Я резко поднялась и направилась к выходу. Слезы застилали глаза, поэтому идти приходилось медленно. За спиной грохнул упавший стул, а потом меня схватили, развернули и вновь бесцеремонно прижали к широкой груди.
— Амелия! — в этом возгласе слилось все: укор, готовность выпороть, радость от близости, обещание чего-то невероятного… а потом наконец меня поцеловали. Неистово, страстно, так, что голова закружилась, а по телу вновь начали бегать и порхать несуществующие насекомые.
Голова закружилась, мне казалось, что я куда-то лечу. Поцелуй прекратился так же внезапно, как и начался. Понимая, что самостоятельно устоять на ногах мне не удастся, я прижалась лбом к плечу Рейнарда.
— Вот с чего надо было начинать наше знакомство, — прошептал он.
— Ты его так и начал… — отозвалась я, моментально приходя в себя. — Только целовался с Мейбл!
— По-моему, мы уже обсудили это и пришли к выводу, что у меня отвратительная память на лица и что тебе придется все время ходить в одном и том же платье!
— В одном и том же?
— Конечно, ты же не можешь допустить, чтобы я целовался с кем-то еще, — лицо графа Аттисона оставалось серьезным, хотя плечи подрагивали от едва сдерживаемого смеха.
— Рейнард! — я в шутливом негодовании шлепнула его по плечу. Он усмехнулся и снова притянул меня к себе.
На этот раз поцелуй был другим: нежным и почти невесомым. Когда он закончился, я сама потянулась вслед за губами жениха, но он удержал меня.
— Амелия, если мы сейчас не остановимся, то брачная ночь наступит гораздо раньше самого венчания, — хрипло пробормотал Рейнард. — А мне бы не хотелось проводить ее здесь.
Он обвел взглядом учительскую, выразительно поглядывая на огромный круглый стол. Я невольно покраснела, слишком хорошо понимая, что имеется в виду.
— Тогда… мне надо идти?
— Ну уж нет, — граф Аттисон вдруг подхватил меня на руки. — После письма, которое я сегодня получил от твоего отца, я не отпущу тебя так просто!
— П-письма? — движение было таким стремительным, что я невольно ухватилась за темную ткань платья. — Мой отец написал тебе?
— Да, с требованием разорвать помолвку, поскольку ты не хочешь выходить за меня замуж.
— О… — только и сказала я. — А мама написала мне… И что теперь?
— Как что? По всей видимости, ты была недостаточно скомпрометирована мной в прошлый раз, поэтому я решил усугубить свои прегрешения…
— Рейнард, — я почти взвизгнула от восторга. — Ты меня похищаешь?
Он задумчиво взглянул на меня.
— Вообще-то не собирался, но это действительно хорошая идея! — стремительным шагом он направился к выходу. Мне оставалось лишь довольно улыбаться, прижимаясь к широкой груди жениха.
Мейбл
Я сидела на кровати и нервозно теребила покрывало. Амелия куда-то ускользнула, мне было холодно, тоскливо и одиноко. Внезапно дверь распахнулась, и я уже успела обрадоваться возвращению подруги, когда поняла, что в комнату вошла горничная.
Н-да, похоже, после побега с нами совсем перестали считаться в этом пансионе. Раньше прислуга не позволяла себе заходить без предварительного стука. Настроение было настолько отвратительным, что я подняла голову с намерением высказать наглой девице все, что думаю по поводу такого поведения, и пораженно застыла. Передо мной стоял Этьен! В черном платье, какие носили горничные, с новеньким белоснежным передником, никогда не знавшем уборки, и в таком же ослепительно чистом чепце!
— Что ты здесь делаешь? — выдохнула я самый банальный вопрос, какой только можно было задать в этой далеко не банальной ситуации.
— Пришел, чтобы наконец с тобой поговорить, — безапелляционно заявил Этьен, решительным жестом стягивая с головы чепец.
Все-таки хорошие манеры — это бесценно. Даже сейчас, на уровне инстинктов, он помнил, что в присутствии дамы следует снимать головной убор.
— Нам не о чем с тобой говорить! — воскликнула я. — Ты меня компрометируешь, неужели ты не понимаешь? Что, если сюда кто-нибудь заглянет? Уходи немедленно!
Может быть, мои слова бы подействовали, если бы я говорила с более серьезным выражением лица. Но внешний вид незваного гостя, точнее сказать — сочетание решительно сомкнутых губ и гордо приподнятого подбородка с белым передником, выбивал у меня почву из-под ног, заставляя буквально давиться хохотом.
— Я никуда отсюда не уйду, пока не сообщу тебе все, что нужно, — отрезал Этьен.
— Послушай, не испытывай мое терпение! — Я постаралась придать себе максимально серьезный вид. Это сработало секунды на две. — Мы все обсудили в храме. К этому нечего добавить.
— Обсудили? — возмутился Этьен. — Да ты мне и слова не дала сказать!
— И сейчас не дам!
Я не успела ответить на эту наглость: послышался осторожный стук.
— Да! — рявкнула я, не подумав, и лишь затем прикусила губу.
Слишком поздно: дверь отворилась. Этьен, успевший сориентироваться, быстро натянул на голову чепец.
— Я принесла сменное постельное белье, госпожа, — произнесла Джекки, наша горничная, опуская на стул свежевыглаженные и аккуратно сложенные простыни и наволочки. — Простите, что так поздно, но… А это кто такая?!
Она подозрительно уставилась на Этьена.
— Я — новая горничная, — сказал он таким тонким голоском, на какой только был способен.
— С какой стати у нас новая горничная? — уперла руки в бока Джекки. — А я, в таком случае, на что?
— Не знаю. Может быть, вы плохо справляетесь со своими обязанностями?
При звуках срывающегося на писк фальцета я прикусила губу, чтобы скрыть улыбку. Стоило даже посочувствовать Этьену: такой голос наверняка давался ему с огромным трудом.
— Слушай, ты! — Настоящая горничная выпятила свою немаленькую грудь. — Я ведь не посмотрю, что ты эдакая крупная. Задам такую взбучку, что на всю жизнь запомнишь!
Она грозно двинулась вперед. Этьен невольно попятился, его рука замерла у пояса, явно пытаясь нащупать эфес шпаги, и я поняла, что эту сцену пора прервать.
— Джекки, по-видимому, это просто недоразумение, — выпалила я, вставая между ними. — Девушка не виновата, и тебя никто не собирается лишать места. Должно быть, кто-то что-то напутал. Завтра все станет на свои места. А теперь мне пора спать.
Я подтолкнула горничную к двери, и долго упираться она не решилась. Но, удаляясь по коридору, что-то недовольно бубнила себе под нос.
— Скорее всего, она не станет дожидаться утра! — воскликнула я, плотно прикрыв дверь. Пережитый страх разоблачения заставил настроиться на серьезный лад. Внешность Этьена меня больше не веселила. — Сейчас же пойдет возмущаться. Потом выяснится, что новых слуг не нанимали, и сюда придут. Ты должен как можно скорее исчезнуть.
— Не раньше, чем ты меня выслушаешь. Для этого времени хватит.
— С ума сошел? Да что ты о себе возомнил? — Мои нервы не выдержали, и я все-таки сорвалась. — Ты понимаешь, что из-за тебя у меня вся жизнь пошла наперекосяк? Может быть, я бы уже добралась до своей кузины! Начала бы жизнь заново! Но мне встретился ты, и ты казался таким прекрасным, таким правильным! Даже при всей твоей тяге к картам. А потом выяснилось, что ты совсем другой, но было поздно! Меня вернули в пансион. И теперь мне придется выйти замуж за мистера Годфри. А я не хочу, понимаешь ты это или нет? Я снова должна быть жертвой, а я не хочу быть жертвой, я только поэтому тогда и сбежала!
— Мейбл… — он выглядел обескураженным.
— Молчи! Я не должна и не желаю тебя слушать!
Я сама не заметила, в какой момент набросилась на него с кулаками. Сообразила, только когда он вынужденно схватил меня за руки.
— Мейбл, успокойся, ради Создателя! Я все объясню тебе, обещаю, ты поймешь, что все совсем не так плохо, и никакому Годфри я тебя не отдам. Но у нас действительно совсем мало времени…
Он не собирался уходить, это я поняла отчетливо. После всего, что я сказала! После всего, чем грозило мне его присутствие.
— Убирайся! — прошипела я. — Все равно не стану тебя слушать! Зажму уши ладонями, если понадобится!
— Мейбл! — почти закричал он.
— Замолчи!
Я была готова снова наброситься на Этьена, но теперь, кажется, терпение лопнуло уже у него.
— Ну все, хватит! — рявкнул он и неожиданно повалил меня на кровать.
Я была уверена, что надо мной вот-вот совершат насилие. Но, увы, рано обрадовалась. Вместо того чтобы срывать мою одежду, Этьен, наоборот, принялся заворачивать меня в покрывало! Я взвизгнула, но это его не остановило. Через каких-нибудь десять секунд я оказалась замотана так, что едва могла пошевелиться. Этьен перекинул меня через плечо, как купленный на базаре ковер, пинком ноги распахнул дверь и вышел в коридор. По-моему, встань кто-нибудь у него на пути, граф Ренье спустил бы бедолагу с лестницы, сам того не заметив.
— Отпусти немедленно! — из-за покрывала, падавшего на лицо, голос звучал приглушенно, и Этьен попросту сделал вид, что не слышит.
Наверное, мы смотрелись очень странно: высокая горничная, несущая на плече извивающееся покрывало. Однако, насколько я могла судить (а из моего положения это было сделать довольно трудно), нам никто не встретился. Да это и неудивительно в столь поздний час.
Даже снаружи загадочным образом не обнаружилось привратника. Перед самым крыльцом стояла карета. Этьен рывком распахнул дверцу, уложил меня на сиденье (поскольку усадить меня в данный момент возможности не представлялось), крикнул: «Гони!» — и тоже заскочил внутрь. Экипаж немедля тронулся с места.
— Ого, Этьен, ты это что, серьезно? — ошарашенно протянул голос, в котором я без труда опознала Рейнарда. — Кажется, тебе и вправду пора переходить на другой род занятий.
— Помолчи! — устало и рассерженно оборвал Этьен, однако и ему тоже высказаться не дали.
— Вот это настоящее похищение! — с восторгом воскликнула Амелия. — Не то что у нас, — расстроенно добавила она. — Вот ты, Рейнард, ничего не можешь сделать как положено. Хотя, наверное, если бы ты похищал Мейбл, то тоже с самого начала правильно бы все обустроил!