Увлеченная подсматриванием, я даже привстала на цыпочки, и тут какая-то пара на несколько секунд загородила мне обзор. Я покрутила головой и почти сразу вновь обнаружила Этьена. Он так мило улыбался партнерше, что у меня екнуло сердце. Раз-два-три, раз-два-три… Длинные мужские пальцы сжимают маленькую трепетную ручку. Раз-два-три… Заколка падает на пол, но женщина лишь смеется, без сожаления наступая на украшение каблучком изящной туфли. Интересно, она со всеми вещами, сослужившими свою службу, так поступает? А с людьми?..
Музыка отыграла, танцующие остановились. Кавалеры благодарили дам за танец, кто словесно, а кто традиционными, заученными кивками. Дамы отвечали не менее заученными реверансами. Вальс почти сразу же сменила мазурка, но счастливая парочка (иначе интересовавших меня мужчину и женщину было не назвать) предпочла сделать перерыв. Я едва успела спрятаться за колонной, поняв, что они двинулись непосредственно в мою сторону.
— Вы великолепно танцуете.
Голос Этьена прозвучал совсем близко, и я прижалась к гладкой каменной поверхности, стараясь не дышать.
— Вы преувеличиваете.
Невзирая на смысл сказанного, дама и не скрывала, как довольна похвалой.
— Эй, любезный!
Я отчетливо слышала негромкое позвякивание бокалов на подносе у лакея. Надо же было этим двоим устроиться с противоположной стороны моей колонны! Хорошо, что она была достаточно широкой: именно это позволяло мне до сих пор оставаться незамеченной.
— Неплохое вино, — заметила дама. — Да и закуски у них неплохи. Значительно лучше, чем можно было ожидать в эдакой глуши, вы не находите, граф?
Что же ты делаешь в этой глуши, если такая привередливая? Сидела бы в своей столице и горя не знала! И тогда с тобой едва ли познакомился бы Этьен, который, напротив, предпочитает провинцию…
— Глупости, — пренебрежительным тоном возразил он. — Вино недостаточно выдержано. Такой сорт необходимо продержать хотя бы лет пятьдесят, а тут… Не удивлюсь, если и сорока не будет. Вот я прихватил с собой пару бутылочек для настоящих ценителей. Хотел подарить хозяину, но вовремя сообразил, что он даже не заметит разницы между напитком богов и эдаким вот пойлом.
— И что же, теперь вы будете пить свой божественный нектар в гордом одиночестве?
— Надеюсь, что не в одиночестве.
Трудно было не уловить намека в этих словах. Во всяком случае, его партнерша по танцу явно не была настолько глупа. Тем не менее она предпочла сделать вид, будто ни о чем не догадалась.
— Вы слишком строги к местному обществу. Оно по-своему мило. И привлекательно в своей первозданной свежести. Взгляните хотя бы на местных девушек. Они очаровательны.
— Глупости! — с жаром оборвал ее Этьен. — Вы — самая очаровательная женщина на этом балу, и отлично это осознаете! Все эти юные прелестницы и в подметки вам не годятся.
— Думаю, вы заблуждаетесь, — откликнулась «самая очаровательная женщина» с таким профессиональным кокетством, что меня замутило. — У них есть передо мной огромное преимущество: они так молоды!
И она вздохнула с показной тоской.
— Ерунда, — страстно зашептал Этьен. — Поверьте человеку с опытом. Юные угловатые девицы, которые ничего не умеют и знают жизнь лишь по сентиментальным романам, никогда не сравнятся с истинной женщиной.
Краска стыда залила мои щеки. Казалось, лицо пылает так, что еще чуть-чуть — и огонь перекинется на колонну. Кстати, это было бы даже неплохо, особенно если бы Этьена хоть немного обожгло.
— Между прочим, вы не хотели бы взглянуть на мою коллекцию портсигаров? Там есть весьма интересные экземпляры.
Его голос с внезапно проявившейся хрипотцой действительно обещал нечто весьма интересное, но отнюдь не портсигары.
— Здесь, в этом поместье? Вы что же, возите всю коллекцию с собой? — весело изумилась женщина.
— Не всю, конечно. Но с десяток самых ценных и необычных, признаться, вожу. Люблю, знаете ли, поразглядывать их перед сном.
— А вы, оказывается, большой оригинал!
— Есть немного. Так как же? Поверьте, вы не пожалеете. Есть серебряный портсигар с изображением единорога. А есть и золотой, он, конечно, потяжелее и потому менее практичен, но какая инкрустация! И совсем редкий экземпляр, купцу пришлось полматерика объехать, чтобы его раздобыть. Настоящая слоновая кость и даже замок с секретом!
— Вы действительно интересно рассказываете, граф! Пожалуй, вы меня убедили. Я и вправду не прочь посмотреть на эти диковинки.
— Не будем терять время? — Этьен поспешил взять быка за рога. — Или вы желаете еще потанцевать?
В ответ женщина вновь рассмеялась.
Они степенно, даже величаво, направились к лестнице на второй этаж, где, вероятно, среди прочих комнат находились и покои, отведенные Этьену. Я смотрела им вслед, испытывая чувство, чрезвычайно напоминающее искреннюю детскую обиду. Даже хотелось заплакать, но я запретила себе это делать. Слишком много чести для некоторых коллекционеров.
Кстати, любопытно, у него действительно имеются все эти хваленые портсигары? Или это исключительно предлог, призванный убедить даму подняться наверх? Жаль, я никогда этого не узнаю. А впрочем… Почему бы и нет?
Я решительно вскинула голову. Конечно, такой поступок противоречит всем возможным правилам приличия, но, с другой стороны, ситуация и без того давно уже вышла за рамки приличий.
По лестнице, устланной тяжелым зеленым ковром, сновало не так много людей, как обычно бывает на столичных балах, и все же достаточно, чтобы на меня не обращали внимания. Я старалась держаться на несколько ступенек ниже, чем интересующая меня пара. Веер также был наготове: он позволял быстро скрыть лицо в случае, если бы Этьен надумал обернуться. Однако же этого не произошло.
Несколько ближайших к лестнице комнат второго этажа были предназначены для нужд гостей, об этом свидетельствовали распахнутые настежь двери. Здесь можно было передохнуть, написать срочное письмо, поправить прическу и даже заняться кое-чем совсем непристойным, если верить намекам нашей наставницы, мисс Клавдии. Этьен и его спутница прошествовали дальше, вероятно, к тем покоям, где поселили молодого графа радушные хозяева. После поворота коридор был совершенно пуст, и я не решилась туда заходить. Лишь осторожно высунула голову, чтобы увидеть и запомнить, какая именно дверь захлопнется за страстной парой.
Какое-то время я стояла, тяжело дыша, прижимаясь спиной к прохладной стене, не в силах ни на что решиться. Затем рассудила, что уж лучше стоять в пустом коридоре, рискуя быть замеченной случайным слугой, чем здесь, на виду у массы гостей. В крайнем случае притворюсь, будто заблудилась. Приняв такое решение, я переместилась ближе к заветной двери. Потом — тихонько, ненавязчиво, словно стараясь сама этого не заметить, — сделала шаг в нужном направлении. Еще шаг и еще…
Наконец я замерла у двери и прислушалась. Изнутри не доносилось никаких звуков, или же их заглушал шум бала, достигавший и этой части дома.
— Мм… Какой вкусный запах источают эти пирожные! — Я чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда из-за двери весьма отчетливо послышался голос дамы. — И как только вы успели об этом позаботиться?
— У меня весьма расторопный слуга.
Гарри! Еще один предатель! И вообще, они сюда что, сладости есть пришли? Если так, может, позвать Амелию? Она со своей любовью к конфетам наверняка будет рада. При мысли о подруге в голове слегка прояснилось.
— Итак, — выразительно произнес Этьен, — немного вина и это замечательное пирожное?
— Пожалуй, но чуть позже. Прежде я бы хотела освежиться.
— Ванная комната вон там. Чувствуйте себя как дома. На ширме висят чистые полотенца. Если чего-нибудь не хватает, вам стоит только сказать.
— Благодарю вас.
Застучали по полу каблучки, дважды скрипнула (открываясь и закрываясь) внутренняя дверь.
— Я буду в соседней комнате! — предупредил Этьен, повысив голос, что позволило мне расслышать его слова особенно отчетливо.
Последовал стук, издаваемый обувью потяжелее, и снова дверной скрип.
Я осторожно взялась за ручку. Сделала пару вдохов и выдохов, заставила себя вспомнить, кто находится внутри, — и решилась.
В первой комнате, как и следовало ожидать, никого не было. Справа доносился шум льющейся воды. На столе, помимо двух пустых бокалов и бутылки вина, стояли фарфоровые блюдца с потрясающими воздушными пирожными, которые так и хотелось попробовать. Одно из них уже было посыпано сахарной пудрой. Сосуд с остатком пудры, по форме напоминающий соусницу, стоял рядом. Что ж, они действительно не теряют времени зря.
Гнев, еще недавно притупленный страхом разоблачения, вновь поднял голову, и я снова испытала это чувство во всей его мощи. Значит, он подготовил для нее коллекцию портсигаров, десерт и последующие приключения в спальне, где в данный момент, вероятно, и находился. Полагаю, при такой насыщенной культурной программе они не будут в обиде, если я угощусь одним-единственным пирожным? Я ведь имею право хотя бы на такую мелочь?
Я схватила первое попавшееся пирожное, откусила. Оно действительно было вкусным, а сахарная пудра таяла приятной сладостью на языке. Обожаю эту посыпку.
Я взяла чайную ложку с длинной изящной ручкой, зачерпнула пудры прямо из «соусницы» (ложечка получилась полная, даже с верхом) и с каким-то мрачным удовольствием отправила в рот. Посмотрим, как отреагирует Этьен на мое присутствие. Посмотрим, что он скажет. Еще одна ложка (чем больше я съем, тем сильнее он разозлится) и еще.
Голова почти сразу отяжелела, ложечка чуть не выпала из рук. Видимо, я слишком разнервничалась, и это плохо отразилось на моем состоянии. Надо бы добавить еще немного глюкозы. Я с некоторым трудом набрала очередную порцию сахарной пудры (пальцы отказывались крепко держать ложку) и уже почти поднесла ее ко рту, когда из соседней комнаты появился Этьен.
— Что ты здесь делаешь?!
Несмотря на странное состояние (глюкоза определенно не помогла, голова закружилась, а ноги ослабели), я заметила, что с него слетел недавний лоск прожигающего жизнь аристократа. Этьен подлетел к столу, взглянул на надкусанное пирожное и побледнел: