После такого сплетники еще несколько лет будут судачить о том, чего и в помине не было! — графиня Ламбер покачала головой. — Нет, милый, Клодиль приехала очень вовремя. Пока о побеге никому не известно, девушки могут вернуться в пансион и закончить свое обучение.
Рейнард задумчиво взглянул на меня и сухо кивнул, признавая правоту графини.
— Вы правы, тетя, так действительно будет лучше для всех. Дамы, — он поклонился и направился к выходу.
— Вы куда? — совершенно по-глупому спросила я.
Граф насмешливо взглянул на меня:
— Искать вашу подругу, конечно же. Согласно счетам, бальных платьев было два. На вас я вижу то, что с фиолетовыми лентами. Значит, леди Фэйтон надела белое с зелеными веточками.
Выпустив эту стрелу, он вышел. Я обреченно посмотрела ему вслед.
— Амелия, милая, — голос графини Ламбер вывел меня из задумчивости. — Полагаю, вам стоит хотя бы переодеться, а еще лучше — подняться в комнату и лечь спать. Верно, Клодди?
— Вы знакомы? — запоздало поинтересовалась я, чтобы хоть как-то отвлечься от охватившего душу ледяного отчаяния.
— Да, мы учились вместе в пансионе, — графиня Ламбер мечтательно улыбнулась. — И танцевали на балах… иногда они нам казались довольно утомительными…
— Не знаю, мне они всегда нравились, — мечтательно отозвалась директриса и тут же спохватилась: — Да, думаю, леди де Кресси просто необходимо отдохнуть. Мы выедем завтра с утра. Амелия, ступайте к себе.
Я вздохнула и, понимая, что дальнейшие протесты сочтут за капризы избалованной девчонки, начала подниматься в свою комнату.
Дождавшись, пока наверху хлопнет дверь, возвещавшая, что Амелия де Кресси все-таки зашла в комнату, мадам Клодиль повернулась к бывшей соученице, а ныне супруге графа Ламбера.
— Как я понимаю, тебе не нравятся эти девушки, Розалинда?
— Что ты, милая, они очаровательны.
— Тогда почему ты так хочешь спрятать их в моем пансионе?
Графиня Ламбер улыбнулась:
— Клодди, ты же сама по пять раз на дню твердишь юным особам, что доступность обесценивает любовь. Моему сыну и племяннику в этой истории все слишком легко дается. Настало их время приложить хоть какие-то усилия…
Мейбл
Сборы на бал вышли очень сумбурными, но в этом и была вся Амелия. Я так и не поняла, как ей удалось организовать наш небольшой побег, но в назначенное время мы, одетые и причесанные, сидели в карете друг напротив друга. Выезжая за ворота, я оглянулась. Показалось, или занавеска в комнате, которую заняли родители Этьена, дрогнула? Впрочем, в сумерках я могла и ошибиться.
До места добрались достаточно быстро, и меня захватила обычная суета, царящая почти на всех балах. Вместе с людским потоком мы с Амелией неспешно проследовали в зал, в центре которого уже кружились пары.
Я проследила за ними без особого интереса, но вдруг едва не задохнулась от удивления. Потому что возле ближайшей колонны стоял… Этьен!
Кажется, Амелия что-то говорила, но я уже не слушала. Я ошеломленно застыла, инстинктивно схватившись за спинку удачно подвернувшегося стула, чтобы справиться с целой гаммой нахлынувших эмоций. Изумление: откуда он здесь взялся? Радость: ура, он совсем рядом! Обида: почему он не взял меня с собой? Возмущение: с каких это пор посещение балов называется «делами»? Возможно, я бы даже поверила, что Этьена привело сюда исключительно чувство долга, ведь именно праздники становятся порой удобным предлогом для важных встреч и нужных знакомств, но… Доверию чрезвычайно мешала дама, руку которой он сжимал в данный момент самым неподобающим образом!
Впрочем, сказав «дама», я не отдала незнакомке должное. Это была не просто дама, а шикарная женщина, из тех, вслед которым не способен не обернуться даже самый хладнокровный мужчина, даже самый преданный муж. Пышная грудь, изящные руки, чувственные губы и столь же чувственный взгляд серых глаз, самую капельку раскосых — ровно настолько, чтобы придать внешности изюминку, но недостаточно, чтобы она выглядела чужестранкой. Пышные черные волосы, уложенные в замысловатую прическу при помощи жемчужных заколок. Платье тоже украшено жемчугом и сшито так, чтобы не скрывать прелестей соблазнительной фигуры. Все в меру, баланс подобран идеально: приличия вроде бы соблюдены, и в то же время мужчины буквально пожирают красотку глазами, несомненно, представляя ее в своей постели. И эта стерва, то есть, простите, дама, щебечет что-то на ухо Этьену!
Я сделала глубокий вдох, с трудом удерживаясь от недостойного порыва запустить в этих двоих стулом. Но вместо этого, как истинная леди, расправила плечи и величественным шагом направилась… к наиболее удобному для подглядывания месту. А именно — к широкой лестнице, по которой то и дело сновали вверх и вниз веселящиеся гости. Отсюда я неплохо видела Этьена и его спутницу, а вот риск быть замеченной сводился к минимуму.
Кажется, еще совсем недавно я размышляла о том, что Этьен ничего мне не должен, как сложится наша дальнейшая жизнь, неизвестно, а наши отношения, как бы хороши они ни были, могут прерваться в любую секунду, и с этим следует смириться. Куда только девались все эти мысли? От моего благородства и благодушия не осталось и следа. Да как он посмел?! Да какое имел право? Как мог рисовать указательным пальцем круги на ее ладони? Почему подпустил ее так близко? Не пресек столь безобразные и откровенные попытки флиртовать?
Заиграл вальс, и эти двое почти сразу же закружились в танце, словно он заранее ее ангажировал. Впрочем, почему «словно»? Наверняка именно так оно и было. Мой наблюдательный пункт стал менее удобен, и я начала осторожно перемещаться по залу, стараясь не потерять из виду кружащуюся парочку. По пути столкнулась с какой-то дамой, случайно наступила на ногу одному джентльмену и едва разминулась с лакеем, который нес заставленный бокалами поднос. И наконец коснулась пальцами прохладной каменной колонны, возвышавшейся совсем близко к месту для танцев.
Вон она, эта пара. Я вдруг осознала, что Этьен одет так же, как во время злополучной партии в карты. По последней моде в самом неприятном ее проявлении. Один жилет выглядывает из-под другого, и одежда снова настолько тесная, что, кажется, вот-вот затрещит по швам. И как только ему удается танцевать в таком наряде, не сбивая дыхания?
Пальцы Этьена как бы невзначай скользнули по оголенной спине незнакомки. От этого зрелища по моей собственной спине пробежали мурашки. Партнерша улыбнулась, обнажая прекрасные белоснежные зубы. Интересно, какими средствами она пользуется, чтобы поддерживать свой рот в таком превосходном состоянии? Как-никак уже не девочка. Надо будет при случае спросить ее совета: быть может, мне тоже пригодится когда-нибудь, лет через десять. Или пятнадцать, мысленно добавила я, тщетно пытаясь обнаружить на лице незнакомки хоть какие-то признаки спрятанных под пудрой морщин.