- Блодет! Стоим час! - проорал кондуктор, перекрикивая стук колес и вокзальный шум. Пассажиры загалдели и стали подниматься с мест, когда в вагон вошел жандарм с листком дешевой серой бумаги.
- Досмотр! - мужчина пристально оглядел вагон, одернул форму и пошел вдоль рядов, то и дело наклоняясь то к одному то к другому и показывая картинку. судя по всему - рисунок преступника или преступницы. От страха живот скрутило…Чем ближе подходил жандарм,, тем плотнее вжималась Амадин за плечо соседки.
Надо было сойти раньше и пересесть на дилижанс - промелькнула запоздалая мысль. Она закрыла глаза.
- Не видели мы такой образины, - громогласно прогудела женщина, - Аж от самой столицы едем, не видели.
Капрал двинулся дальше, дошел до конца вагона и отмахнул, мол можно выходить. пассажиры недовольно повскакивали со своих мест и потянулись к дверям, намереваясь размять ноги. Амадин осталась на месте, выжидая, пока утихнет дрожь. Сердце колотится где-то в горле, а перед глазами плясали темные мушки.
Постепенно шум в голове стих. Она бы не стала выходить, но желудок протестующе простонал, пришлось краснея протискиваться мимо сочувственно глянувшей соседки, чтоб обменять пару последних медяков на какую-нибудь еду. На перроне оказалось ветренно, но гораздо свежее чем в вагоне. Девушка с наслаждение вдыхала воздух, пропахший мазутом и дымом.
Она прошлась по платформе, стараясь не привлекать внимания. Впрочем, в суете узловой станции, это не составило труда. Всюду сновали грузчики, вытаскивая с прицепной платформы громоздкие тюки. От головы состава фонило магией так, что сводило зубы: меняли стержень ходового артефакта.размяв ноги, Амадин направилась ко входу в здание вокзала, у которого стояла торговка с корзиной снеди. Самой обычной, из той, что пользуется спросом у путешественников: еще пышущие жаром пирожки, завернутые в промасленную бумагу сэндвичи, пышные пончики, с белыми от сахарной пудры боками. Амадин сглотнула и, точно завороженная подошла поближе.
- Тебе чего, девонька? - торговка скользнула по ней цепким взглядом, до медяка оценивая одежду покупательницы.
- Да… вот… - монеты жалко звякнули в кулаке. Старуха хмыкнула:
- Издома сбежала, или что?
- Или что, - подхватила Амадин. - Я это… горничной работаю. Младшей. Хозяйка на сносях, вот- вот разрешиться. Ну меня и отправили в имение - порядок навести, а господа позже приедут, что ребеночку городскую пыль глотать.
- И то верно. странно, что хозяйка твоя раньше не поехала. Небось,с целителем рожает?
- А как же!
- Эх, что за мода пошла, - посокрушалась торговка. - Раньше приличные дамы повитух звали, а сейчас - целитель!
Судя по тому, как старуха протянула последнее слово, целителей она не жаловала. Амадин пожала плечами. Желудок заурчал, и девушка смутилась
- Ой, что ж это я, заболталась, - спохватилась торговка. - Вот, бери бери, свеженькие!
Она сунула Амадин под нос булку, судя по потрескавшейся корке - вчерашнюю, но девушка не стала возражать: выглядела сдоба вполне прилично.
- А жандармы что здесь ходят? - поинтересовалась она, вгрызаясь в хрустящий край.
- Да, вынюхивают… говорят - опасного преступника ищут..
В животе опять похолодело. Что, если опасный преступник - это она. Корка жалобно хрустнула под пальцами, крошки посыпались к ногам и на них тут же налетели воробьи.
- А… кого?
- Кто ж его знает. сказывали: бумага из столицы пришла, магопочтой.
Старуха неодобрительно покосилась на стоявших неподалеку жандармов. Они лениво рассматривали суетящихся пассажиров, перекидываясь между собой ленивыми фразами.
- С самого утра тут, - пожаловалась торговка. - всех покупателей распугали, чтоб их!
Она грозно зыркнула на жандармов.
- Они тоже люди подневольные, - вступилась Амадин, выдыхая. Если с самого утра, так может и не по ее душу.. - Думаете, им в удовольствие всех допрашивать?
- Можа и так, - неожиданно согласилась торговка. И сунула в довесок пару румяных яблок. - А ты бери, бери деточка. Бледные вы столичные, заморенные.
Девушка поблагодарила, отошла к вагону и с наслаждением вгрызлась в сочный полосатый бочок.
- Барышня, - раздалось за спиной, - а вас-то я и не опрашивал.
26.10
- Барышня, - раздалось за спиной, - а вас-то я и не опрашивал.
Девушка обернулась, силясь проглотить ставшее колом яблочко. Перед ней возвышался жандарм со всё тем же листом и с интересом рассматривал ее. Она все же не удержалась и закашлялась, так что из глаз брызнули слезы.
– О простите, я напугал вас.
Кажется, страж порядка и сам не ожидал такой бурной реакции И теперь растерянно ждал пока девушка справится с кашлем. Амадин же передышка дала возможность рассмотреть собеседника. Молодой, е старше её самой. Соломенные вихры торчат из-под фуражки, а нос украшали веснушки. Глаза у жандарма были голубые, окруженные белесыми ресницами. Он несколько раз взмахнул ими, и смущенно потер нос. Судя по всему, ситуация доставляла ему дискомфорт.
Амадин выдохнула и невольно улыбнулась, вызвав смущенный румянец на щеках у слуги закона. Это приободрило ее еще больше. судя по поведению парня, хватать и арестовывать прямо тут ее похоже не планировали. Она прокашлялась и пожала плечами:
– Немного. Вы очень неожиданно под… подошли, - она зачем-то спешно убрала за спину надкусанное яблоко, словно ее застукали на месте преступления.
– Да я просто… - он сунул под нос девушки смятый листок. - Вот, может видели?
Она вздрогнула. Перед глазами все поплыло, и Амадин не сразу сообразила, что держится за руку молодого жандарма. Кажется, он что-то говорил ей.
- Простите, что?- выдавила девушка.
- Вы в порядке? может быть, позвать целителя?
– О, нет нет, все прекрасно, - фальшиво уверила она.
– Точно? - настаивал жандарм. - Может быть, все-таки мне сбегать? Тут недалеко…
– Не стоит, но все равно - спасибо! - она ослепительно улыбнулась, чем окончательно смутила парня и поспешила вернуться в вагон.
Вовремя! До отправления оставалось десяток минут, часть пассажиров уже втянулась обратно в нутро состава, занимая места. Амадин с сожалением отряхнула ладони от налипших крошек. Второе яблоко еще оставалось в кармане, но чтоб поесть следующий раз придется доставать векселя или продать сережки.
Она напоследок обернулась на вокзальное здание с облупившейся надписью Блодет. Стражи порядка так и не покинули перрон, к флиртовавшему с ней жандарму подбежал напарник с еще одним листом. Сердце екнуло. Лицо жандарма вытянулось, он что-то спешно затараторил, указывая на поезд. Амадин сглотнула, понимая, что это точно по её душу. В панике она метнулась к выходу, но в вагон входили пассажиры, и выскочить на перрон с другой стороны вагона не удалось.
В окно она видела, как жандармы двинулись к поезду. Выбора не оставалось. Амадин вздохнула и сосредоточилась на заклинании. Миг, и искры сорвались с пальцев, упали на пол вагона, чтобы взметнуться под потолок густым белесым дымом. в воздухе пахнуло гарью.
- Пожа-а-ар! - затянул кто-то. Его вопль сразу же подхватили остальные пассажиры. Они засуетились и затолкались, каждый из них норовил скорее покинуть вагон. у дверей возника давка. Кричали женщины, ругались мужчины, кондуктор выскочил один из первых и теперь бегал вдоль вагона, причитая.
Дым все клубился, становясь все гуще.
- Выбейте окна! - предложил кто-то. Послышался звон стекла. Дым стал еще гуще, Амадин усмехнулась, заклинание “дым без огня” - простейшая иллюзия, любой адепт первого курса знает, что чем больше воздуха, тем гуще дым. Но пассажиры третьего класса не были адептами академии магии. Даже если кто-то из них и слышал о подобном, вряд ли он стал бы сопоставлять факты. Паника охватывала людей все больше. те, кто не мог выскочить в двери, кинулся к разбитым окнам.
Клерк спрыгнул на перрон и упал. Судя по его стонам, он сломал ногу. Дородная дама хотела последовать его примеру, но застряла в окне и теперь оглушительно верещала.
Перепугавшись, пассажиры, оставшиеся в вагоне, хлынули к дверям. стремясь выбраться наружу, они попросту смели жандармов.
Амадин видела, как прижатые к стене, стражи порядка растерянно озираются, пытаясь понять, что им делать. Девушка не стала ждать, пока они опомнятся. Выскочив из вагона, она, развернулась и нырнула под сцепку вагонов, перебегая на другую сторону состава, а потом и еще одного, стоявшего на следующем пути. . В спину полетел запоздалый свисток. Подобрав юбку понеслась вдоль состава, к домикам и кустарнику начинающимся в конце перрона.
Позади раздался тяжелый топот и крики. В боку тут же закололо - не стоило совсем уж пренебрегать физическими упражнениями, просиживая в библиотеке - она стиснула зубы и только прибавила ходу. Радуясь что на ней крепкие ботинки с толстой подошвой беглянка нырнула за первый же сарай и на бегу попыталась наколдовать отвод глаз. Терять было уже нечего. Неожиданно заклинание легло как в учебной аудитории после упражнений на концентрацию. Она затаилась за какими-то ящиками, молясь всем богам, чтоб ее не заметили и стараясь не дышать как загнанная лошадь.
Мимо промчался тот самый молодой жандарм, где-то за сараем тоже прогрохотали кованные сапоги.
Некоторое время было тихо, погоня удалилась вглубь складов и Амадин рискнула выглянуть из укрытия, надеясь заклинание.
- Вот же она, - послышалось совсем рядом. - Сюда! Добегалась!
застонав, она рванула прочь, уповая на то, что преследователи устали еще большее ее самой.
- Стой!
Она все-таки обернулась. Нога подломилась и Амадин, вскрикнув, упала. Последнее, что она увидела - яркую вспышку, окутывающую ее.
“Все-таки они применили парализующее заклинание,” - пронеслось в мозгу, прежде, чем ее поглотила тьма.
31.10
Амадин очнулась уже ночью. Она долго лежала, боясь пошевелиться и не понимая, почему тьма перед глазами не рассеивается. Пахло гниющей соломой и нечистотами, а где-то вдали слышались леденящие душу вопли. Наконец, луна, заглянув в зарешеченное окно, принесла с собой осознание того, что она находится в тюрьме. Амадин шевельнулась. Звякнуло железо.осмотрев себя, девушка обнаружила, что по рукам и ногам закована в кандалы. Уже предполагая ответ, она все-таки потянулась к шее и горько усмехнулась: так и есть, железный ошейник, означающий, что ее приравняли к тем, кто совершает преступления при помощи магии.Это объясняло и одиночную камеру, куда ее поместили, приравняв к особо опасным преступникам. Девушка всхлипнула и села, обхватив колени руками. От страха ее мутило. Она не понимала, что с ней будет, и неопределенност пугала больше всего. в который раз она пожалела, что попросту не вернулась в академию. А можно было еще уступить Сайлусу… Ну подумаешь, всего одна ночь, не переломилась бы, как говаривала мама.При мысли о родном доме Амадин всхлипнула. Глупо было вообще покидать его, надеясь на лучшее. Даже если ее и оставят в живых, то, наверняка, остаток дней она проведет за решеткой.От жалости к себе в носу противно защипало, а грудь сдавило. Амадин всхлипнула раз, другой.- Эй, там. потише! - заорали за стенкой.- Сам заткнись! - подхватили с другой ст